Нэш прикрыл уши сына ладонями:

— Да твою ж… Ты серьезно?

Кингстон лишь улыбнулся, и у меня учащенно забилось сердце. Его широкие плечи натягивали белую футболку, джинсы подчеркивали стройные ноги и подтянутую попу. На ногах — ковбойские сапоги, волосы взъерошены, будто он просто провел по ним рукой перед выходом. Он был до невозможности сексуален, и в последнее время я все сильнее чувствовала это притяжение и все труднее было его игнорировать.

— Убери руки от его ушей, и я все объясню, — сказал он с озорной улыбкой.

Нэш убрал руки и поднял бровь в ожидании.

— Я сказал своему маленькому мужчине, что любовные романы — это книги, которые читают женщины. А значит, в них то, чего женщины хотят. Так что когда Бифкейк вырастет, он должен считать эти книги… ну, учебником по тому, как покорять женские сердца.

— Подожди. Это твоя защита? Ему шесть лет, — прошипел Нэш.

Кингстон пожал плечами:

— Сегодня ему шесть. Мне тоже недавно было шесть. Вот только мне никто тогда про эти книги не рассказывал. А теперь я читаю их каждый вечер и, скажу вам, многое узнаю о том, чего хотят женщины. — Он подмигнул мне.

— Ты ведь ненавидишь читать, — сказал Ривер, покачав головой и рассмеявшись.

— Уже нет. Я сейчас читаю серию Горы Лендмарка от Уиллоу Астер и эти парни знают, как обращаться с женщинами. Вам бы у них поучиться.

— Ты читаешь любовные романы? Ты кто вообще такой и куда дел Кингстона Пирса? — спросил Хейс, ставя коробки с водой рядом с наполненным льдом контейнером.

— Не судите, пока не попробуете, — сказал Кингстон, не отводя от меня взгляда. — Вам, ребята, есть чему поучиться.

— Уверен, все женщины в Магнолия-Фоллс будут в восторге от того, что ты полюбил любовные романы, — Хейс покачал головой, смеясь, и продолжил складывать бутылки в лед.

— Я вообще-то всегда был за то, чтобы радовать женщин, — сказал Кингстон, не отрывая от меня взгляда.

Руби прочистила горло, и я резко повернулась к ней. Она приподняла бровь.

— Думаю, пора открывать двери.

Я была благодарна, что брат чем-то занят, да и все остальные погружены в свои разговоры и, кажется, не заметили, как Кингстон на меня смотрит. И как я, скорее всего, смотрю на него. Но Руби точно заметила.

Я отмахнулась от этих мыслей и подошла к двери.

Сегодняшний день был особенным. Как будто начиналась новая глава моей жизни.

Я повернула замок и распахнула дверь.

Ну что ж, вперед.

— Ты получаешь за это комиссию? — спросил Хейс, плюхаясь рядом со мной на розовый бархатный диван, который Сейлор поставила у одной из стен книжного. Это был первый раз, когда я сел с тех пор, как она открыла двери.

Весь город пришёл ее поддержать. И это было чертовски круто. Никто не заслуживал этого больше, чем Сейлор.

Я вытянул ноги и скрестил их в щиколотках, мельком глянув на Катлера, который болтал с Оскаром Дейли, владельцем продуктового магазина в городе — Daily Market. Наш парень выглядел как настоящий стильный малый в своей федоре. У него было больше шарма, чем должно быть у шестилетнего пацана.

— Что я могу сказать? Любовь — мой конек. Кто бы мог подумать, — ответил я с усмешкой.

— Ты прирожденный продавец, — покачал головой Хейс. — Но вот скажи… как можно продавать любовь, если ты сам ее никогда не испытывал?

— Ты наивный и озлобленный ублюдок, — рассмеялся я. — А пластический хирург обязан делать себе каждую операцию, прежде чем предлагать ее пациенту? А фармацевт должен глотать все препараты, которые продает? А если мороженщик не переносит лактозу — ему что, нельзя продавать мороженое? Главное — верить в то, что продаешь. А не обязательно самому это переживать.

— Сколько ты знаешь мороженщиков с непереносимостью лактозы? — губы у него дернулись, он с трудом сдерживал смех.

— Достаточно. К тому же, у меня самого в последнее время молочка — враг номер один, — пожал я плечами. — И с чего ты взял, что я никогда не был влюблен?

Он поднял бровь и облокотился на колени:

— Потому что я знаю тебя всю жизнь. И ты хочешь сказать, что я не прав?

— Я просто не люблю, когда меня загоняют в рамки, — сказал я, наклоняясь вперед и оглядываясь, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Если только под рамками ты не имеешь в виду женскую промежность — тогда можно загонять меня туда хоть на весь день.

Он разразился громким смехом, и я невольно улыбнулся. Хейс редко смеялся, и я всегда считал за честь, что именно я мог его до этого довести. Потому что Хейс Вудсон был одним из лучших людей, которых я знал. Я часто подкалывал его, но он был настоящим, надежным до самого сердца.

— В любом случае, спасибо тебе, брат. Ты реально выручил Сейлор. Построил все быстро, и это многое значит.

— Ты же знаешь, я для нее все сделаю, — тут же подтвердил я. — Мы все сделаем. Она — как родная.

Он кивнул:

— Да, вот об этом я и хотел с тобой поговорить.

У меня екнуло в животе. Он никак не мог знать, что творилось у меня в голове в последнее время. Я никому не говорил, что каждый раз дрочу, представляя младшую сестру своего лучшего друга.

Такие вещи вслух не говорят.

Да и вообще — я даже думать об этом не должен был.

Я прочистил горло:

— Ну?

— Я не хотел говорить Сейлор сегодня, все-таки у нее праздник. Но Кук звонил мне вчера вечером, — сказал он, понижая голос. Джон Кук был начальником пожарной станции в Магнолия-Фоллс.

— Все в порядке? Он что, объявляет о выходе на пенсию? — спросил я, потому что знал — тот собирался уходить в ближайшие годы, и Хейс очень хотел занять его место. Сейчас он был лейтенантом, и это был логичный следующий шаг. Он чёртова заслуживал это. Один из лучших.

— Нет, еще нет. Но, похоже, у Барли-Крик рядом с Роузвуд-Ривер начались серьезные лесные пожары. Им срочно нужна помощь. Они собирают людей из соседних городов, и Кук хочет отправить туда пару человек на пару недель, если потребуется. И он хочет, чтобы я возглавил отряд.

— Черт. Жаль это слышать. Ты будешь в порядке? — спросил я. Я всегда волновался за него в таких ситуациях. Хейс был подготовлен, но это не мешало нам переживать.

— Конечно. Но не в этом дело, — он потер руки и перевел взгляд на сестру.

Платье на ней было до безобразия сексуальным: тонкие бретельки на загорелых плечах, глубокий вырез, подчеркивающий упругую грудь. Я сегодня уже тысячу раз мысленно послал себя к черту за все, что прокручивал в голове. Юбка заканчивалась на середине бедра, и у меня было дикое желание встать на колени и уткнуться между ее ног.

Я конченый ублюдок, что думаю об этом.

Но я сохраню это на вечер, когда останусь один.

— Что случилось? — спросил я, понижая голос.

— Я хотел попросить тебя приглядеть за Сейлор, пока меня не будет. Я уезжаю примерно через час. Руби каждый вечер у Ривера, а Сейлор остается одна. Лайонел сказал, что Барри в последнее время зачастил в Whiskey Falls, значит, снова начал пить. А когда он пьет — это всегда к беде. У него давняя обида, что мы его никуда не включаем, и ко мне он с этим не пойдет. Он пойдет к ней. А вот к ней бы он не полез, если бы знал, что я рядом. Но как только узнает, что я уехал — точно появится. Я хочу, чтобы он держался от моей сестры подальше, понял? Я ему не доверяю. И никогда не доверю.

— Конечно. Можешь не переживать. Я пригляжу. Мы с ней часто общаемся. Я могу заходить к ней хоть каждый день. — Это была правда. Я бы сделал для нее и для него что угодно. Но меня мучило чувство вины за то, что я к ней тянусь. Возможно, если бы я просто переспал с кем-то, это бы прошло.

Но я не мог.

Сейчас я не хотел никого другого.

Такого со мной еще не бывало.

Так что я просто решил выждать. Именно поэтому и старался держаться от нее подальше.

Но пока что это не помогло.

А Хейсу я был нужен, и колебаний не было. Я всегда отвечал «да».