– Весь Курмыш уже знает, – подтвердила она меня во мнении. – Люди говорят, что тебя Великий князь вызвал.

Я тяжело вздохнул.

– Да. Правда.

Марьяна подошла ко мне, и положила голову мне на грудь.

– А ты вернёшься?

– Конечно, вернусь. Куда я отсюда денусь?

Она прижалась ко мне ещё сильнее.

– Мить, я боюсь. Наши отношения… они сложные, но я не хочу что‑то менять.

– Марьян, я тоже не хочу что‑то менять. Но ты же понимаешь, что рано или поздно нам придётся пойти своими дорогами?

– Конечно, понимаю, – с грустью ответила она. – Но каждый раз, когда думаю об этом, стараюсь гнать эти мысли прочь.

Я обнял её.

– Поверь, в Москве со мной ничего не случится. Просто съезжу, поговорю с князем и вернусь. Всё будет хорошо. У тебя, кстати, как со временем? – схватил я её за ягодицу.

– Нет, не сейчас. Ваня думает, что я за водой пошла.

– Ты в порядке? – промелькнуло что‑то в её лице… нечто вроде тревоги.

Но она словно не услышала этого вопроса.

– Точно обещаешь вернуться?

– Обещаю, – ответил я, на секунду почувствовав себя героем бразильского сериала. Мы простояли некоторое время просто обнимаясь. Потом она отстранилась и вытерла глаза.

– Мне пора. Ванька хоть и доверяет мне, но…

– Иди, – шлёпнув её по заднице, – сказал я.

Она с укоризной посмотрела на меня, после чего вышла, а я остался один на один со своими мыслями, думая о том, что меня ждёт впереди.

Следующие дни прошли в лихорадочной подготовке. Григорий согласился приглядеть за моим хозяйством. У него тоже появились двое холопов. Один семейный, но пока детей не было, второй овдовел. Его жена умерла во время родов. И к слову, это было ещё до того, как Григорий купил его в Нижнем.

Немного расскажу о нём, ведь его жизнь и быт тоже изменились. Во‑первых, избу выровняли и поставили на каменные основания. Работа была нелегкой, и приходилось её проделывать, используя обычные рычаги, коими служили толстые палки. Домкратов‑то не было…

Когда он затеял перестройку, я отправлял к нему на помощь своих холопов, плюс ко всему, он звал своих товарищей с дружины. И они с Божьей помощью, никак иначе сей труд я назвать не могу, справились за день. Камень был заранее подготовлен. И им нужно было лишь… ага, лишь… в общем, приподнять дом и слегка его сдвинуть.

Позже была сделана пристройка, и теперь Сева и Ива жили в, хоть и небольшой, но своей комнате. Я предлагал Григорию финансовую и «холопскую» помощь в строительстве более большей пристройки, но он отказался. Гордость что ли не позволяла… не знаю. Но напрашиваться не стал. Своих дел по горло.

К слову, его холопы заняли мою мастерскую, из которой я вынес всё своё имущество сразу после переезда.

Когда я привёл Григория на своё подворье, позвал Воислава, которому сообщил, что пока меня не будет, они должны во всём слушаться отца. Ратмира и Глава я собирался забрать с собой. Первому, после похода в Казанское ханство, я стал немного доверять. А второй был как угорь, скользкий, из любой щели вывернется, всегда найдёт лазейку. Я пока не знал, где меня поселят, но наверняка там будут слуги или те же холопы. И в его задачу будет входить сбор полезной информации.

Для оставшихся же в Курмыше основной задачей оставалась постройка бани, конюшни и налаживание своего быта.

Когда я всё показал Григорию, он повернулся ко мне.

– Москва – опасное место, – всё также рубленными фразами говорил он. – Следи за тем, что говоришь. А лучше вообще молчи. – Он серьёзно посмотрел на меня. – Хотя, у тебя это вряд ли получится.

– Эй! – возмутился я, но он никак не отреагировал на мой возглас.

– Если что не так будет, отравишь ко мне Глава.

Я прищурился… не сильно мне было понятно, чем Григорий сможет помочь.

– А если меня Великий князь в темницу велит запереть?

Тогда Григорий положил руку на моё плечо и осторожно посмотрел по сторонам.

– Значит Великий князь Иван Васильевич пло… – остановился он на полуслове, но смысл был понятен. – Я воин и, возможно, плохой отец. Но мой долг…

– Спасибо, отец, – перебил я Григория. Слова давались ему тяжело, и я не стал его мучить, ведь смысл и так был понятен… и не скрою, было приятно это слышать. – Обещаю быть осторожным.

Он покачал головой и больше мы эту тему не поднимали. Однако должен признать, что Григорий меня удивил. Ведь, если я правильно понял, он готов в случае чего отправиться меня вызволять.

Но, надеюсь, до этого не дойдёт…

В последний день перед отъездом я пошёл к Ратибору. Хотел узнать, есть ли какие‑то указания. И боярина я встретил во дворе, тренирующимся с саблей против двух дружинников.

В отличие от воинов, он двигался, на мой взгляд, техничнее. Мастером фехтования я себя не считал. Но было очевидно, что Ратибор на более высоком уровне, чем… как бы это не хотелось признавать, Григория. На мгновение мне стало интересно: кто бы вышел победителем, если бы они скрестили сабли?

Вскоре Ратибор выбил саблю у дружинника, и приставил острие клинка к шее второго. После чего убрал своё оружие и поблагодарил обоих за поединок.

– Пойдём, Митрий, ты вовремя зашёл.

Мы прошли в терем и, с разрешения боярина, я сел напротив. Холопка тут же подошла к столу и налила нам свежего взвара, а потом также тихо, как зашла, удалилась.

Мы выпили и потом Ратибор заговорил.

– Митрий, я хочу, чтобы ты кое‑что понял. То, что происходит сейчас, это не просто твоя поездка в Москву. Это… игра. – Ратибор откинулся к стене спиной. – Шуйские сейчас на подъёме. Их влияние при дворе Великого князя растёт, и они хотят укрепить свои позиции, показать, что они стараются на благо отечества. Хорошего лекаря найти очень непросто. А ты, Митрий, дважды совершил чудо. Сначала спас моего сына, затем вылечил Ярослава. – Он сделал паузу. – Я больше, чем уверен, что церковь хочет тебя к себе.

– А… – хотел задать я вопрос, но Ратибор не дал мне вставить ни слова.

– Не волнуйся. Ты думаешь почему отец Варлаам не присутствовал при прошлом нашем разговоре? А я тебе отвечу. Шуйский прямо заявил, что ты под его защитой. И если смотреть с такой точки зрения, это даже хорошо, что ты едешь к Великому князю. Это убережёт тебя от того, что насильно постригут…

– А разве у них есть такая власть? Я же не холоп какой‑ни…

– Митрий, не делай вид, что ещё не понял, как устроен этот мир. Правила игры диктуют те, у кого есть сила. Скажу прямо, я ждал, когда ты наберёшь силу и покажешь на что способен. Это было одной из причин, почему я всячески старался пресечь распространение слухов о тебе. И когда ты спас моего сына, я заплатил отцу Варлааму семь рублей серебром. – Заметив мой удивлённый взгляд, он усмехнулся. – А ты как думал? Что он просто так тебя чуть ли святым не назвал, а сам запретил об этом говорить? Деньги… деньги и ещё раз деньги.

– Неожиданно, – произнёс я.

– Напротив. Варлаам взвесил все за и против. И если бы он не взял деньги, то по дороге домой на него случайно напали бы разбойники. Только и всего.

Я ненадолго задумался.

– Боярин, можно вопрос?

– Почему? – догадался он, что я хочу у него спросить. И я кивнул. – Сложный вопрос, почему я решил тебе помочь. По началу это была простая благодарность за сына. Потом за тобой стали присматривать, – он тут же замахал руками, – не для того, чтобы узнать твои тайны, а чтоб в случае чего защитить. Помнишь же какие слухи о тебе стали ходить? – Я кивнул, и тогда Ратибор продолжил. – В общем, воины, которые за тобой приглядывали… все, абсолютно все обратили внимание, что ты, если за что‑то берёшься, то у тебя это получается. С первого раза. Понимаешь? Словно знаешь, как и что надо делать. Взять хотя бы твои удочки… – он тяжело вздохнул. – Ох, и рассердил ты меня, когда ШЁЛКОВУЮ рубаху пустил на верёвку! Однако, должен признать, твой улов – это было что‑то за гранью понимания. Мне показывали твои крючки. Кстати, как думаешь, почему Артём никому не рассказывал, про заусеницы? – Я пожал плечами. – Потому что я велел ему молчать! Сделал так, чтобы у тебя была возможность зарабатывать. Может, я грубо скажу, но твой отец – хороший воин, но вот хозяин из него бестолковый. Ладно хоть догадался Глафиру к себе забрать. И то после того, как я приказал Федору поговорить с ним. А так бы до сих пор по брату твоему и матери траур держал.