Ривер

Жду не дождусь. Эй, Кинг, слышал, ты собираешься пообедать с моей девчонкой, а мне туда нельзя? Да пошел ты.

Какой же ты ревнивый мудак. Это она меня пригласила на обед, и я согласился. Сейлор сегодня работает, Нэш на бейсбольной тренировке со своим звездным Бифкейком, а Ромео отправится на уроки танцев к свадьбе.

Ромео

Спасибо, что сдал меня, ублюдок.

Не зря тебя зовут Легконогим, братец.

Ромео

По-моему, Легконогий — звучит даже слишком мило. Мне нравится.

Нэш

Определенно звучит круче, чем Золотой Мальчик.

Ромео

Слушайте, я не люблю танцевать. Но мама Деми настояла, чтобы мы взяли эти чертовы уроки бальных танцев. Деми пообещала, что я смогу просто стоять на месте, а она все сделает сама. Так что я просто приду, буду хорошо выглядеть — и все.

Ривер

Хреновая попытка. Уроки ты берешь, так что двигай своими чертовыми ногами и делай всё, что скажет Бинс. Обещаем не доставать тебя при всех… Но как только останемся наедине — загоним тебя по полной.

Хейс

Я с этим справлюсь. Если она хочет, чтобы ты танцевал — просто танцуй. Ты ж вокруг ринга плясал во время боя — разве это сложнее?

Ромео

Туше.

Нэш

Потому что бальные танцы и бокс так похожи?

Мне пора. У меня жаркое свидание за обедом.

ривер

Надеюсь, Мидж положит тебе не тот сыр в сэндвич, и ты обосрёшься, ты, непереносимый лактозу хуеглот.

Хейс

Мне нравится хуеглот. Сохраняю про запас на будущее. А теперь мне пора возвращаться к работе.

Береги себя, Хэйс.

Ривер

До конца, парни.

Нэш

Друзья до самого конца.

Ромео

Береги себя и возвращайся домой целым и невредимым.

Когда я вошел в Golden Goose, Мидж и Руби болтали за столиком, и девушка моего брата помахала мне рукой, приглашая присоединиться.

— Мидж, сегодня ты выглядишь куда менее угрюмой. Дуг, что ли, стал вести себя по-человечески?

— Проницательно, Кинг. Может, все дело в любовных романах, которые я в последнее время читаю, — усмехнулась она и ушла.

— Кажется, ты единственный человек, к которому она действительно хорошо относится, — сказал я, скользнув в кабинку и чмокнув Руби в щеку.

— Что тут скажешь? Я прямо душка в последнее время, — засмеялась она и пританцевала в своей кожаной куртке. Руби Роуз умела изображать настоящую хулиганку, но на самом деле у нее было золотое сердце.

— Это правда. А мой брат, между прочим, с ума сходит из-за того, что его не позвали на обед. Ты сделала из него нытика и тряпку.

Я замолчал, когда к нам подошла Летти, чтобы принять заказ.

Руби усмехнулась:

— О, я в курсе. Он до сих пор не может понять, как это я пошла обедать с тобой и не взяла его с собой.

Я откинулся на спинку сиденья, когда перед нами поставили напитки, и потянулся за своей колой, отпив глоток.

— Ладно, что я натворил? Я облажался?

— Ты не в беде. С чего ты взял, что облажался?

— Не знаю. Мы вообще когда-нибудь обедали вдвоем?

— Нет, но это не значит, что не можем, — ответила она, качая головой с улыбкой.

— То есть это просто обед, чтобы поболтать? Никаких скрытых мотивов?

— Ну… может, у меня есть крохотная повестка.

— Давай, выкладывай, девочка, — приподнял я бровь.

— Ты иногда такой идиот. Это не что-то важное. Просто я заметила, что ты часто проводишь время с Сейлор. И хотела с тобой об этом поговорить.

Я потер ладони друг о друга, когда Летти принесла еду и сказала, что сделала сэндвич с моим любимым сыром — Руби прыснула со смеху.

Я откусил кусок и снова посмотрел на нее:

— Почему бы тебе не обсудить это с Сейлор?

— Я пыталась. Но она держит рот на замке. И я ее понимаю — Хейс ведь не одобрит такое, правда?

— Верно, — кивнул я, не желая вдаваться в подробности, потому что ненавидел врать тем, кого люблю.

— Но я не для этого пришла, Кинг. Я пришла, потому что забочусь о тебе. И о ней. Я просто хотела спросить кое-что, потому что подумала, что ты можешь чувствовать себя одиноким. Хочу, чтобы ты знал — ты всегда можешь поговорить со мной, ладно? И можно сделать это так, чтобы не пришлось говорить того, чего ты не хочешь.

Я расхохотался:

— Ладно, Руби. О чем бы ты хотела поговорить?

— Ну, скажем так… у меня на работе возникла одна ситуация, и мне бы не помешала твоя помощь.

— Конечно. Что за ситуация? — снова потянулся я за колой.

— Один мой подросток закрутил с сестрой своего лучшего друга. Как ты думаешь, если бы ты был экстрасенсом, это просто мимолетная интрижка, после которой он разобьет ей сердце? Или чувства там все-таки посерьезнее? Потому что девчонка особенная. И мне бы не хотелось, чтобы ее ранили.

Невероятно.

Руби всегда была внимательнее остальных. Она, по сути, была психотерапевтом в центре для несовершеннолетних, где в свое время сидели Ривер и Ромео.

— Если бы я был игроком, а я им не был, то поставил бы на то, что это не просто интрижка. Не думаю, что он вообще ввязался бы в это, если бы все было только ради секса. Скорее всего, он испытывает к ней глубокие чувства, но не знает, что с ними делать.

И черт побери, как же приятно было наконец об этом заговорить, не выдав при этом ничего, за что мне могли бы отрезать кое-что.

Губы Руби чуть тронула улыбка, и глаза увлажнились — что для нее совсем нехарактерно. Было ясно, что она давно об этом переживает.

— Вот на это я и надеялась. Но почему тогда он боится этих чувств?

— Может, у него никогда не было серьезных отношений. И он никогда не встречался с сестрой лучшего друга, а это все усложняет. Как понять, способен ли он вообще быть таким парнем, если ему нельзя даже попробовать, не будучи уверенным на сто процентов, что все не пойдет прахом? Это ведь не такая история, где можно на время попробовать, как в обычных отношениях, — откусил я картошку фри. — Твой подросток — в полной заднице.

— Но он ведь хороший парень. Один из лучших, кого я знаю, — с улыбкой сказала она, и я хмыкнул. — Так что ему надо разобраться, почему он боится отношений. Потому что он не может быть верен одной или потому что боится любить? Оба варианта вполне объяснимы.

Я дожевал.

— Здорово, что он тебе так нравится. Держу пари, он еще и красавчик.

— Ну, ничего так. А вот у него есть старший брат — вот тот, прям огонь. — Она обмахнулась ладонью, и мы оба рассмеялись.

— Повезло. Так что, значит, дело не в верности. Похоже, он не хочет быть ни с кем другим.

— Интересно. Значит, все-таки страх, да?

— Я этого не говорил. Я сказал, что дело не в моногамии. По крайней мере, для меня бы не было… Но мы же явно не обо мне говорим, — подмигнул я.

— Очевидно.

— Лично у меня никогда не было длительных отношений. И не потому что я не мог быть верен. А потому что не встречал никого, с кем хотел бы быть верен. Но у твоего трудного подростка, похоже, все иначе — он, кажется, уже нашел ту самую.

— Значит, если дело не в верности, то остается только страх. Других объяснений нет.

— Страх чего, доктор Роуз? — пошевелил я бровями, делая вид, что не заинтересован, хотя на самом деле умирал от любопытства.

— Страх провала. Страх потери. Страх разочаровать. — Она подалась вперед, глядя мне прямо в глаза. — Видишь ли, этот парень, с которым я работаю… он потерял родителей в детстве. И он, и его брат пережили это по-разному.