- Зачем, Нада, зачем?

- Это долгая история, Бернар, но мне надо знать любовь и я не буду в этом малень-кой девочкой.

Он нервно дернулся.

- Ты добрый и внимательный, мне это нравится, - сказала Нада. - Давай станем лю-бовниками, а когда будет надо, я упорхну.

- Не смотри на меня, Нада. Я не могу выдержать, когда ты на меня смотришь. Не жми на меня так...

Она рванулась от него.

- Думаю, я приму душ, - сказала она, уходя.

- Нада!

- Да?

- У Отманов вечером официальный обед в индийском посольстве. Их не будет до-поздна.

- Я знаю, - сказала она. - Я сегодня очень много играла с детьми. Они будут спать как убитые.

- Принимай свой душ. Дверь в мою комнату будет открыта.

Он целовал ее тело и не мог остановиться.

- Ты милый, - сказала Нада. - Было совсем не так больно, как я думала. Какая же у меня была дурацкая жизнь, что надо было душить такое чудесное. Бернар, ты милый. Ты очень чуткий.

- Это ты, Нада. Как же ты стала такой свободной, такой... такой простой.

- Теперь я буду еще свободнее. И ты можешь попробовать все, всему научить меня. Я хочу всего этого. Дай мне знать, какие места возбуждают тебя, и как тебя возбудить. Я хочу все это делать. Я хочу съесть тебя живьем.

- О да, Нада... да, да, да.

- Входи, Нада, садись, - сказал Хамди Отман.

- Да, сэр.

- Ты вся сияла этот последний месяц, - сказал он, открывая свою коробку с сигарами и приступая к ритуалу обрезания, увлажнения, разминания, зажигания.

- Я очень счастлива с детьми, - сказала она.

- Только с детьми?

Она взглянула в его худое жизнелюбивое лицо, его искрящиеся глаза, чуточку жес-токие, чуточку напряженные.

- Жизнь здесь куда добрее, чем в Акбат-Джабаре. Надеюсь, что и работала я подо-бающе.

- Дети тебя обожают, ты знаешь. Не снимешь ли ты свой платок?

- У меня не так много волос.

- Тебя это беспокоит?

- О нет, но когда люди на меня смотрят, они, кажется, испытывают неловкость.

- Ну так что, снимешь?

Она сдернула его с головы. Волосы уже немного отросли. Это придавало ей вид до-вольно пикантный, даже сногсшибательный.

- Видишь ли, меня это не трогает, - объявил Хамди Отман. - Ты в сущности исклю-чительно красивая девушка. Отец остриг тебе волосы для скромности, не так ли?

- Да, сэр.

- Ну, а ты не была слишком скромной, не так ли?

- Нет, - ответила Нада без колебаний или признаков тревоги.

Он положил на стол диктофон.

- Ты когда-нибудь видела такую вещь? Знаешь, что это такое?

- Нет.

- Это устройство записывает человеческие голоса. Хочешь послушать свой?

- О том, как я занимаюсь любовью с Бернаром, - напрямик сказала она.

Хамди Отман чуть не подавился своей сигарой. Ее реакция полностью лишила его бдительности.

- Ну, как ты думаешь, понравится твоему отцу услышать это? - сказал он с оттенком угрозы.

Нада пристально взглянула на него, пожала плечами. Отман долго изучающе рас-сматривал девушку. Она явно нисколько его не боялась и полностью владела собой.

- Есть вакансия высокого поста ЮНРВА в Сирии. Я рекомендую Бернара на эту ра-боту.

- В наказание?

- Это повышение.

- Он знает?

- Да. И готов сейчас же оставить Амман.

- Отлично, господин Отман.

- Ты не выглядишь расстроенной, Нада.

- Я буду по нему очень скучать, но мы не давали друг другу никаких обещаний. У меня вовсе нет желания удерживать его. Мы оба всегда знали, что это будет лишь недолго.

- Ну скажи мне, Нада, что мне следует сделать с тобой?

- Я хотела бы остаться в Аммане в вашем доме. Я полюбила детей. Я не знаю, когда у меня будут свои собственные дети, и будет ли мне на то благословение Аллаха. Они приносят мне много счастья.

- Это дело с тобой и Бернаром весьма серьезно. К счастью, никто, кроме меня, об этом не знает. Будем так же продолжать?

- Поступайте как вам угодно, господин Отман. Если вы хотите услышать мои моль-бы к вам, то напрасно тратите время.

Его лицо выразило крайнее удивление. Девушка становилась все интереснее.

- Скажи мне, Нада, тебе хотелось бы иметь свою комнату?

- У меня никогда не было своей комнаты, и о таком я даже не мечтала.

- Это можно устроить. Конечно, мы с тобой разделяем эту тайну... я понимаю, что я не молодой человек вроде Бернара... С другой стороны... я, скажем так, довольно зрелый. Как ты знаешь, у мадам плотная повестка дня, особенно по четвергам. В середине дня она проводит время в парикмахерском салоне, а потом бридж-клуб. Так я предлагаю...

- Вы хотите заняться со мной любовью.

Он засмеялся.

- Вы, барышня, - весьма холодный кусок деловитости.

- Мне кажется, что вы очень привлекательный мужчина, господин Отман, и я не имею ничего против того, чтобы заниматься любовью в доме вашей жены. Вы это делаете со многими женщинами. Однако я не стану делать этого просто из страха перед вашим секретом.

- Конечно, нет, упаси Аллах.

На ее губах появилась улыбка маленькой Моны Лизы.

- Если я остаюсь, то я предпочла бы не работать по субботам и еще один день в не-делю. Зейна на кухне вполне способна занять в эти дни мое место. Дети ее очень любят.

- А что ты сама собираешься делать в Аммане в это время?

- Я хочу ходить к федаинам.

- Ты должна мне честно сказать, Нада, ты должна. Я так же хорош, как Бернар Жокс?

Нада перевернулась на спину, потянулась и сладко вздохнула, а он целовал ее соски.

- Ну, скажи мне, чертовка, скажи.

- Ты великолепен, Хамди.

- Так же хорош, как Бернар Жокс. Скажи это.

- А я так же хороша, как мадам Отман?

- Ты сучка, сучка, маленькая сучка. Откуда крестьянская девчонка знает, как зани-маться любовью?

Хамди Отман и в самом деле был любовником искусным. Но в любви он был эгои-стичен. Он требовал. Будучи готов, он давал себе волю. И тогда Нада остужала его и тре-бовала, чтобы он доставлял ей наслаждение своими бесчисленными штучками.

Она знала, что скоро ей придется уйти. Атмосфера сгущалась. Мадам Отман злилась на нее. Раньше это уже случалось со многими женщинами.

Хамди Отман никогда не смог бы обнаружиться без того, чтобы стены дома обру-шились на него самого, ведь Наду-то нельзя было запугать. Больше того, она проникла ему под кожу, и теперь он лепетал ей о своих маленьких желаниях, маленьких ревностях.

Нада была осторожна и делала это только в безопасное время, и ни разу не случи-лось так, что она могла бы иметь ребенка. Любовь с ним, хотя он и был эгоистичен, дава-ла чудные и дикие моменты. Теперь она знала новую силу - она способна сделать мужчи-ну чуточку безумным. Это было чудесно.

В тот момент, когда взгляд Нады упал на Джула, она поняла, что здесь может быть та глубокая и полная значения любовь, которой она так страстно желала. Командир фе-даинов излучал показную храбрость и гордо носил революционное имя Абу Азим - Отец Вождя. Джул был известен своей храбростью и хитростью, он пережил три рейда через границу.

Нада смотрела мимо внешней манерности. У него были проникающие глаза и ум, как у Ишмаеля. Джул обладал чувствительностью ее любимого брата. Эта любовь будет чистой.

Ему льстило ее внимание к нему. Много девушек добивалось его, но они были не та-кие, как Нада. Сначала Джула стесняла ее самоуверенность, но он безнадежно запутался в сетях ее красоты. Они долго и страстно говорили о своем положении и растущих чувст-вах. Он был связан с верной традициям, но невысокого положения семьей. Нада знала, что хаджи Ибрагим сразу же отверг бы его.

Настал день и момент, когда они оказались в полном уединении, вдали от безумной атмосферы лагеря и неестественного воздуха Аммана. Джул изливал ей свою любовь. На-да заговорила о том, чтобы заняться любовью. Его смущало то, что он всю жизнь прово-дил в воздержании. Он не знал, что делать. Но он до безумия желал ее.