– Ну что, отец, готовы твои вояки? – спросил я, подходя к Григорию.

Он огладил бороду, хитро прищурившись.

– Мои‑то готовы. А вот твои птенцы не обделаются, когда тетива запоет?

– Посмотрим.

Я объявил состязание. Условия простые: пять мишеней, пятьдесят шагов. Кто больше выбьет, тот и получает бочонок доброго сбитня на ужин.

Дружинники, конечно, взялись за луки. Семён, лучший стрелок, лишь снисходительно хмыкнул, глядя на арбалеты в руках моих новиков.

– Громоздкая штука, – заметил он. – Пока зарядишь, я три стрелы выпущу.

– Зато мне не нужно десять лет учиться, чтобы попасть белке в глаз, – парировал я. – Ермолай, выходи!

Ермолай, тот самый парень, что первым пошел в разъезд, шагнул вперед. В руках он держал мой усовершенствованный арбалет – с воротом для натяжения и прикладом, подогнанным под плечо.

– Целься, – скомандовал я.

Напротив вышли трое опытных лучников.

– Начали! – гаркнул Григорий.

Лучники работали красиво. Плавное движение, натяг, спуск. Стрелы пели в воздухе. *Тюк‑тюк‑тюк* – втыкались они в соломенные чучела.

Мои новики действовали иначе. Ермолай упер арбалет в землю, наступил ногой в стремя, крутанул ворот. Щелчок – тетива встала на зацеп. Он вложил болт, поднял оружие, прижал приклад к плечу.

– Дзинг – запела тетива и короткий болт, с железным граненым наконечником, ударил в мишень.

Не просто воткнулся. Он пробил деревянный щит, на котором висело чучело, и расщепил доску.

Пока лучники выпускали вторую и третью стрелу, новики перезаряжались. Медленно? Да. Но когда прозвучал второй залп, результат заставил ухмылку сползти с лиц ветеранов.

Из десяти болтов, выпущенных новиками, восемь торчали в центре мишеней. У лучников кучность была хуже, всё‑таки Семен и Лёва не участвовали.

– Стоп! – поднял я руку.

Мы подошли к мишеням.

– Смотрите, – я указал на болт, прошивший двухдюймовую доску навылет. – Кольчугу такой пробьет с пятидесяти шагов. Хорошую кирасу помнет, а плохую и продырявит.

Семён подошел ближе, потрогал оперение болта.

– Сильно бьет, – признал он неохотно. – Но медленно, Дмитрий Григорьевич. Пока они ворот крутят, конница долетит и посечет их.

– Верно, – кивнул я. – Если они будут стоять столбами, поэтому мы будем использовать арбалеты иначе.

– И как же? – спросил Григорий.

– Учения же ещё продолжаются. Стройся! – воскликнул я.

Я решил показать им тактику, которую мы отрабатывали последние дни. «Выстрелил – беги».

Новики выстроились в две шеренги. Первая, на колене, вторая, стоя.

– Залп! – скомандовал я.

Двадцать арбалетов щелкнули почти одновременно. Смертоносный рой ушел в цель.

– Отход!

Первая шеренга, не вставая, рывком ушла назад, за спины товарищей, и начала перезарядку. Вторая шеренга, ставшая теперь первой, уже держала цель на мушке.

– Залп!

Снова щелчок.

– Отход!

Они пятились, сохраняя строй, непрерывно огрызаясь огнем. Это было похоже на работу механизма. Шестерни крутились, болты летели.

– А теперь представь, отец, – сказал я тихо Григорию, наблюдая за слаженными действиями мальчишек. – Мы в лесу, засека на дороге. Татары идут колонной, а мы даем залп из кустов, двадцать человек, двадцать трупов или раненых коней. Пока они понимают, откуда прилетело, мы отходим на пятьдесят шагов вглубь леса, где уже готова вторая позиция. Они лезут за нами, получают второй залп.

– Нечестный бой, – проворчал Григорий. – Как разбойники какие‑то.

– А мы и не на турнире, – ответил я. – Нас мало, их тьма. Честь, это для тех, у кого за спиной полки стоят. А нам выживать надо.

– И то верно, – вздохнул сотник. – Новики‑то твои… справляются. Руки не дрогнут?

– Арбалет дрожи не боится. Упер приклад, совместил мушку и жми. Это не лук тянуть, где спина каменная нужна.

Я повернулся к строю.

– Отлично! Ермолай, ты за старшего. Перезарядить, собрать болты, и ещё три прогона.

– Есть, господин! – гаркнул парень.

А ближе к вечеру я ждал в гости Григория, чтобы поговорить о моей задумке с походом в Казанское ханство.

И как только солнце начало клониться за горизонт, он вошёл в терем.

– Зачем звал? – внимательно глядя на меня, спросил он.

– Хочу кое‑что обсудить. – стоило ему сесть, как в терем постучавшись зашёл Семен. Я планировал провести малый военный совет, и послушать более опытных воинов о моей задумке.

– Дмитрий, – поздоровался он, опускаясь на лавку рядом с отцом.

Я придвинул к ним карту, купленную у купцов, аж за целых полтора рубля.

– Смотрите, вот мы, вот Казань. Между нами – граница, которой, по сути, нет. Татары ходят сюда, как к себе домой. Грабят, жгут, уводят людей в полон. Мы отбиваемся, когда они приходят к нам. А я думаю – а почему бы нам не прийти к ним?

Григорий нахмурился.

– Уж не о набеге ты говоришь?

– Именно, – кивнул я. – Их войско ушло на юг, к Астрахани. В ханстве сейчас только местные мурзы со своими отрядами. Самое время пощипать их.

Семён почесал бороду.

– Идея смелая. Но мы же не разбойники какие‑нибудь. Если без позволения Великого князя пойдём, это самоуправство. Могут и голову снять за такое.

– В этом нам поможет Варлаам, он посла гонца в Москву, – сказал я. – Через митрополита скоро узнаем, как Иван Васильевич отнесётся к этому. Если даст добро, пойдём. Если нет, будем тут ждать.

– А если даст добро, – вступил Григорий, – то что? Нас семьдесят человек. Это не армия, чтобы города брать.

– Города брать не будем, – покачал я головой. – Мы пойдём по сёлам, по аулам. Освободим пленных, заберём скот, коней. Может, и серебра найдём. Главное, быстро зайти и быстро выйти, пока они опомнятся.

Семён задумчиво смотрел на карту.

– А кто поведёт? Ты?

– Я, – подтвердил я. – Но мне нужны люди, которые знают, что такое война с татарами. Отец, ты водил дружину в бой. Семён, ты тоже не раз с ними схлёстывался. Но мне нужен ещё кто‑то, кто ходил в глубокий рейд. Кто знает, как татары живут, где их слабые места. Есть такие на примете?

Григорий и Семён переглянулись.

– Богдан, – одновременно сказали они.

– Богдан? – переспросил я.

– Да, – кивнул Григорий. – Он был в походе, когда Иван Васильевич, ещё будучи наследником, пошёл на Казань. Богдан тогда был простым воином, но он дошёл до самых стен Казани.

Семён добавил.

– Он толковый Воин, и люди пришедшие с ним его слушаются.

Я задумался. Богдан… Десятник, которого я назначил в Зайцево. В принципе ничего против него я не имел, и была мысль приблизить его к себе, но позже.

– Хорошо, – решил я. – поговорим с ним завтра.

Утром, после тренировки и занятий с учениками, ко мне приехал Богдан. И пока он ждал пока я освобожусь общался о чём‑то с Семеном и Григорием.

Потом мы прошли в терем, где я не стал ходить вокруг да коло, сразу вывалил на него информацию о своём плане.

– Богдан, я собираюсь пойти в набег на Казанское ханство. Освободить пленных, пощипать татар, показать, что мы не только отбиваемся, но и сами можем ударить. Григорий и Семён сказали, что ты был в походе на Казань шесть зим назад, это правда?

Богдан кивнул.

– Правда, господин. Пришлось мне пролить вражеской кровушки за наших людей. Мы прошли огнём и мечом по их землям, жгли аулы, освобождали наших людей. Казанский хан, Ибрагим, даже мира просил потом.

– Расскажи подробнее, – попросил я, наклоняясь вперёд. – Как вы действовали? Что видел?

Богдан отпил ещё кваса, задумался.

– Войско было большое, – начал он. – Тысячи три, а может, и больше. Конница, пехота. Мы шли быстро, не задерживаясь нигде надолго. Князь велел не брать городов, только сёла и аулы. Татары не ждали, что мы так глубоко зайдём. Они думали, мы отобьёмся у границы и на том успокоимся. А мы прошли до самой Казани и жгли всё на пути.

– А как вы находили пленных? – спросил Семён.