— Мальчик, с тобой мы, наверное, договоримся по-хорошему, — один из алхимиков, дав Лайлие мерный стакан с каким-то эликсиром и второй такой же предложив другому коллеге, замер перед юношей. — Скажи, кто и чьи твои ненормальные приятели, за что они тебя покалечили и что им потребовалось в Шекогане.

— Мы тебе и самочувствие улучшим, — пообещала женщина с неподдельным добродушием.

Белый маг осознавал: правда для всех губительна. Возмутит алхимиков не намерение Шаки, а происхождение её и его с Клавьером. Сын весьма небогатого колдуна, да и нисколько не влиятельного, разве что в пределах родной деревни, жители которой ненавидятся большинством правителей Альданы, девушка-сирота из той же деревни и парень, вряд ли имеющий положение выше (судьбы Клавьера Тинзо не знал). Такие ничтожества и устроили погром в лаборатории Шекогана!

— Отвечать будешь?

— Вряд ли вам мои слова понравятся, — вздохнул юноша.

— Лишних жертв мы не любим, — на ладони алхимика вспыхнул огонь, — но если не признаешься — наши принципы потерпят. Вы полагали, вам за родительские деньги всё разрешено? У нас, между прочим, состояния тоже внушительные. У нас полно золотых, ваши родители любят золотые — думаю, проблему, в случае чего, мы уладим. Если у вас хватило ума развлекаться таким идиотским образом — родители переживать не станут. Им проще будет передать дело и завещать состояние другим, менее близким родственникам, чем вам, сумасшедшим.

У Тинзо возникла идея. Он встал между Шаки и Клавьером и хмыкнул:

— Парадоксальная ситуация: мои отец и мать обыкновенные селяне, а убивать меня и моих друзей вам не стоит.

— И как объяснишь это? — нахмурился приблизившийся алхимик, пламя затрепетало с удвоенной силой — этого и добивался Тинзо.

— Я и Клавьер, — юноша постучал согнутым пальцем по соответствующей фигуре, — являемся друзьями Теоны Винсент, а девушка вообще её родная сестра.

— Никакой особы с таким именем не знаю, — сердился мужчина, придавая этим силу пламени. Оно уже могло бы осветить данное помещение, если бы люстра потухла.

— В неё влюблён принц. Она невероятно огорчится в случае нашей гибели, и Эзария примет меры.

С живых обледеневших скульптур начала стекать вода: покрытие таяло. Шаки попробовала пошевелить пальцами, державшими игрушку — по слою затвердевшей воды с хрустом разбежались трещинки. Стоило кисти освободиться, ведьма надавила на одну из булавок. Больше тот алхимик Тинзо не допрашивал.

— Кто-нибудь ещё будет пытаться меня остановить? — Шаки обвела взглядом уцелевших алхимиков, стряхнув с себя лёд и вызволяя теперь Клавьера.

— Ты из бедной семьи, но со связями, говоришь? — тихо спросила тёмная эльфийка, которую отпустила боль, зато опутала слабость, как и другого пострадавшего от магии юной ведьмы.

— Почему эти наглецы до сих пор живы? — в руке ещё одного алхимика блеснула молния. — Вы тратите время на разговоры с ними, ни к чему хорошему это пока не ведёт.

— Нас тоже могли бы убить сразу, — протянул следующий.

— Мы, подобно вам, не заинтересованы в том, чтобы уничтожать всех без разбора, — заявила Шаки, проходя на середину лаборатории. — Не хотите испытать на себе действие магии — скажите, где я могу подождать Дориана Ильдевейса Ласкаро. И приведите в порядок мою виверну.

— Да неужели ты после нескольких убийств не чувствуешь ничего?! — выпалил Тинзо, бросаясь к ней и встряхивая подругу за плечи.

— Я не предполагала, что в замке будет кто-то, кроме охраны!

— Значит, не исключала, что кого-то придётся лишить жизни, — встрял Клавьер.

— Я вас насильно с собой не тащила, — огрызнулась Шаки. — Эй, вы собираетесь лечить Шанди? — возмущённо обратилась она к алхимикам.

— У чудовища и кличка есть, — съязвил эльф. — Ты не дочь некроманта, случайно?

— Повторяю: родители, спасибо господину Ласкаро, мертвы, — зашипела колдунья.

— Не могу понять, — хмыкнул мужчина, у которого вызывало недоумение то, что троица налётчиков ещё разговаривает и дышит, — откуда у девчонки виверна и дорогущий посох, да и вообще на чьи средства она вполне прилично и ухоженно выглядит, однако это не лишает меня оснований думать о необходимости убрать её.

Подтверждение слов последовало незамедлительно. Судя по всему, невербальным уровнем магии в Шекогане владели все поголовно: алхимик сделал взмах жезлом, не прибегая к словам.

В Шаки ударила ослепительная молния, поразившая затем Клавьера, затем попавшая в Тинзо. Ведьма упала там, где стояла, мага отшвырнуло к руинам стеллажа, парня из банды — к столу, о который он ещё и ударился головой.

На колдуна уставился алхимик, попробовавший оправдать Шаки:

— Ну, Рион, доволен? А вдруг они и впрямь имеют связи?

— Заприте их где-нибудь, — распорядилась Лайлиа. — Странная и подозрительная компания. Завтра поступим просто — напоим сывороткой правды и узнаем всё. Такая простая мысль чью-нибудь голову посещала, гении?

— Заработались, называется, — усмехнулся эльф. — А куда зверушку девать будем?

— Пригодится в эксперименте, — решила коллега. — Я уже с нетерпением жду завтрашнего дня, когда нам откроется правда о детках.

Когда троицу закрыли этажом выше в помещении, служившим для хранения различных веществ, в лабораторию заглянула запыхавшаяся женщина, работавшая на Фаризе. В той половине Шекогана круглосуточное пребывание в лаборатории было делом привычным. Испуганно осмотревшись, она пробормотала:

— Я вас предупредить хотела, что кто-то ворвался в замок, там вся охрана из строя выведена. Значит, за вами приходили…

— Если верить девчонке, возглавлявшей кучку наших визитёров, им, то есть ей одной, требовался хозяин, — произнесла тёмная эльфийка. — Они обезврежены, находятся под замком. Утром допросим.

— Слава Великим Ветрам, — женщина с облегчением вздохнула, — а то у нас все такой переполох подняли — просто ужас! Решили, что таинственная компания вознамерилась разобраться с повелительницей духов.

— Меня поражает факт, что при Шекогане нет приличной охраны, — донёсся голос алхимика, вместе с Лайлиой едва не погибшего. Мужчина, надев толстые перчатки, вытаскивал из-под россыпи битого стекла крупицы какого-то вещества и складывал в банку, прихваченную со стола. — Думали, что маги сами за себя постоят? Мы-то справимся, но неужели Дориану и его ближайшим помощникам не жалко веществ и зелий?

— У нас хуже — в случае неудачи Фаризе поленится даже в одержимых нас превращать, просто умертвит. Ой, это у той девчонки было? — женщина заметила валяющуюся игрушку в булавках.

— Та девчонка пользовалась, — ответил эльф. — Нас удивило не меньше.

— Просто госпожа, когда остаётся недовольна результатами очередного эксперимента, кричит, что её юная воспитанница соображает быстрее нас, понимает глубже и уже знает магию вуду. Не она ли была? — сторонница Фаризе задумалась.

— Можем показать, — хмыкнул алхимик.

— Я не знаю, как девушка выглядит. Ладно, я пойду, работы полно. Со студентами Магической Академии проблемы — никак не желают забываться полностью. То ли они такие сильные, то ли мы неправильно рассчитали что-то. Если последний вариант, то вы видите меня живой и в своём уме последний раз. Через несколько часов госпожа явится с проверкой, — помрачнела женщина.

— Тебя никто не заставлял записываться в её слуги, — хмыкнул Рион.

— Кто мог предугадать, что мы для неё окажемся инструментами, которые в случае поломки можно выкидывать, заменяя новыми? — задала риторический вопрос она и вышла.

— И ведь народ к ведьме всё бежит и бежит, — протянул ей вслед эльф.

Высунувшись из окна на последнем, восьмом этаже замка, Скентия с Николасом наблюдали, как в Шекогане одно за другим вспыхивают окна. Друзьям был виден весь замок, от фундамента до крыши: стена вокруг Шекогана находилась на достаточном расстоянии от самого здания, и с высоты всё обозревалось отлично.