— Ты же знаешь, как много для меня значат парни. Мы друг за друга горой, во что бы то ни стало. Я бы никогда не сделал ничего, чтобы это разрушить. Мы всегда были преданы друг другу.

— Но?

— У меня какие-то… чувства, бабушка, — прошептал я, наклоняясь вперёд.

— Какие именно чувства, мой мальчик?

— Я сам не знаю, вот в чем дело. Со мной такого никогда не было, так что я не могу сказать наверняка. — Я покачал головой, не зная, хочу ли вообще произносить это вслух. Но я буквально сгорал изнутри и мне нужно было с кем-то поговорить. Парни бы сказали: даже не думай об этом. И они были бы правы.

— Расскажи мне, Кингстон.

— В последнее время я много времени провожу с Сейлор. Ты же знаешь, я помогал с ремонтом ее книжного магазина, а Хейс попросил приглядывать за ней, пока он на пожаре. Иногда, когда я рядом с ней, я просто… что-то чувствую. Чувства, которые не должен испытывать к младшей сестре лучшего друга, понимаешь?

Пожалуйста, пойми без слов и не заставляй меня произносить это вслух.

— Ах вот оно что… Она вчера была здесь. Знаешь, эта милая девочка приходит ко мне почти каждый день после работы. Приносит новую книжку или холодный чай из Magnolia Beans, или красивые цветы, сорванные по дороге. Она особенная. Я понимаю, почему тебе так трудно, но, по-моему, ты только сам все усложняешь.

— Думаю, все правда сложно.

— Почему? Ты же постоянно зовешь женщин на свидания. Никогда не был стеснительным.

— Бабуля, — выдохнул я, потрясенно глядя на нее, наклонился вперед и потер ладони. — Это же Сейлор. Это не просто какая-то женщина. Я не могу просто начать с ней встречаться. Хейс мне башку оторвет.

Она откинулась в кресле, и на ее лице расплылась лукавая улыбка:

— А это потому, что он не знает правды.

— Ну, видимо, я тоже не знаю правды, потому что я не понимаю, что, черт возьми… что, блин, делать с этими чувствами. Так что, пожалуйста, просвети меня.

— Ох, мой мальчик, ты правда не понимаешь, да?

Я всплеснул руками:

— Абсолютно. Перестанешь уже меня мучить?

— Причина, по которой ты сомневаешься, в том, что ты ее любишь. А это все меняет.

Я ничего не понимаю в любви. Зато я точно знаю, что хочу делать с Сейлор Вудсон всякие неприличные вещи. И это, безусловно, неправильно.

— Это устаревшее мышление, бабушка. Я ничего не знаю о любви, когда речь идет о романтических отношениях. Но я точно знаю, что не хочу быть с ней просто друзьями. Это хоть немного понятно?

Она рассмеялась:

— Все понятно, милый. Я думаю, ты влюбился в Сейлор Вудсон еще тогда, когда она приехала к нам много лет назад. Ты не проявлял этих чувств, потому что любишь ее. Ты боишься любви, Кингстон. Потому что потерял первую и самую важную любовь в своей жизни — своих родителей. С самого детства ты наблюдал, как те, кого ты любишь, переживают утрату. Поэтому ты старался быть веселым, легким, не усложнять ничего. Но делал это не только ради нас. Ты защищал самого себя. Свое сердце. Ты узнал, что такое утрата, раньше, чем узнал, что такое любовь.

— О чем мы вообще говорим? Дело не в любви. Все потому, что… — я раздраженно вскинул руки. — Бабуля, я не могу спать с другими женщинами, потому что все время думаю о Сейлор. Постоянно, блин. Это просто физиология. Ничего больше. А если я поддамся этому, Хейс меня прибьет.

— Не согласна, — пожала плечами она и сделала глоток из чашки, словно мы обсуждали погоду, а не развал моих жизненных устоев.

— Ты не согласна? Это все, что ты можешь сказать?

— Да. Если бы это было только физическое влечение, ты бы уже давно удовлетворил его. Пошел бы и сделал то, что обычно делаешь, — с чем, кстати, я не согласна, но это тема для другого разговора. Но тут не про тело, Кингстон. Поэтому тебе так тяжело.

Я застонал:

— Кажется, ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать.

— А мне кажется, что это ты не понимаешь, о чем речь, — она приподняла бровь, ставя чашку на столик. — Я живу гораздо дольше тебя. Поверь, я знаю, что говорю. Так что вот тебе единственный совет, который я могу тебе дать. Хорошо?

Я наклонился вперед, опершись локтями на колени и сложив руки:

— Ладно.

— Не убегай от этого. Редко встречаются люди, которые так сильно влияют на тебя. Которые занимают и твое сердце, и твою голову. Это то, что было у меня с твоим дедом. То, что было у твоих родителей. И то, что Ривер нашел с Руби. Не убегай от этого, милый.

Вот и весь ее совет?

— Я надеялся на что-то конкретнее. Типа: «давай, переступай черту, и ты не станешь ужасным человеком, который предал лучшего друга», — проворчал я. — «Не убегай от этого»? Бабуля, что вообще значит «не убегай»?

— О, мой мальчик. Ты приносишь мне столько радости, что иногда это слишком, — рассмеялась она. — Я имею в виду, доверься своему сердцу. Оно тебе что-то подсказывает. Не делай этого за спиной у Хейса. Сначала поговори с ним. Скажи, что чувствуешь.

О, привет, дружище. Я постоянно думаю о том, как переспать с твоей сестрой. Ты не против?

— Я не могу сказать ему, что хочу переспать с его сестрой. — Вот, я сказал это.

Она даже глазом не моргнула, будто ждала этих слов:

— Определенно не рекомендую формулировать это именно так. Попробуй сначала пригласить ее на свидание, Кингстон. Скажи Хейсу, что у тебя к ней чувства, и ты хочешь встречаться с ней.

— Я никогда ни с кем не задерживался надолго. Я не умею строить отношения, ты же знаешь. И Хейс никогда не примет тот факт, что у нас может быть просто…

— Мимолетная связь? — подсказала она, глаза заблестели.

— Интрижка.

— Нет, не думаю, что он будет в восторге от этого. Похоже, тебе придется пересмотреть свое правило «никаких отношений». Потому что если ты хочешь переступить черту с Сейлор Вудсон, все твои прежние установки придется выбросить к черту.

Да уж.

Вот в чем и загвоздка.

Я обнял ее на прощание, не почувствовав ровным счетом никакого облегчения после разговора.

Книжный магазин был открыт уже несколько дней, и с самого утра до закрытия у нас было полно народу. Сегодня исключением не станет — в Love Ever After приезжала сама Эшлан Томас, и вся округа только об этом и говорила.

— Даже чертова Мидж Лонгхорн в восторге, — заметила Руби, пока помогала мне раскладывать печенье и сладости, которые я заказала специально к этому дню.

— Да потому что Мидж снова сошлась со своим бывшим, Дагом, — вставила Пейтон, добавляя клубнику в большой стеклянный графин с водой. — Вот и накрыло ее волной романтики.

— Кто бы мог подумать, что у Мидж вообще есть чувства? — рассмеялась Руби.

— Она уже с утра звонила, чтобы узнать, во сколько открываются двери. Видимо, она читает все, что когда-либо писала Эшлан.

— Обалдеть. Романы и правда объединяют людей, да?

— Ну, для моего бизнеса это было бы просто идеально.

— Я бы сказала, что твоя первая неделя прошла с огромным успехом, — добавила Руби.

Мой телефон завибрировал, и я опустила взгляд — сообщение от Деми.

Деми

Мы здесь.

Руби только посмеялась над тем, как мы с Пейтон нервничали, как вдруг открылась дверь кофейни Деми, и они вошли в книжный магазин. С будущей невесткой Деми, Бринкли Хендрикс, я уже была знакома, а вот двух других женщин я еще не встречала.

— Ну что, готова к большому дню? — спросила Бринкли.

— Да, — ответила я, и голос у меня предательски дрожал, отчего сразу стало понятно, как я волнуюсь.

Деми улыбнулась и повернулась к женщинам, стоявшим рядом с ней:

— Вы все знаете Бринкли, а это ее сестра, Джорджия Ланкастер. Она тоже работает в книжной сфере, и ее семья владеет издательством Lancaster Press. А это — та самая Эшлан Томас. Точнее, это ее псевдоним. Настоящее имя — Эшлан Кинг.

— Очень приятно познакомиться со всеми вами, и рада снова видеть тебя, Бринкли. Я безмерно благодарна за то, что вы согласились на это, — сказала я.