Она потянула меня за голову, заставляя взглянуть ей в глаза.

— Но есть и правила, Босс.

Её тёплое дыхание щекотало мне щёку.

— Слушаю.

— Ну, я вообще живу по принципу YOLO, — она замолчала, заметив мою непонимающую гримасу. — You only live once. Живём один раз.

— Какого чёрта это вообще значит? — пробормотал я, снова проводя языком по её шее. — И вообще, никогда в жизни столько не разговаривал перед сексом.

Но она снова потянула меня вверх, положив ладони по обе стороны моего лица.

— Я говорю, что живу по принципу YOLO, но… правила всё равно есть.

— Говори, — поднял я бровь, уже теряя терпение.

— Если мы спим друг с другом, то только друг с другом. И когда всё закончится — тогда уже можем делать что захотим.

Я задумался.

— Я никогда не жил по чужим правилам, но с тех пор, как ты зашла в мой офис и стала самой большой занозой в моей жизни, я ни с кем не спал. И, к слову, я не хочу, чтобы ты сейчас была с кем-то ещё. Так что выходит, твоя киска принадлежит мне. Пока что. Ты вся моя, Джорджия Рейнольдс.

— О-о-о… Нравится, как собственнически ты относишься к нашей интрижке. Приятный сюрприз, — протянула она.

Я зарычал, сжал её бёдра и прижал свой напрягшийся член к её центру, стоя между её раздвинутыми ногами.

— Смотри на меня, — велел я.

Её глаза встретились с моими, дыхание стало громче, и я продолжил тереться о неё, говоря:

— Много секса. Только друг с другом. Всё держим в секрете. В офисе — полная профессиональная дистанция. И когда надоест — всё заканчиваем, без обид. Ты уверена, что тебя это устраивает?

— Не обижай меня. Я, как правило, довольно быстро скучаю. Думаю, справлюсь с тем, чтобы по обоюдному согласию переспать пару раз, а потом разойтись. Подозреваю, у этой не-отношений срок годности как у йогурта. Дам неделю. А потом снова будем коллегами, которые бесят друг друга.

— От моего члена за неделю ещё никто не уставал, Динь-Динь. Стоит тебе только попробовать и ты будешь умолять о продолжении.

Она шумно втянула воздух, и мне чертовски нравилось, как она реагировала на мои грязные слова.

— Ты только языком молоть мастак, Босс. Почему бы тебе не доказать это на деле?

— А что, если я приложу свой рот к твоей киске? — наклонился я к её уху, усмехнулся и слегка прикусил чувствительную кожу.

— Ты прямо отличник по части грязных разговоров, да? — прошептала она, голос дрожал, в нём слышалась явная потребность, пока я выпрямился, нависая над ней.

— Я стараюсь быть лучшим в любом деле, Динь-Динь.

— А что, если мы сделаем это один раз и нам не понравится? — спросила она. Обычно меня бесила бы вся эта болтовня перед делом, но в её случае мне нравилось, что она озвучивает каждую мысль вслух.

— Ты ставишь не на ту лошадь. И под лошадью я имею в виду, что у меня, как у жеребца. Я никогда не оставлял женщину неудовлетворённой, — ухмыльнулся я, потянувшись к подолу её свитера. На ней было слишком много одежды.

— Такой самоуверенный, — поддразнила она.

— Я ставлю «член» в слово «самоуверенность», Динь-Динь.

Она рассмеялась и приподнялась, чтобы я мог стянуть с неё одежду.

— Ну что, хвастун, давай посмотрим, на что ты способен.

Я скинул её свитер и тонкую кофту, что была под ним, прямо на пол. На ней был кружевной персиковый бюстгальтер, и при виде её грудей у меня буквально пересохло во рту.

— Чёрт. Эти сиськи мне по ночам снятся, — пробормотал я, ловко расстёгивая застёжку на спине одной рукой, и она тут же откинулась на кровать. Я накрыл её упругие груди своими ладонями — идеально ложились в руки, будто для меня созданы.

Я медленно провёл пальцами по её коже, дразня затвердевшие соски.

— Серьёзно? Ничего особенного, — прошептала она, и я в тот момент понял — она болтает, потому что нервничает. Никто раньше не заставлял её чувствовать себя желанной. Но этой ночью я собирался это исправить. Так, чтобы она никогда не забыла.

— Это, чёрт возьми, произведение искусства, — прорычал я и прикрыл губами одну грудь.

Она тут же резко втянула воздух. Вторую я ласкал рукой, пока языком и губами баловал первую, и она выгибалась, почти отрываясь от кровати. Я не торопился, переходя от одной к другой, а затем ладонь скользнула к поясу её штанов. Я запустил руку под резинку, пробрался между её бёдер, отодвинул ненужную ткань и сразу почувствовал, насколько она мокрая.

Блядь.

Я никогда в жизни не был так возбуждён.

— Такая чертовски мокрая, Динь-Динь. Это однозначно твоё, — усмехнулся я, прижимаясь губами к её груди, пока её пальцы запутывались в моих волосах.

Я отстранился, убрав руку и рот с её тела, и это почти физически болело — так не хотелось терять контакт. Её взгляд метался, глаза горели, а ладонь легла ей на грудь, будто она пыталась успокоить бешеное дыхание.

— Слишком много одежды. Мне нужно, чтобы ты была голой. Я больше не могу ждать, — пробормотал я, сжимая пояс её штанов и стягивая их вниз, медленно проводя пальцами по её длинным, подтянутым бёдрам, прежде чем швырнуть штаны на пол.

Под ними ждали персиковые трусики в тон бюстгальтеру, и я не был из тех, кто славится терпением. Я опустился лицом к её бедрам, вдохнув её аромат. Потом отстранился и медленно стянул трусики вниз по её ногам, с трудом сдерживая желание просто разорвать их.

Она подняла руку, дотянулась до меня:

— Я тоже хочу, чтобы ты был голым.

Я стянул через голову свитер и бросил его на пол рядом с её одеждой. Она приподнялась, опираясь на локти, и провела языком по губам, медленно скользя взглядом по моей груди и животу.

— Впечатляет. Снимай штаны, Босс.

Я смотрел на неё, потому что обычно любил контролировать ситуацию. Но чёрт возьми, как же заводило, что она сама говорит, чего хочет.

Я скинул обувь, потом расстегнул пуговицу и молнию на джинсах, стянул их вместе с трусами и отбросил в сторону. Встал перед ней, мой член стоял, налитый и напряжённый, готовый к бою.

— Вау. Ты как вырезанный из мрамора бог, Мэддокс Ланкастер, — выдохнула она, и мой член тут же, будто по команде, налился ещё сильнее, если это вообще возможно.

Я встал между её ног, плавно опуская её обратно на кровать, провёл ладонью по её щеке.

— Нравится, что видишь, Динь-Динь?

— Да. А тебе?

— Если мой член станет твёрже, он взорвётся к чертям. Ты такая чёртова красавица, — сказал я и накрыл её губы своими.

Я никогда не был любителем разговоров во время секса. Или тем более — засыпать женщину комплиментами. Конечно, мог бросить что-то вроде «ты красивая», но с ней… мне казалось, я не могу наговориться. Она была совершенна в таком виде, какого я раньше не встречал.

И я хотел её больше, чем когда-либо хотел что-либо или кого-либо.

Мой язык скользил в её рот и снова выходил, прежде чем я прикусил её нижнюю губу и начал опускаться ниже, к шее, задерживаясь на каждой груди.

Обеим я уделил одинаковое внимание, а рука в это время медленно скользила между её ног. Она застонала.

Я целовал её ниже, вдоль плоского живота, и заметил, как по золотистой коже пробежали мурашки.

Я дразнил её, водя рукой туда-сюда, чувствуя, как она стала ещё влажнее. Палец нащупал её вход, слегка надавил, и я замер — какая же она узкая. Я убрал руку, а потом втянул палец в рот и тихо простонал:

— Такая чертовски сладкая, Динь-Динь.

Её глаза распахнулись, губы приоткрылись, и она смотрела на меня с удивлением.

— Спасибо, — прошептала она.

Чёрт. Неужели у неё и правда никогда не было мужчины, который хотел бы её так, как я?

Я ухмыльнулся:

— Ты точно уверена, что хочешь этого?

Она судорожно кивнула, и я усмехнулся. Медленно подтянул её к краю кровати и раздвинул ноги ещё шире, прежде чем опуститься на колени перед ней. Осторожно поднял каждую её ногу и перекинул через своё плечо, глядя ей в глаза в последний раз.

— Расслабься. Я с тобой, понялa? Сейчас будет чертовски хорошо.