— Спасибо, Рат, — ровным голосом кивнул я. — Отличная работа. Продолжай копать. Мне нужно знать всё.

На следующий день мы со Светланой снова пошли гулять. Просто чтобы не сидеть в четырёх стенах и не сходить с ума от ожидания. Но сегодня в воздухе уже не было и следа вчерашней лёгкости. Мы оба прекрасно понимали, что до часа «икс» остаётся всего-ничего, и это напряжение висело между нами, как туман. Светлана, кажется, заразилась моим показным спокойствием и уже не так нервничала. Она просто шла рядом, но я видел, что мысли её где-то далеко.

— Я думаю, нам нужно сделать главную ставку на твою «народность», — вдруг сказала она, глядя куда-то вдаль, на серые шпили имперских зданий. — «Простой парень из Зареченска, который возрождает забытые рецепты». «Честный повар, который бросил вызов системе, кормящей людей химией». Это очень хороший, понятный образ, он зайдёт людям. Если они попробуют на тебя давить, мы тут же вывернем это в историю о том, как «злые, богатые корпорации пытаются задушить маленький, честный бизнес».

Она была настоящим профессионалом. Уже на ходу выстраивала в голове целую информационную войну.

— Они не станут угрожать, как Алиева, — спокойно возразил я, остановившись у витрины дорогущего магазина. — Эти ребята действуют тоньше. Сначала они попытаются меня купить. Предложат хороший контракт, большие деньги, может быть, долю в бизнесе. Сделают такое предложение, от которого, по их мнению, дурак вроде меня просто не сможет отказаться.

— А ты? — она с живым любопытством посмотрела на меня.

— А я откажусь, — усмехнулся я. — И вот тогда они начнут давить. Но не кулаками, как привыкла Фатима. А статусом, связями, деньгами. Начнут нашёптывать нужным людям, что со мной нельзя иметь дела. Попытаются прикрыть твоё шоу на канале. Наша главная задача на сегодня — просто не дать им себя запугать. Показать, что мы не боимся. И что за нашей спиной тоже кое-кто стоит.

Мы вернулись в отель ровно в пять. За час до встречи. Времени на сборы было в обрез. Я молча прошёл в ванную и долго умывался ледяной водой, смывая с себя остатки расслабленности и сомнений.

Когда я вышел, Светлана уже была готова. На ней был строгий, тёмно-синий брючный костюм и простая белая блузка. Никаких лишних украшений, минимум косметики. С убранными в тугой пучок волосами она выглядела как боец элитного спецназа, только вместо автомата у неё в руках был тонкий кожаный планшет.

Мы не поехали на такси. Светлана, с видом заговорщика, настояла, чтобы мы воспользовались машиной от отеля. Через пять минут к главному входу бесшумно подкатил длинный чёрный автомобиль. Водитель молча распахнул перед нами заднюю дверь.

Всю дорогу мы ехали в звенящей тишине. Говорить совсем не хотелось. Я смотрел в окно на проплывающие мимо серые громады домов и пытался всё логически обдумать.

Вряд ли нас закатают в мешки и бросят в реку. Беседа будет предельно вежливой, правда, пропитана ядом и лицемерием, но к этому я уже давно привык. За мою жизнь столько всего произошло. И даже с учётом нового тела и мира.

Штаб-квартира «Союза Магических Искусств» выглядела именно так, как и должна была выглядеть обитель зла. Никаких украшений, только строгие линии и тонированные окна.

У входа нас уже ждал человек. Он не поздоровался, не улыбнулся, просто коротко качнул головой и жестом приказал следовать за ним.

Нас провели по бесконечным коридорам и наконец остановили перед двустворчатой дверью из тёмного дерева. Провожатый без стука распахнул створки и молча отступил в сторону, пропуская нас внутрь.

Длинный полированный стол, пятеро мужчин в дорогих костюмах. Все как на подбор — с холёными, непроницаемыми лицами и осанкой людей, которые привыкли повелевать. Они подняли на нас глаза, и кое-кто даже презрительно скривился.

Я буквально прочитал ихб мысли — очередной слабак, не удержался… сколько же вас было на нашем веку.

Во главе стола сидел мужчина лет пятидесяти с тонким лицом, тронутыми сединой висками и светлыми глазами. Без сомнения, это был граф Всеволод Яровой. Рядом с ним, вальяжно откинувшись на спинку кресла, сидел барон Свечин.

— Прошу, — произнёс граф. Голос у него был тихий и вежливый, но от этого спокойствия становилось только хуже. — Присаживайтесь.

Мы со Светланой сели на стулья, которые сиротливо стояли на противоположном конце стола.

Граф Яровой сцепил тонкие пальцы в замок.

— Господин Белославов, — начал он, не тратя времени на пустые любезности. — Мы пригласили вас сюда, чтобы сказать прямо. Ваш талант как повара, безусловно, заслуживает внимания. То, что вы устроили в Зареченске, — это довольно впечатляюще. Однако ваша публичная деятельность… — он сделал короткую паузу, подбирая слово, — она опасна. Вы, как неразумный ребёнок, играете со спичками на пороховой бочке. Вы подрываете устои, на которых держится вся пищевая индустрия империи.

Он говорил спокойно, почти по-отечески, но от этого тона веяло морозом.

— Мы ценим таланты, — продолжил граф, и его бесцветные глаза буквально впились в меня. — И потому готовы сделать вам предложение. Мы предлагаем вам пост технолога нашего Альянса. Вы получите лучшие лаборатории, какие только есть в империи. Полностью неограниченный бюджет для любых ваших экспериментов. Доступ к самым редким магическим компонентам, о которых вы даже не слышали. Ваша задача будет простой и интересной — «облагородить» наши существующие усилители вкуса. Сделать их аромат более… живым. Придать им новые, изысканные нотки.

Он снова замолчал, давая мне переварить услышанное. Он предлагал мне золотую клетку, да такую роскошную, что большинство людей продали бы за неё душу, не задумываясь.

— Взамен, — голос графа стал тише и твёрже, — вы, конечно же, прекращаете всю вашу самодеятельность. Ваше балаганное шоу на губернском канале будет немедленно закрыто. Вы станете частью нашей команды. Большой, богатой и очень влиятельной команды.

В тот момент я почувствовал нечто странное. Под рубашкой, на груди, висел маленький медальон. И сейчас он вдруг стал ледяным, будто к коже приложили раскалённый добела кусок льда. И тогда я понял, что это чужая воля. Она лезла прямо в голову, нашёптывая гадкие, трусливые мысли: «Кто ты такой? Простой повар. Они тебя раздавят и не заметят. Соглашайся, дурак, пока предлагают…». Граф давил. Пытался подчинить, сломать, даже не повысив голоса.

Я мысленно вцепился в ощущение ледяного ожога на груди. Сосредоточился на чистой, злой прохладе, и она, как щит, отгородила меня от чужого ментального яда. Посмотрел прямо в глаза графа, не отводя взгляда, и медленно выдохнул, выпуская из себя остатки навязанного страха и унижения.

В зале повисла тишина. Все ждали моего ответа. Я позволил этой паузе растянуться, наслаждаясь тем, как на аристократических лицах проступает еле заметное нетерпение.

Наконец, я позволил себе лёгкую усмешку.

— Благодарю за столь щедрое предложение, господа, — мой голос прозвучал спокойно. — Но, боюсь, я вынужден отказаться. Видите ли, есть одна небольшая проблема. Я — повар.

Я сделал ещё одну паузу, обводя их всех ленивым взглядом.

— И я не «облагораживаю» мертвечину. Я готовлю живую еду. Из живых продуктов. А это, знаете ли, немного другой профиль. Что же до моего шоу… — я улыбнулся ещё шире, глядя прямо на графа. — Думаю, после вашего предложения оно станет ещё намного, намного интереснее. Так что, с вашего позволения, увидимся на конкурсе.

Я спокойно, без резких движений, встал из-за стола. Коротко кивнул им, как равным, и, не дожидаясь ответа, развернулся и медленно пошёл к выходу.

Светлана поднялась следом. Когда она проходила мимо, я мельком заметил, как её пальцы едва заметно коснулись крупной броши на лацкане пиджака. На её губах играла торжествующая, хищная улыбка. Эта акула пера была в восторге. Она всё записала.

Тяжёлая дверь за нами закрылась. Мы не оглядывались. Но я почти физически чувствовал, какая холодная, тихая, бешеная ярость осталась за этой дверью.