— В каком смысле? — спросил я, откусив от сэндвича.

— Его брат замкнулся в себе, стал мрачным. Но в итоге он изменился. А вот этот парень, с которым я сейчас работаю… он всегда на веселе. Вечный праздник.

— Черт. Это мой типаж. Наверняка девчонки от него без ума?

Она кивнула, на лице засияла широкая улыбка.

— Точно. Но, понимаешь, мне кажется, к этой девочке у него действительно настоящие чувства.

— К сестре лучшего друга?

— Именно. И он до чертиков боится.

— Потому что его друг, скорее всего, кастрирует его, если узнает, что он чувствует. Ну, ты только посмотри на его послужной список.

— Это, вообще-то, нечестно. У кого бывает идеальный послужной список до того, как он встречает своего человека? У меня не было. У Ривера не было. У Ромео не было. У Демми — тоже. Ни у кого не бывает идеального опыта до того, как он серьезно кому-то привяжется, правда?

— Ну, у них хотя бы отношения длятся дольше пяти минут. А твой подросток, я так понимаю, был тем еще ловеласом, да? Так что его лучший друг не поверит, что он может измениться, и это вполне обоснованное сомнение.

— Тогда, если для него это важно, ему придется доказать другу, что все по-настоящему.

— Может, девчонка, с которой он встречается, сама не хочет вмешивать брата, пока они не разберутся, что у них между собой.

Она тяжело вздохнула:

— Я это понимаю. Это никого не касается. Но и держать такое в секрете — тоже плохая идея. Именно из-за этого все может пойти наперекосяк. Если он действительно так чувствует, ему нужно поговорить с другом. До того, как все рванет.

— Верно. Но, может, он беспокоится не столько о реакции друга, сколько о ней. Сейчас для него главное — ее желания. А она не хочет, чтобы брат узнал, вот он и старается быть тактичным.

Она долго смотрела на меня, изучающе.

— Это ведь не про то, что он не умеет строить отношения из-за травм. Тут все глубже, правда?

— Не понимаю, о чем ты.

— Это не интрижка. Мне кажется, мой подросток влюблен в сестру своего лучшего друга, — она склонила голову и мягко улыбнулась. — Скорее всего, он влюблен в нее уже давно.

— Похоже на то, Руби.

— Черт. Я думала, пришла сюда вправить тебе мозги, а в итоге ты вправил их мне.

— Не знаю, насчет этого.

— Не запускай это, Кинг. Все взлетит на воздух, если вы не разберетесь как можно скорее. Твой брат уже что-то заподозрил. И Демми — тоже. Вы с Сейлор не такие скрытные, как вам кажется. Это невозможно не заметить, когда мы находимся в одной комнате. Хейс просечет в два счета. И ему нужно дать понять, что ты не пользуешься ее доверием.

— Я знаю. Я собирался поговорить с ней об этом. Мы оба пытались разобраться, что у нас… Ждали, что один из нас устанет от другого, — сказал я, больше не притворяясь, будто речь идет не обо мне. — Но я не устаю от нее. Я по уши в ней. Она — все, о чем я думаю. И я не могу рассказать об этом никому, потому что чувствую себя предателем.

— Тебе нужно расставить все по местам. Сначала — поговорить с Сейлор. Потом — с Хейсом. В таком порядке. Сначала она должна узнать, что ты к ней чувствуешь. А потом она должна понять, что ты обязан проявить уважение и поговорить с ее братом. Он классный парень, Кинг. Он поймет, если это от сердца.

Я закрыл глаза и шумно выдохнул.

— Я знаю. Просто… я не хочу все испортить.

— Начни с честности. Скажи ей, что чувствуешь. Убедись, что она чувствует то же самое — а она, очевидно, чувствует. Но этот разговор должен состояться. Она ведь ночует у тебя каждый день с тех пор, как приезжал Барри. А мы все знаем, что он уже не угроза. Тебе нравится, что она рядом. Ей нравится быть рядом. Так что поговори с ней, наконец. А потом будь взрослым человеком и иди к ее брату, чтобы сказать, что ты влюблен в его сестру.

— Ты это так просто говоришь.

— Поверь, быть уязвимым — никогда не просто. Но любить кого-то… это того стоит, Кинг.

Я кивнул.

Я знал, что она права.

Любить Сейлор было легко.

А вот убедить ее брата, что я достоин ее, — вот это будет непросто.

— Сейлор? Ты дома? Пахнет чертовски вкусно, — раздался голос Кингстона из прихожей.

Я тихонько усмехнулась:

— Ага. Я же сказала, что собираюсь приготовить тебе ужин.

Он вошел на кухню как раз в тот момент, когда я дорезала хлеб.

Черт.

Белая футболка, джинсы… И выглядел он так потрясающе, что порой у меня перехватывало дыхание просто от того, что он рядом.

— Мне нравится видеть тебя на моей кухне, Одуванчик.

А мне нравится быть на твоей кухне.

В твоем доме.

В твоей жизни.

— Что ты готовишь? — он обнял меня сзади и запрокинул мою голову, чтобы поцеловать.

Это уже давно не интрижка.

Это были настоящие отношения. Лучшие, что у меня когда-либо были.

И сегодня я хотела об этом поговорить.

— Ты же знаешь, я люблю темы, — выдохнула я, отстраняясь от его губ.

— Да. До конца я все еще не понимаю, что это значит, но понемногу разбираюсь.

— Ну вот. Тема сегодняшнего вечера — фондю. У нас сырное фондю без молочных продуктов и куча всего, что можно макать — от хлеба до стейка и овощей. А потом будет шоколадное фондю — с кексом, бананами и зефирками.

— Черт, детка. Ты уже покорила меня сыром без лактозы, — рассмеялся он и пошел к раковине мыть руки.

Я отнесла последний поднос с хлебом к столу, где в центре стояла кастрюля с горячим сыром. Шоколадное фондю стояло на кухонном острове — я перенесу его позже, когда будем готовы.

— Как прошел день на работе? — спросила я, когда он сел рядом. Протянула ему маленькую вилку и сама обмакнула кусочек хлеба в сыр, подула на него и положила в рот. Кингстон выглядел абсолютно очарованным всем происходящим. — Ты никогда не ел фондю?

— Нет. А ты делаешь это так чертовски сексуально — все это подмигивание и обдувание хлеба. Черт. Я обожаю фондю, — он обмакнул кусочек стейка, не дожидаясь, откусил и застонал от удовольствия. — Работы было много, как обычно. А у тебя как?

— Хорошо. Я улизнула пораньше, чтобы забрать Катлера из школы. Он пришел в магазин, делал уроки и просто был со мной. Было так приятно. Мы съели лимонные пирожные от Демми, и он рассказал мне о всем, что у него было за день, пока Нэш не приехал за ним.

— Почему ты так лукаво смотришь, будто знаешь что-то, чего не знаю я? — он положил в рот кусочек хлеба, наклонился и стал щекотать меня, а потом потянул на колени.

— Скажем так… у Бифкейка появилась девушка. Но никому не говори — это секрет.

— У Бифкейка еще одна подружка? Господи, сколько у него может быть дам? — он поднял вилку с кусочком филе-миньон, покрытым растопленным сыром. — Попробуй.

Я обхватила губами мясо и откусила.

— Вау. Это очень вкусно.

Я придвинула стул ближе и снова села, так что наши ноги буквально соприкасались. Мы по очереди кормили друг друга, смеялись, делились, как прошел день. Говорили о предстоящих мальчишнике и девичнике для Демми и Ромео. О финальной игре Катлера. И, конечно, об огромном слоне в комнате — моем брате, который должен был вернуться через несколько дней.

Я радовалась, что все наконец заканчивается, что пожар почти полностью потушен.

Но я боялась, что этот наш маленький мыльный пузырь лопнет. Мы всегда были вместе. А если нет — звонили друг другу.

— Хейс звонил перед твоим приходом. Пожар под контролем, — сказала я, заметив, как его плечи напряглись, и он кивнул.

— Да. Мы с ним говорили. Сказал, что вернется через пару дней. Я рад, что для него все это почти позади.

— Я тоже. Собственно, об этом я и хотела поговорить, — я прочистила горло, внезапно почувствовав, как нервничаю.

— А я тоже хотел с тобой поговорить.

О Боже. Неужели он хочет все закончить?

— Тогда, может, ты начнешь? — предложила я, потому что если он собирался все разорвать, я не собиралась первая открывать сердце и выставлять себя дурой.