– Латинянской веры! – противным старческим голосом воскликнул митрополит.

– ТИХО! – гаркнул Иван III. И хоть тот был ещё очень молод, но никто не посмел ему слово против сказать. Великий князь обжёг взглядом Иона, после чего посмотрел на Ратибора. – Что скажешь?

И тогда он опустился на колени.

– Государь, я не изменял. Я всего лишь хотел…

– Мира, – перебил меня Иван. – Знаю, мне рассказывали, твою версию событий. – Он подошёл поближе. – Ратибор, ты умный человек и служил моему отцу верой и правдой. Мне тоже служил неплохо. Но… – он вздохнул. – Ты решил, что умнее меня и вправе сам решать, что будет лучше для моего княжества. – Он отошёл в сторону, к своему трону, и сел на него, после чего продолжил. – Что можешь вести свою политику… свои переговоры… Это называется изменой.

– Великий князь…

– Молчать! – Голос Ивана эхом разошёлся по помещению. – По закону я вправе тебя казнить. Отрубить голову на площади, как изменнику. Но они… – он оглянулся на бояр. – Просят за тебя. Говорят, что ты заблудшая овца, а не предатель.

И Ратибор, как сейчас помнил, что только Шуйский на этих словах не отвёл взгляд.

– Поэтому, – продолжил Иван, – я милую тебя. Не будет казни. – И тут же добавил: – Но и служить при дворе ты больше не можешь. Вот мой приказ. Завтра же отправляйся в крепость под Нижний Новгород, называется она Курмыш. Там укрепишь границы и будешь защищать земли русские, за которые ты так радеешь, от татар. И быть может когда‑нибудь, если сочту твою службу достойной, верну тебя в Москву.

Ратибор склонил голову.

– Благодарю, Великий князь.

– Рано благодарить меня начал. Сын твой, Глеб, останется здесь. Как заложник твоей верности. Если ты хоть раз…

– Не дам повода, Великий князь, – чуть ли не лбом ударился он о пол, когда кланялся.

– Вот и славно.

Через три дня Ратибор уже ехал в Курмыш. С женой, с горсткой верных людей, воинов, холопов…

А Глеб остался в Москве. Заложником.

Но уже через год Иван III смягчился и разрешил Глебу присоединиться к родителям. Уже тогда бояре и родственники разграбили всё, что у него было в Москве. Переписали на себя деревни и многие скопленные предками дорогие вещи. Даже Иван III не остался в стороне, именно с его позволения начался грабёж. И именно он переписал родне большую часть имущества. Так что теперь, даже если он вернётся в Москву, прежнее положение никогда не займёт.

Чтобы добиться власти нужны деньги, а у него теперь их не было.

– Ты ещё легко отделался, – сказал Шуйский, возвращая Ратибора в настоящее. – Знаешь сколько я уговаривал бояр? Сколько денег потратил на то, чтобы они если не заступились, то хотя бы промолчали?

Ратибор резко повернулся к нему.

– Ты?

– Я. – Шуйский налил себе ещё медовухи. – Я с твоим отцом служил. Вместе в походы ходили. Я знаю, что ты не предатель, а просто наивный дурак, который повёлся на посулы Казимира.

Ратибор не знал радоваться или злиться. Тем временем Шуйский продолжал говорить.

– А ты разве не знал, что мы дружили? – Ратибор покачал головой. – Ясно, твой дядька не рассказывал тебе об этом. Но если кратко, то Годин мне жизнь спас, когда князя Василия Васильевича пленили под Суздалем* (* в 1445 году   – пленение под Суздалем казанскими царевичами; освобождение за большой выкуп.)

– Там он и погиб, – опустив голову произнёс Ратибор.

– Да. Он и я со своими дружинами старались прорваться к Василию, но силы были не равны. В итоге твоего отца сразил батыр царевича Якуба. Хороший был воин, – поднял он чарку, и они с Ратибором, не чокаясь, выпили.

Потом Шуйский заговорил снова.

– Ратибор, я приехал сюда не просто так и не только за Митрием. – Он откинулся на лавке. – Я приехал посмотреть, как ты живёшь. Как справляешься. И знаешь, что вижу?

– Что?

– Вижу, что ты превратил эту дыру в настоящую крепость. Боярин, что тут был до тебя, не справлялся с задачей. А у тебя и дружина сильная. Арбалетами крепость оснастил. Народ тебя уважает. Молодец, одним словом, не сломался.

Ратибор усмехнулся.

– А что мне оставалось, сидеть и плакать?

– Некоторые бы сидели и плакали, – Шуйский серьёзно посмотрел на Ратибора. – Но ты не из таких.

– Василий, к чему ты ведёшь?

Он встал, прошёлся по горнице.

– Ратибор, власть моего рода растёт. Мы близки к Ивану Васильевичу, и он нам доверяет. Но чтобы удержать эту власть, нам нужны союзники. Надёжные люди, которые не предадут.

Ратибор нахмурился.

– И ты думаешь, что я… после всего, что случилось?

– Именно поэтому. – Шуйский вернулся к столу, сел. – Ты уже один раз обжёгся. Больше не полезешь на рожон. И давай смотреть правде в глаза, я же не просто так тебе это всё говорю и не за спасибо…

– Что ты предлагаешь?

Шуйский налил обоим по чарке.

– Предлагаю союз. Ты пока остаёшься в Курмыше. Занимаешься тем, чем занимаешься, а я… я буду выставлять тебя в нужном свете при дворе. Напоминать Ивану Васильевичу, что ты ему верно служишь. Что можно тебе доверять.

– И взамен? – спросил Ратибор. Предложение было щедрым и, мягко говоря, неожиданным.

– Взамен, когда он даст дозволение вернуться в Москву, ты будешь поддерживать Шуйских, как и твой сын после тебя.

Ратибор задумался.

– А если Иван узнает?

– Узнает что? – Шуйский усмехнулся. – Что я помогаю опальному боярину вернуть доброе имя? Что ты служишь мне верой и правдой? В этом нет ничего крамольного.

Была правда в его словах. Но что‑то настораживало.

– Василий, я ценю твоё предложение. Но… – Ратибор помолчал. – Что ты хочешь от меня конкретно?

Шуйский откинулся на лавке и сложил руки на груди.

– Прямо сейчас? Ничего. Прости уж, если скажу обидные слова, но ты сейчас себе‑то помочь не сильно можешь. Просто… – сделал он паузу. – Как я уже сказал, мне нужны верные люди, которым я смогу доверять.

– Митрия я и так отпускаю. Приказ Великого князя.

– Знаю. Но хочу, чтобы ты понял: Митрий под моей защитой. Если он преуспеет, если вылечит княгиню… это будет и твоя заслуга. Потому что ты его воспитал. Дал ему возможность.

Ратибор смотрел на протянутую ему руку. Он быстро старался прикинуть, чем для него может обернуться эта сделка.

– «Шуйский не был моим другом. Но и врагом тоже не был. Он играл в долгую игру. И предлагал мне место в ней, – пронеслась мысль. – А что у меня есть? Курмыш. Ссылка. Призрачная надежда когда‑нибудь вернуться ко двору. Хммм, а какие у меня варианты? Если я откажусь… ничего не изменится. Буду сидеть здесь до конца дней. Если соглашусь… появится шанс. Пусть маленький, но шанс».

В итоге Ратибор пожал руку.

– Договорились.

Шуйский широко улыбнулся.

– Вот и славно.

Ратибор и Василий просидели за столом допоздна. И, разумеется, под хмельные напитки начались разговоры за политику. Шуйский изрядно набрался, в принципе, как и Ратибор, но даже так он понял, что власть Ивана III абсолютна. Что держит он всех в ежовых рукавицах, и что держит курс на объединение земель русских. Что значило скорую войну с Новгородом.

В какой‑то момент разговор переключился на детей.

– Глеб хороший у тебя парень растёт. Почему ещё не женил? Годков‑то уже не мало!

– Вася, ты же сам понимаешь, что пока я в опале, достойной партии ему не видать.

– Дааа, верно говоришь. Слушай, – посмотрел он на Ратибора. – А почему бы не скрепить союз браком? – он пожал плечами. – Конечно, это не завтра. Может, через год или два, когда Иван вернёт тебя в Москву.

– Так у тебя ж дочерей нет и…

– Нет, – согласился Шуйский. – Но племянницы есть. Аж четыре штуки! Мои братья настоящие бракоделы! Нет чтобы наследников, воинов заделывать, а они всё… – махнул Шуйский рукой. – А так хоть за нормального боярича замуж пойдут.

– «Привязать ещё сильнее к своему роду хочет, – сообразил Ратибор. Тем не менее он понимал, что если женить Глеба на племяннице Шуйского… это означало бы быстрое возвращение в большую политику. И с такой силой за спиной, можно было вернуть украденное родней имущество… вот только то, что Иван III отнял, уже было не вернуть… – Ну и хрен с ним!»