Необычное было ощущение. Тела не чувствовалось, но по коже лица скользил приятный прохладный ветерок. Перед глазами всё расплывалось, однако уши улавливали ненавязчивую тихую музыку.

— Вам хорошо? — донёсся откуда-то низкий женский голос.

— Наверное, да, — протянула Алина. Язык был неподатлив, говорила волшебница с некоторым трудом. Так бывает сразу после пробуждения, поэтому она не жаловалась.

— Значит, что-то беспокоит? — принялась выпытывать заботливая леди.

— Нет, — сказал Арвелла за чародейку, впрочем, сама Алина не произнесла бы иного.

Всё удивительно. Кажется, компания долго спала и накопила много сил. Невозможность пошевелиться ничуть не смущала, настроение было прекрасное.

— Желаете чего-нибудь?

— Нет, — теперь напомнил о себе Дорфеан.

— Не хотите мне вопросы задать? Любые, — женщина не успокаивалась.

— Где мы? — произнесла Хельдеара.

На ответ леди неожиданно поскупилась. Потом каждый из пленников (правда, никто из них не помнил, что таковым является) вздрогнул оттого, что в грудь ткнулось что-то горячее. Музыка заиграла громче, ветерок усилился. Поток воздуха набирал скорость до тех пор, пока его свист не перекрыл нежную мелодию. Компания снова заснула.

Джарома, та женщина, хлопотавшая вокруг неё, телепортировалась в другую лабораторию. Жезл, которым она касалась каждого из предполагаемых рабов, полностью безвольных, ведьма с яростью швырнула в сторону, забыв, что стоявший там стол позавчера перетащили в другой угол помещения. Раздался звон бьющихся пробирок: дверцы шкафа оставили открытыми.

— Профессор Минарви! — возмутился коллега Джаромы, настраивающий одни из многочисленных приборов, занимавших половину его рабочего места.

— Они безнадёжны, — нервно бросила женщина, — всё ещё догадываются, что находятся не там, где следует.

— Срок маленький, — проронил мужчина, подходя к шкафу, куда попала ведьма, убирать осколки. — На подобные превращения обычно требуется неделя.

— По нашим расчетам, должно было получиться через два дня, — огрызнулась Джарома. — Госпоже нужны результаты как можно скорее.

Переубеждать вздорную колдунью все алхимики этой лаборатории устали, потому возражать ей не стали. Женщина была одним из самых молодых сотрудников во всём Шекогане, но самым одарённым, да только характер имела отвратительный, после каждого замечания грозилась уволиться, злость срывала на коллегах, скандаля так, что в лабораториях за стенами получали полное представление о том, чем Джерома в очередной раз недовольна и кто её вывел из себя. Из всех сторонников Фаризе она была самой ярой, её стремление угодить повелительницы вызывало понимание остальных алхимиков той половины Шекогана, что работала на госпожу, одновременно с раздражением.

Пропетляв между столами, Джарома добралась до окна, единственного в помещении. Эта лаборатория располагалась на втором этаже огромного величественного здания, замка из серого камня, и женщине было хорошо видно, что творится внизу на улице. Там на миниатюрной площади Фаризе строила группу фанатиков в их пугающем облике: с растрёпанными волосами, которые с недавних пор сторонники должны были ещё и осветлять, в драных мантиях небесного цвета, с безумным гримом. Главарь что-то докладывал ведьме. Джароме хотелось оказаться с ними, причём на месте лидера, так же радовать повелительницу отчётами о последних достижениях. Тот тип, судя по скривившимся губам госпожи, говорил больше о неудачах, чем об успехах. Джарома снова злилась: неужели трудно выполнить всё, как просила Фаризе?

— Минарви! — позвал женщину вошедший хозяин Шекогана. Отвлекать алхимиков, пребывающих в подчинении повелительницы духов, запрещалось, но не строго.

— Да? — грубо отозвалась женщина.

— Возникли проблемы в пятнадцатой лаборатории. Ты подобные трудности устранять умеешь, я знаю.

Озвучив причину визита, Дориан усмехнулся. Мужчину позабавила нескрываемая радость, возникшая в глазах магов. Избавление от несравненной в своей склочности Джаромы — просто подарок со стороны хозяина.

— Крайдис опять что-то взорвал? — презрительно поинтересовалась женщина, когда вышла с Дорианом на лестничный пролёт. Она терпеть не могла всех алхимиков Шекогана вместе и каждого по отдельности.

— Всё серьёзнее, — Дориан не стал описывать подробности.

Пятнадцатая лаборатория отличалась от остальных мозаиками на стенах. Изображены были три парня и две девушки. Одна леди сжимала в отставленной руке огромный меч, упирающийся концом в землю, вторая держала лютню. У молодых людей имелись охапка свитков, посох с жезлом и пухлая дорожная сумка. Внешностью всех художник наделил необычной: у каждого были неестественный цвет волос и глаз и красная отметина, эмблема Шекогана, на теле. Воительница получила алые мелкие кудри, оранжевые очи и знак на предплечье, девушка с лютней — светло-зелёные локоны и фиолетовые глаза, символ выделялся на запястье; странник мог похвастаться сиреневой шевелюрой, розовыми кольцами вокруг зрачков и отметиной на груди; волосы человека со свитками изумительно синели, а радужки были красными, как у вампира (отсутствие клыков парень показывал в улыбке), у него одного отметина нигде не виднелась. Гладкая, но пышная грива мага была ярко-оранжевой, глаза — жёлтыми, символ лаборатории чёлка ещё не скрывала…

— И ради чего же вы оторвали меня от эксперимента? — Джерома влетела в пятнадцатую лабораторию, так толкнув дверь, что она с грохотом ударилась о стену. — Из-за этого?

Она подразумевала то, что некоторые камни, находящиеся в мозаике (в посохе Скентии, на ожерелье леди с лютней, на рукоятке меча воительницы, на поясе странника и на кольце парня с пергаментами) стали испускать мерцающий свет.

— Вы не по этой ли причине меня сюда вытащили? — насторожилась Джарома. — Вы ошиблись, господин Ласкаро, мне сияние ни о чём не говорит. Кто на мозаиках — тоже не ведаю. А я, чтоб вы знали, занята выполнением поручения повелительницы духов, некогда его откладывать, чтобы выяснить.

— Тут изображены пятеро последних гомункулов Веолаймера Кердена. Алхимик прославил Шекоган тем, что в наших лабораториях сделал несколько лучших своих открытий, — спокойно пояснил Дориан.

— Биография старика мне не интересна, — фыркнула ведьма. — Чего от меня хочешь?

— Ты ведь практикуешь магию Вуду? — ласково спросил хозяин лаборатории.

— Да, как и повелительница.

— Кумиру подражаешь? — хмыкнул отец Тецарры.

— Пытаешься оскорбить Фаризе? — завелась Джарома.

— Конечно, нет. Итак, — Дориан резко уклонился от опасной темы, — на свои создания Веолаймер возлагал какие-то особые надежды. Гомункулы разбрелись по королевству, у них разная жизнь. Алхимик их не удерживал. По его замыслу, они должны в нужный момент объединиться, найдя друг друга. Подозреваю, этот момент настал. Не исключено, что гомункулы соберутся расправиться с Фаризе. Старик ведь был на стороне тех, кто по законам предков живёт.

— Что мне нужно сделать? — строптивость женщины мгновенно исчезла.

— Ты можешь убивать людей колдовством Вуду, довольствуясь лишь их изображением, или тебе необходимо видеть жертву живьём или в магическом отражении?

— Сейчас мне мозаики не хватит для избавления госпожи от угрозы, — подхватила его мысль Джарома. — Я попробую поставить в известность саму повелительницу.

— Сегодня Фаризе не в духе, — усмехнулся Дориан, выглядывая в окно. У подоконника толкались уже две девушки, обсуждая ведьму, вознамерившуюся сделать одержимых и призраков своим оружием массового поражения. Джарома, на их счастье, не слышала: говорили они тихо, находились от неё, остановившейся у двери, на приличном расстоянии, звон пробирок, маленькие взрывы, бормотания и перекрикивания коллег заглушали щебетание девушек.

Женщина поспешила к окну тоже, сообразив, что внизу творится нечто достойное внимания. Девицы упорхнули — она прильнула к стеклу.