Коридор в отеле был пуст. Я шёл по мягкому ковру, который глушил шаги, и слышал, как где-то хлопнула дверь лифта. Постучал в номер Светланы. Она открыла почти сразу — в шёлковом халате, с растрёпанными волосами и сонным лицом.

— Игорь? — она зевнула. — Пожар? Или ты решил накормить меня в три ночи?

— Извини, что разбудил, — тихо ответил я. — Срочно нужно съездить в Зареченск. Дома проблемы. Настя напугана, я должен быть рядом.

У неё на лице сразу что-то изменилось — сонливость прошла, глаза стали серьёзными.

— Это Фатима опять? — спросила уже деловым голосом.

— Не совсем. Иногда надо просто быть рядом. Вернусь через пару дней. Ты пока держи нашего директора в тонусе, ладно?

Света кивнула, улыбнулась и вдруг резко обняла меня.

— Возвращайся скорее, — прошептала она. — Насте с тобой очень повезло. И не волнуйся — твоя революция эфир точно не пропустит.

Я коротко попрощался, закинул рюкзак на плечо и вышел. Внизу уже ждал таксист.

На вокзале было шумно и привычно, даже ночью — только лица у людей уставшие, насторожённые, каждый сам по себе.

В вагоне оказалось удивительно тепло и тихо. Я сел у окна, смотрел, как за стеклом мелькают огоньки, и пытался не думать ни о делах, ни о проблемах. Но сон не шёл — в голове крутился целый рой мыслей.

Из-под полы пальто высунулась наглая морда Рата.

— Ну что, шеф, — пискнул он, устраиваясь у меня на коленях. — Не спится?

— Не до сна, — буркнул я. — Слушай, почему эти аристократы так удивились, когда я упомянул, что Яровой был у нас в закусочной в день смерти Татаяна? Я же этот протокол сам в архиве нашёл, за полчаса…

Рат лениво потянулся, выудил у меня из кармана сухарик и начал грызть.

— Потому что они любят искать правду там, где всё блестит, — фыркнул он. — Им подавай отчёты да печати. А ты залез в пыльный угол, где бумажки пылятся. Туда их лакеи даже не заглядывают.

Я задумался. Рат был прав. Документ, который я нашёл, был не из официальных протоколов — просто черновик, кое-как написанный молодым рядовым и затерявшийся среди хлама. Его не зарегистрировали, поэтому он и уцелел, когда люди Ярового подчистили всё важное. А в том, что именно так и произошло, я почему-то не сомневался.

— Значит, по приезде — сразу в архив, — пробормотал я. — Копия рапорта нужна. Может, и ещё что найдётся, если смотреть не туда, куда все смотрят.

Рат довольно пискнул, свернулся клубком у меня на коленях.

— Вот потому мы и команда, шеф. Ты роешься в грязи, я ищу там золото. Только не забывай про сыр.

Я улыбнулся, глядя на ночные огни. Поезд мчал домой — туда, где всё по-настоящему важно.

А впереди, я знал, ещё будет полно вопросов без ответов.

Настю разбудил не будильник, а тихий, знакомый стук. Так стучал нож по разделочной доске, когда отец готовил им завтрак. А потом она услышала тихое пение себе под нос. Папина мелодия.

Она села на кровати, сердце забилось чаще.

«Сон», — подумала она, но звуки не пропадали. Они шли с кухни.

Настя откинула одеяло и, не думая о тапочках, босиком побежала вниз по скрипучей лестнице, как в детстве.

Дверь на кухню была приоткрыта. Она заглянула в щель.

У плиты, спиной к ней, стоял Игорь. Он помешивал что-то в кастрюле и напевал ту самую мелодию.

— Игорь! — вырвался у неё сдавленный всхлип.

Он обернулся. На его лице была тёплая, немного уставшая улыбка.

Настя бросилась к нему, подбежала сзади и крепко-крепко обняла, утыкаясь лицом в его спину. Все страхи и тревога этой ночи тут же испарились. Осталось только его тепло и оглушительное счастье. Он дома.

Я услышал наверху скрип половиц, а затем быстрый топот босых ног. Усмехнулся. Сработало. Знал ведь, что она услышит эту старую отцовскую мелодию.

Дверь распахнулась. На пороге стояла растрёпанная после сна Настя в одной ночной рубашке. В её огромных глазах смешались испуг и надежда. Не прошло и секунды, как она уже летела ко мне.

Я еле успел отставить кастрюлю, как она врезалась в меня сзади и крепко вцепилась, словно боялась, что я сейчас же исчезну. Я обнял её в ответ. Вся усталость от поездки и напряжение последних дней ушли. Вот ради чего всё это. Как же я соскучился.

— Игорь! — её голос дрожал, когда она выкрикнула моё имя прямо в плечо.

Я погладил её по волосам.

— Тише ты, кашу сожжём, — пробормотал я со смешком.

Она нехотя отстранилась и вытерла глаза.

Я приготовил самую обычную овсянку. Ну, почти. Запёк в духовке яблоко, добавил щепотку корицы и каплю того самого светящегося мёда от Травки. Аромат на кухне стоял сумасшедший — сладкий, пряный, домашний.

Я наложил кашу в её любимую миску.

— Завтрак подан.

— Ух ты… — ошарашенно пробормотала она, видимо, всё ещё не веря, что это реальность. — Ты… здесь…

— Ну всё, хватит, — усмехнулся я и легонько ущипнул её за бок. Настя тут же пискнула и подскочила на месте.

— Ты чего⁈ — возмутилась она. — С ума сошёл⁈

Но уже через секунду её губы растянулись в доброй и такой тёплой улыбке, что я не удержался и уже сам обнял сестрицу.

Настя скребла ложкой по пустой тарелке так усердно, будто хотела протереть дырку. Я сидел напротив, грел руки о чашку с кофе и наблюдал.

В утреннем свете, растрёпанная и в пижаме с совами, она выглядела совсем ребёнком. Трудно поверить, что эта девчонка вчера подписывала серьёзные договоры и торговалась с поставщиками.

— Вкусно было? — спросил я.

Настя вздрогнула и отложила ложку.

— Очень, — она слабо улыбнулась. — Всё никак не могу поверить, что ты так готовишь.

— Здесь просто всё натуральное. И никаких порошков «Бабушкино счастье», — хмыкнул я. — Насть, послушай. С поездкой на конкурс всё немного усложнилось.

Она сразу подобралась, плечи напряглись.

— В смысле? Ты опять уедешь?

— Придётся. Ты же знаешь, что мы запускаем шоу на губернском канале. Студия, съёмки, эфиры. Я не смогу мотаться туда-сюда каждый день. Какое-то время поживу в Стрежневе. К тому же там мы открываем новое кафе, и я должен за всем проследить.

В её глазах мелькнул испуг.

— А я тут одна останусь? — тихо спросила она. — С Алиевыми, с бумагами, с «Гильдией»?

— Не одна, — я подался вперёд. — У тебя есть Даша. Есть Вовчик. Ташенко за тебя голову любому оторвёт. Фермеры за нас горой стоят.

Я видел, что её это не сильно успокаивает. Ей нужен был брат, а не охрана.

— Мы — команда, Настя. Механизм. Даша держит кухню, Вовчик на подхвате, а ты всем управляешь. Я видел, как вы справлялись без меня. Вы молодцы. Я в тебе не сомневаюсь.

Она шмыгнула носом.

— Просто… без тебя здесь пусто. И страшновато.

— Я на связи. Если что — сразу примчусь. Но мне нужно быть там, чтобы нас не задавили здесь. Понимаешь?

Она кивнула. Неохотно, но согласилась.

В зале хлопнула входная дверь, и загрохотали быстрые шаги.

— Эй! Есть кто живой? — раздался звонкий голос Даши. — Мы принесли свежие сливки!

Дверь на кухню распахнулась. На пороге стояли Даша и Вовчик. Рыжая сияла энергией, а парень выглядел так, словно выиграл миллион.

Они держались за руки.

Я улыбнулся. Наконец-то. А то ходили вокруг да около, смотреть больно было.

Увидев меня, оба замерли. Даша чуть не выронила пакет, но Вовчик ловко его перехватил.

— Игорь⁈ — выдохнула она.

— Шеф! — пискнул Вовчик.

Секунда — и они бросились ко мне. Даша налетела ураганом, едва не сбив со стула, и крепко обняла. Вовчик, помявшись, неуклюже похлопал по плечу.

— Да чего вы? — рассмеялся я, отцепляя от себя рыжие волосы. — Меня не было всего пару дней. Не хороните раньше времени.

— Эти дни вечностью показались! — заявила Даша, оглядывая меня. — В новостях только и говорят про твоё шоу. Мы думали, ты вещи заберёшь и в Стрежнев с концами.