— Такая блажь распространилась среди приятелей Каджайи, — парень возобновил невесёлую историю, — они до своих друзей донесли, и пошла мода по землям королевства. Докатились до крайности. Умирает хозяин — умертвляют всех его слуг и кидают в Рицию.

— Ты был слугой? Почему на тебе форма человека, который не хозяевам служит, а королю? — обратила внимание Ада.

— Всё неудавшийся побег, — подозрение его ничуть не обидело. — Вырваться с территории поместья нельзя было…

— Вы что, как рабы там жили? — не дала ему договорить изумившаяся Теона.

— Именно. К счастью, те, кто были действительно слугами с долей прав и имели в числе обязанностей слежку за рабами, всех нас не помнили. Однажды к старухе явились хранители закона. Я и Келорит убили двоих, забрали форму и улизнули. В тот день проводили обыск, хранители то приходили, то уходили, царила невообразимая суета и мы особо не выделялись.

— Келорит — это ведь ты? — спросила Теона эльфийку.

— Я не похожа на стража порядка, это подразумеваешь? — грустно улыбнулась та. — Но среди зелёных мантий можно кого угодно встретить. — Некоторые эльфы ещё не простили людям деяний короля Алозиана, поэтому у них считается особым шиком податься в хранители закона, чтобы отомстить ненавистной расе как следует. Так что я в форме никого не удивила. Когда мы удалились от поместья на достаточное, по нашему мнению, расстояние, я сняла её из-за невыносимой жары. И повстречался нам один из управляющих, которому бросились в глаза спокойно беседующие хранитель и эльфийка. Вечером умерла старуха, поместье отошло её сыну, который на рабах оттачивал технику магических атак. Спустя неделю и нас не стало.

— И здесь вы уйти от Каджайи не можете?

— Из Риции духов можно изгонять, — просветил её Зерида. — Выставляют в мир смертных, допустим, тех, кто вдруг раскаиваться стал. И с нами поступят так же.

— Ну и порядки тут, — поразился Томас. — Ладно, спасибо вам. Теперь, как я понял, нам надо сидеть и ждать, пока не наступит эффект от зелья?

— К сожалению, — вздохнула Келорит. — Вы голодны?

— Благодарю, аппетит давно пропал, — вызверилась София.

— Мы ещё заглянем, — пообещал парень. — Отдыхайте, если сможете.

Призраки удалились сквозь стену. Сразу сделалось не по себе. Из-за тишины складывалось впечатление, будто странники в замке одни.

Когда все распахнули окна в предоставленных комнатах, роскошных и просторных, неприятные ощущения в душе отступили: уличный шум расслаблял. Занятие у смертных имелось сейчас единственное: наблюдать за жизнью, текущей за стенами дома. Оно неизбежно навевало на мысли о том, как может быть обманчива внешность. По Городу ходили сотни обитателей загробного мира, большинство из них — вполне милый народ. Шокировало обилие девушек, нежных, цветущих созданий с невинными глазами. Всё это преступницы.

В сопровождении Зериды и Келорит появилась Каджайя, покинувшая дом. Слуги приняли телесный облик и шагали по обе стороны от хозяйки. Сложно было догадаться, что они подневольны. Посреди улицы троица остановилась, к ним приблизился лысоватый толстяк, невысокий, но всё равно значительно выше Каджайи, с ним был паренёк, которому на вид и шестнадцати-то не исполнилось, неаккуратный, босой, походивший на бродягу. Рубаха и штаны юноши пестрели заплатками, заметными издалека — настолько не подходили по цвету. Томасу и Теоне подумалось, что он тоже слуга. Много ли в Риции таких: обездоленных, несчастных? Не сговариваясь, супруги начали выискивать среди горожан тех, кто выглядел не таким довольным загробной жизнью, как остальные. Вышла из лавки девушка с магическим шаром — кто знает, вдруг не себе, а хозяину покупала? Вон стайка детей бежит. Ну что можно успеть сделать за десять с небольшим лет земной жизни? Ребятня в Риции встречалась крайне редко, компания только раз углядела в толпе мальчика. Теперь скорее верится в то, что он был жертвой прихоти какого-то богача, чем в его злодеяния.

— Если этот мир создали, значит, его и уничтожить как-то можно, наверное, — рассуждение декана чёрных магов прозвучало внезапно, Теона с Томасом не заметили, что Десмилия стоит в проёме и смотрит на них.

— Не представляю, как маги умудрились сотворить Рицию, — некромант отодвинул портьеру ещё дальше, чтобы проникало больше света, и сел, закинув ногу на ногу, в одно из трёх кресел, полукругом расположенных в углу. — Целое измерение, целая страна.

— Разрушать проще, чем созидать, — парировало нечто неопределённого пола, устраиваясь рядом.

— Тёмное загробное царство давно стал неотъемлемой частью нашего огромного мира: Альданы, Неизведанных земель, территорий риксов и Аркены. Неизведанные земли теоретически можно подчинить, риксы свои территории превратят в государство. Нельзя отрицать, что Альдана распадётся на отдельные королевства или будет захвачена теми же риксами. Только Аркена была, есть и будет, так и с Рицией, — возразил некромант.

— Мир предков — святое, оттого с ним ничего не случится. Риция для них противоестественна, должна прекратить существование. Но от моего мнения ничего не изменится.

— А вдруг? — Теона бросила созерцание улицы и опустилась в последнее кресло. — Чёрная магия когда-то не признавалась, эльфы населяли всю Альдану, Большой Мир считался выдумкой полоумных. Но кто-то решил переделать то, что имеется.

— Потому что никому не удалось переделать его.

— А мы и не пытаемся, — хмыкнул Томас.

— Для этого необязательно что-то предпринимать. Достаточно равнодушия. Оно даже лучше: когда тебе возражают, хочется назло продолжать, а если молчат, интерес сам по себе угасает.

— Ты умные вещи говоришь, только редко, — некромант беззлобно усмехнулся.

— Вы от меня редко именно умности слышите или вообще мою речь? — бесполое существо поправило приятеля, не из-за занудности, а в шутку.

— Ну прости, сказал коряво, — супруг священницы воспринял замечание должным образом, без обиды.

— Будто вам очень нужно, чтобы у меня рот не закрывался.

— В самом деле, Десмилия, от тебя мы узнаём слишком мало, — протянула Теона.

— Любовь к разговорам, пустым и не совсем, у меня давно пропала.

— Сболтнул кому-то лишнего? — полюбопытствовал Томас.

— Нет. Причину моей молчаливости нельзя объяснить и коротко, и понятно.

— Я согласен на «понятно, но длинно», — усмехнулся колдун, щурясь от связки солнечных лучей, влезших в спальню.

За окном солнце неправдоподобно больших размеров, сочное, восхитительно-золотое, добралась до высшей на сегодняшний день точки. От бликов светила раскинувшееся море казалось белым. Надо было постараться не заметить столь неповторимой красоты! Одуряющий морской запах заставлял забыть мага, в какой реальности он находится, напоминало лишь назойливое солнце.

Не захлопывая окно, Томас задёрнул портьеры, оставив неширокую яркую полоску между ними. Жена внезапно воспротивилась:

— Ты зачем? Не видно же ничего!

— Как будто сквозь ослепляющий свет можно было что-то разобрать, — рассердился некромант, плохо осознавая это.

— Свет? Ночь на дворе, звёзды! Где ты ещё такие звёзды увидишь и северное сияние! — тут священница повела себя наглейшим для неё образом: сорвалась с кресла, отпихнула Томаса и вернула портьеры в прежнее положение.

В небе заколыхалось множество цветов холодных оттенков, распростёртых до линии горизонта в зигзагах хвойных деревьев.

— Ночь? Солнце? Второго в Риции как такового нет, а первого не может быть в подземелье!

На Десмилию зелье Каджайи ещё не начало действовать, как и на влетевшую в спальню супругов Аду.

— У Софии галлюцинации, ей мерещится, будто этот дом стоит на опушке леса, — сбивчиво протараторила женщина, затем выпрямилась, отдышавшись, и констатировала, что не только у госпожи Риккен, но и у леди Винсент и Томаса. Солнечный день, северное сияние… Да зима, наконец, наступила!