Наконец-то хорошие новости.

— Молодец, Гречко! Закрепляйся, организуй круговую оборону. Жди основные силы. Я выезжаю к тебе.

Койвисто, поздний день

Городок был взят, и дух в нем был уже наш. На причале суетились матросы в черных бушлатах — передовой отряд морской пехоты с катеров. В воздухе висел запах гари, мороза и мазута. Я осмотрел порт. Все, что нужно — причалы, склады, глубина у берега.

Ко мне подошел моряк-связист, молоденький старший лейтенант.

— Товарищ комкор, вам пакет.

Он вручил мне простой белый конверт, без пометок, отдал честь и быстро ушел к своим аппаратам. Я отошел в сторону, под прикрытие кирпичной стены разрушенного склада, вскрыл конверт. Внутри листок, отпечатанный на машинке. Без подписи.

«Флот готов к операции „Острова“ по вашему сигналу. Ожидаем целеуказания по береговым объектам под Выборгом. Внутренняя угроза нейтрализуется. Ваша безопасность — в ваших успехах. Рекомендуется повышенная бдительность в ближнем окружении. Канал связи „Бурун“ через флотский узел в Койвисто активен. Пароль для экстренного контакта: „Запрос на огонь по квадрату сорок“. Отзыв: „Ждем целеуказания“. Удачи.»

Я медленно, тщательно разорвал листок на мелкие клочки и растер их между ладоней, смешав с грязным снегом. Сообщение было кристально ясным. Мои невидимые союзники — а судя по всему, это были люди лично преданные Берии — работали.

Они не только обеспечивали флот, но и вели свою войну в тылу. И совет насчет окружения был не лишним. Я подозвал к себе своего ординарца и водителя, старшину Трофимова, уже неоднократно проверенного в деле.

— Трофимов, с сегодняшнего дня машину никому не передавай. Спи в ней, если придется. И присмотрись ко всем новым лицам в штабной роте — связистам, поварам, ординарцам. Если что покажется подозрительным, сообщай мне, но тихо, без шума.

Трофимов, человек немногословный, выпрямился и мазнул пальцами по козырьку шапки. Все понял без лишних слов. Я посмотрел на темную воду залива. Где-то там, за горизонтом, в серой мгле, стояли линкоры.

Наша морская мощь. Завтра их снаряды, корректируемые с этих берегов, начнут крушить тылы Выборга. Послезавтра на острова высадятся десантники. Война катилась вперед по плану.

А в спину дул холодный ветер с другой войны — тихой, подлой, войны доносов и убийств в темноте. Вот только сейчас я мог позволить себе лишь одно — идти вперед, сокрушая не только финские укрепления.

Каждый взятый ДОТ, каждый захваченный остров, каждый километр к Выборгу был не только победой над финнами. Это был мой щит. Даже — не мой, а тех реформ, которые я затеял. Пусть пока не слишком удачно. Уже сейчас видно, что многое придется пересмотреть.

Я взялся сходу, и не все учел. И кое-что придется начинать заново, а от чего-то и отказываться. И эти повороты у многих могут вызвать нежелательные вопросы. Противники вылезут из своих щелей и хорошо, если просто зашипят, хуже, если станут жалить.

Следовательно, единственная моя настоящая защита в этом мире, где линия фронта проходила не только по снежным полям Карелии, но и по коридорам власти в Москве, зто победа, столь яркая и неотвратимая, что любая тень сомнения, любая интрига сгорит дотла.

— Трофимов! — крикнул я. — Готовь машину. Едем на командный пункт флотских корректировщиков. Будем ставить задачи. Пора дать финнам почувствовать, что такое настоящая война на два фронта — когда бьют и с суши, и с моря.

Командный пункт флотских корректировщиков, был оборудован в полуразрушенном каменном здании бывшей таможни на окраине порта Койвисто. Запах моря, снега и табачного дыма висел под потолком.

Флотские командиры в черных шинелях и армейские артиллеристы в полушубках склонились над картами, покрывавшими столы. Связисты у раций кричали низкими, отрывистыми голосами.

Центром всего был связной флота флота, коренастый, с обветренным лицом и спокойными глазами старого морского волка по фамилии Бочаров. Он рассказывал что-то веселое. Я вошел, и все замолчали, вытянувшись по стойке смирно.

— Вольно, — бросил я, подходя к главной карте. — Доложите обстановку.

Бочаров ткнул затупленным карандашом в акваторию залива.

— Товарищ комкор, «Октябрьская революция» и «Марат» заняли позиции на траверзе острова Сейскари. Дальность эффективного огня по береговым целям — до тридцати пяти километров. Это покрывает всю полосу от Райволы до восточных подступов к Выборгу. Ждем целеуказания.

Я положил свою, испещренную пометками разведки, карту поверх его.

— Первоочередные цели — не войска. Транспортные узлы. Вот здесь, — палец лег на перекресток шоссе и железной дороги у станции Лейпясуо. — Основная артерия снабжения выборгской группировки с запада. Нужно превратить ее в груду щебня и искореженных рельсов.

— Есть. Координаты уточняем.

— Второе. Шоссейный мост через реку Вуокса у Кивиниеми. Его уже били, но нужно добить, чтобы нельзя было восстановить за сутки.

— Цель занесена.

— Третье. Штаб финской группировки в районе Кархула. Разведка дает квадрат. Нужно накрыть его серией залпов на поражение. Создать хаос в их системе управления войсками.

Бочаров быстро делал пометки, его помощники тут же начинали что-то рассчитывать на логарифмических линейках по таблицам.

— Будет выполнено, товарищ комкор. Первые залпы — через сорок минут, как только закончится расчет и будет установлена связь с кораблями.

— Хорошо. А теперь по островам. Каков план высадки?

Ко мне подошел капитан 3-го ранга Сергеев, командир отряда морской пехоты.

— Товарищ комкор, за ночь разведгруппы на шлюпках провели рекогносцировку. Сейскари и Лавенсаари наиболее пригодны. Гарнизоны — не более усиленной роты на каждом, в основном артиллеристы и наблюдатели. Предлагаю следующее. Организовать ночную высадку силами двух батальонов морской пехоты с катеров. Под прикрытием огня эсминцев и дымовой завесы. Захват плацдармов, затем подтягивание нашей полевой артиллерии на острова.

Я покачал головой.

— Слишком академично. И долго. У нас нет времени на классическую высадку. Вот что сделаем. — Командиры замерли, навострив уши. — Ваши катера и баржи подходят к островам под покровом темноты, но не для высадки десанта. Для высадки… артиллерийских расчетов полковых и дивизионных орудий. Прямо с плавсредств на лед, а по льду — на берег. Одновременно с этим линкоры и крейсера обрушивают весь свой боезапас на береговые укрепления финнов на материке, создавая у них впечатление, что готовится десант именно там. Пока они смотрят на материк, мы за ночь перетаскиваем на Сейскари хотя бы дивизион 122-мм гаубиц и батарею 76-мм пушек. К утру эти острова должны быть не просто захвачены. Они должны стать неприступными артиллерийскими фортами, бьющими финнам в спину. Ваши морпехи будут их прикрывать. Понятно?

В комнате повисла тишина. Идея была дерзкой, рискованной, но имела железную логику. Зачем брать острова штыком, если можно сразу превратить их в огневую точку?

— Это риск… — начал капитан.

— Риск есть, — перебил я. — Но риск бездействия больше. Финны ждут удара по Выборгу в лоб. Мы ударим с фланга, с тех самых островов, которые они считают своими тылами. Готовность к операции — сегодня с наступлением темноты.

Приказы были отданы. Маховик завертелся. Я вышел из душного помещения на холодный воздух. Сумерки сгущались. На западе, над заливом, небо периодически озарялось далекими, гигантскими вспышками — это линкоры начинали пробную пристрелку. Грохот их залпов доносился с опозданием, тяжелыми, разрывающими горизонт ударами.

Ко мне, семеня по обледенелым плитам, подбежал молодой лейтенант, дежурный по связи.

— Товарищ комкор! Вас срочно к аппарату! Шифровка из штаба фронта, категории «Особая»!

Я направился к рации. Не Мерецков, не Яковлев. «Особая» категория. Это могло быть только из Ставки или… от Берии. У аппарата Бодо оператор протянул мне расшифрованный лист. Текст был весьма любопытен.