Зато Фатона не утрачивала приветливости даже по ночам. Фонари, пёстрые огни источников и мерцания крыльев фей, несущиеся со всех сторон смех и голоса — тут те, кто с приходом темноты задерживались на улице, не боялись нападений.

— Мило у вас, — пробормотал Клавьер, вертя головой, чтобы взглядом уловить каждую картинку местной жизни. Когда-то он бывал тут, но успел всё забыть.

— У нас? Ты про кого? Я эту деревню с некоторых пор своей не считаю, — огрызнулась Шаки, направляясь по дороге.

— Нельзя таким разбрасываться, — упрекнул её парень. — У некоторых нет места, о котором они могли бы говорить как о доме, которое вспоминают, когда плохо, куда стремятся вернуться, мысли о котором греют. Не спорю, что там кому-то и плохо бывает, но заявлениями, как вот это твоё, обижает людей, лишённых родного угла.

— На себя намекаешь?

— У меня ещё хуже дело. Я помню только последние годы своей жизни, не такой и длинной. Очнулся от забытья только в банде, а кем до того дня был — страшная тайна. И, знаешь, обидно. Компания с прошлым, я — без.

— Страшная, Клавьер. Тебя, насколько мне известно, вырвали из кучи злодеев, забытьё и подаривших. А у друзей твоих судьбы незавидные.

— Детство-то счастливое было. Только Тина намучалась.

— Я ведь тоже…

— Тебя любили, Шаки, любили! — воскликнул Клавьер чуть ли не со слезами.

— И сейчас любят, — ведьма, одной рукой обняла юношу, собралась поцеловать, но ей помешали.

— Так ты сбегала из замка и просила меня тебя покрывать, чтобы провести время с ним? — Тинзо замер метрах в пяти от парочки.

Шаки тут же отошла от Клавьера. Внутри ёкнуло, но это продлилось секунду. Зато парень из банды явственно нервничал. Сын белого мага же просто начинал злиться. Вряд ли на второго приятеля ведьмы — на себя. Сам недоглядел, не расспросил, не уследил, не удержал.

Отметив, что встреча двух юношей равнодушными не оставила, Шаки протянула:

— Тинзо, может, к нам присоединишься? Мы в одно интересное место направляемся. Думаю, тебе тоже стоит взглянуть. Ты меня покрывал, пока я туда бегала, в одиночестве.

Ответ парня особо не порадовал, но от предложения он не отказался. До бывшего священным леса компания добралась молча, Тинзо лишь сердито сопел, видя, что рука Клавьера всё время находится у ведьмы на талии.

Хозяйку оживлённый дракон почуял, поэтому, когда троица выбралась на поляну, где его прятали, Шанди уже сидел, порыкивая. Эти звуки любой мог спутать с выражением недовольства, одна Шаки понимала: её так приветствуют.

— Не бойтесь. Он меня слушается и вас не тронет, — заверила приятелей ученица Фаризе, по склону спускаясь к виверне. — Мы на нём полетим, садитесь! — известила блондинка юношей, забираясь на жуткое создание. С его спины она заметила, как Клавьер местному начинающему магу что-то говорит, показывая на неё. Скорее всего, обращает внимание на предмет в руках колдуньи.

— Виверна — твой погибший дракон? — произнёс Тинзо.

— Верно, это Шанди. Вы идёте? — вспыхнула чародейка.

— Кто оживил его?

— Не хотите идти со мной — признавайтесь, я сделаю всё и без вашего участия, — фыркнула Шаки.

— Нельзя её оставлять, — вздохнув, Клавьер повлёк мага за собой вниз.

— Ты в своём уме? — Тинзо вырвал руку. — Ты знаешь, куда она собралась?

— Нет, — огрызнулся парень. — Шаки ввязалась в опасные игры, мы обязаны быть рядом.

— Не ты ли втравил её в тёмные дела? — заподозрил колдун.

— Скорее уж ты, — молодой воин устроился за Шаки. Виверна фыркнула, ощутив на хребте ещё одного человека, ещё и незнакомого, встряхнулась. Клавьеру пришлось схватиться за ведьму, державшуюся за ошейник дракона.

— Такой вывод, потому что я неподалёку живу? — хмыкнул Тинзо.

— Нет, потому что ты Шаки потакал. Я-то понятия не имел, что она по ночам пропадает.

— Если на то пошло, я и днём исчезала, а тебе, Клавьер, было безразлично, — заступилась за старого друга младшая дочь в семье Винсентов. — Но, ребята, печальная получается картина! Не ждать мне от вас поддержки, так?

— Тебе моя поддержка не понравится, — Тинзо приблизился к ней. — Возвращайся домой. Немедленно.

— План, который сегодня приведу в исполнение, я продумывала слишком долго, чтобы по твоей прихоти бросать его, — заявила Шаки.

— Уймись, может, всё не так страшно, как мы успели себе представить! — пробормотал Клавьер юноше.

— А я сказал — немедленно! — колдун выставил перед собой посох.

Парень из банды не стерпел, чтобы его девушке угрожали оружием. Меч, описав дугу в воздухе, коснулся посоха, однако не разрубил его. В момент столкновения клинка с деревом Клавьера будто ударило током. Его отбросило на землю. Упав с незначительной, но высоты, он ударился головой и потерял сознание.

— Ты что! — возмутилась Шаки, кидаясь к пострадавшему. — Теперь приводи его в чувство, основы целительского дела ты, как нормальный белый маг, знать обязан.

— Отец мой посох заговорил от холодного оружия, — спокойно пояснил Тинзо, садясь возле второго них. — Он не рассчитывал, что ко мне полезет драться нормальный парень, не королевская шавка или хранитель закона.

Юноша обхватил голову Клавьера, из-под пальцев потёк бледно-сиреневый свет. Спустя секунды на земле распластался уже целитель: воин, придя в себя, смог резко подняться и ударить соперника.

— Раньше этот тип тебе ничего плохого не делал? — спросил парень, вставая не без опоры, за которую ему сошло дерево.

Тинзо поднялся одновременно с ним: Клавьер начал вставание первым, но маг управился быстро, ушиб был слабый.

— Куда путь держите? — теперь его посох указывал то на ведьму, то на юношу.

— В Шекоган, — демонстративно сдалась колдунья. — Убивать одного мерзавца, из-за чьей прихоти погибли мои родители, односельчане, а я долгие годы мучилась от страшного проклятия.

— Ты её надоумил? — оружие задержалось у лица воина чуть дольше.

— Я и не догадывался о новых увлечениях Шаки, — честно ответил Клавьер, глянув на меч и, набравшись опыта, не решившись его поднять.

— Давайте не будем ругаться, — начал Тинзо, подруга с сарказмом встряла:

— А чем, по-твоему, мы сейчас занимаемся?

— Давайте не будем ругаться, — терпеливо повторил юноша, — и разойдёмся по домам. У тебя было помрачение, Шаки. Сначала ты погорячилась, потом увлеклась, а теперь пора остыть.

— Закончить, — поправила она его. — Как завершу дело — успокоюсь и даже вспоминать не буду.

Шёпотом ведьма стала озвучивать заклинание, перед собой посохом вырисовывая нужные символы, остающиеся зелёной дымкой, изнутри светившейся оранжевым цветом. Виверна медленно исчезала с хвоста.

— Чары невидимости, — распознал Тинзо. — Значит, переубеждать бесполезно.

В одно мгновение он взобрался наверх по склону.

— Ты куда? — крикнул Клавьер.

— Я вынужден предупредить Дерика!

Парень из банды оказался ловким. Белый маг не прошёл и двух метров, и в бедро ему вонзился клинок, всегда носимый тем, кто швырнул оружие, под жилетом.

— Что ты творишь! — выпалив, Шаки спрыгнула с виверны. — Сможешь себе помочь? — ведьма очутилась возле Тинзо и рухнула на колени, выходка Клавьера напугала её сильнее, чем внезапное действие чар Зонаруса Цельсия, наложенных на посох сына, которые она приняла за магическую атаку юноши. Посох и игрушка для магии Вуду отлетели в стороны, Шанди остался видимым наполовину.

— Тебя вся наша компания в Аркену отправит, если узнает, что ты надумала, — сказал Клавьер, подходя. — Откажись сама.

Храня молчание, Шаки подвела Тинзо к поваленному стволу дерева, чтобы маг, сидя на земле, опирался спиной на него. Надо было вытащить клинок, ведьма боялась. Парень сделал это сам не без гримасы боли, зато со стиснутыми зубами. Виновник, явственно жалеющий, что пришлось поступать так варварски, опустился на ствол, держась подальше, но расстояние ещё позволяло замечать переживания в глазах друг друга. Пальцами Тинзо накрыл рану, Шаки положила ладонь сверху. Исцеление у волшебников, не специализирующихся на соответствующей магии, сжирало все силы вместе с частью жизненных. Кровь высыхала, рана затягивалась, а юноша обмякал. Завершился процесс не лучшим образом — потерей чувств.