Даже представить боюсь, сколько стоило всё это хозяйство. И ведь наверняка не обошлось без технологий, полученных «Севером» от «партнёров».

Но самым большим сюрпризом было то, что теперь «Север-2» стоял на стартовом поле не один. В паре километров севернее, над ещё одной стартовой башней возвышался такой же корабль. На первый взгляд, визуально они почти не отличались: то же кольцо обитаемого отсека, такие же гравитационные отражатели на носу. Однако я знал, что грузоподъёмность «Восхода» на двадцать процентов больше, там несколько иная организация внутренних отсеков, более продвинутая система жизнеобеспечения, которая поддерживала даже такое роскошество, как небольшой живой сад внутри гироскопически стабилизированного шара в обитаемой зоне. Снаружи этот «рекреационный отсек» выглядел как небольшое утолщение на жилом кольце. И это, пожалуй, было единственное заметное отличие между кораблями.

— Ого! — заметил я, когда мы заходили на посадку. — Уже поставили под старт, значит?

Напротив меня и Макса в купе сидел Дмитрий Семёнович, который по-прежнему занимал должность заместителя руководителя Роскосмоса. Сергеич же где-то в салоне проводил очередное совещание с другими чиновниками.

Он довольно хмыкнул и ответил:

— Только вчера. Идём с опережением графика.

— Графика? — переспросил я. — Он что, уже есть?

Зам посмотрел на меня с лёгким удивлением.

— Конечно. Они стартуют послезавтра.

Мы с Максом переглянулись.

— Вам что, не говорили? — недоверчиво спросил зам.

— Нет! — синхронно ответили мы.

— Ну, значит, были на то причины, — меланхолично заметил Дмитрий Семёнович и отвернулся к иллюминатору.

— Интересно будет узнать какие, — заметил Макс с раздражением в голосе.

Я едва заметно тронул его за локоть и чуть покачал головой, когда он посмотрел на меня. «Не надо, — постарался передать я взглядом. — Не время и не место».

Макс вздохнул и откинулся на спинку дивана, поправив ремень.

Мы остановились возле терминала, снабжённого телетрапами. Роскошь, совершенно немыслимая ещё недавно. Терминал был соединён непосредственно с жилым куполом коротким крытым переходом, так что нам даже не пришлось наружу выходить.

Сразу за переходом нас ждал небольшой электрокар. За рулём сидел Дмитрий Алексеевич, новый начальник кадровой службы проекта «Север». Он был выходцем из «Роскосмоса», я его видел пару раз на совещаниях — но лично до сих пор не общался.

Кадровик был крепким, коренастым мужчиной средних лет, кареглазым, загорелым, с чёрными кудрявыми волосами. Как вскоре выяснилось, он умел обаятельно улыбаться. Редкое качество. Такая улыбка сразу вызывает доверие и симпатию. И это обстоятельство меня особенно насторожило: неспроста такого человека поставили на эту должность, после всего, что случилось. Наверняка его навыки выходят далеко за пределы обычной кадровой работы.

Кадровик сначала подошёл ко мне и Максиму. Вежливо поздоровался, протянул руку.

— Рад познакомиться лично, — сказал он, крепко сжимая мою ладонь.

— Взаимно, — ответил я, чувствуя, как мои губы растягиваются в улыбке чуть ли не против моей воли.

Только после нас Дмитрий поздоровался с руководством: Сергеичем и остальными. Правильный ход, который лишь усилил мою настороженность по отношению к нему.

«Опасный тип? Как думаешь?» — спросил я Васю, наблюдая, как кадровик жестом приглашает нас в электрокар и сам садится за руль.

«Жень… то есть, Тейдан. Ты чего? — удивлённо ответил напарник. — Это ж Димыч Спасатель! Не слышал, что ли?»

«Вась, если тебе так привычнее — не обязательно меня называть Тейданом. Мне самому это кажется немного странным… тогда просто порыв был, понимаешь? И нет — я не слышал ни про какого Димыча Спасателя. А ты-то откуда его знаешь?»

«Ну не лично, конечно, — ответил Вася. — Но я ж читаю протоколы комиссий, оценки, психологические тесты сотрудников… обезличенно, конечно. В смысле я-основной читаю. А мы недавно соединялись, вот я и… в общем, подновил память, это ведь не лишнее. В общем, про историю с аварийной посадкой „Союза“ в Якутии слышал?»

Я смутно припомнил сообщения в новостях о каких-то проблемах. Вроде космонавтов долго не могли найти.

«Ну, так…» — неопределённо ответил я.

«Капсула ушла в квадрат, куда запрещали пускать вертолёты, — продолжал Вася. — Да и по расчётам вероятность приземления в том квадрате была минимальная. В общем, закрытое пространство, один из объектов, все дела… согласование заняло бы уйму времени. Никто не хотел брать на себя ответственность. И только Дмитрий сказал: искать там. Под личную ответственность. Короче, в отчёте спасателей есть строчка: »…до критического переохлаждения оставалось оценочно три-четыре часа…'.

Или вот в Королёве инженер сорвал сроки по системе позиционирования возвращаемой ступени «Ангары», формально его должны были уволить, как минимум. А особисты вообще грозили под уголовку подвести, вроде как за саботаж. Человек же работал на износ и просто слёг. Дмитрий вмешался, снова под личную ответственность. В общем, потом, благодаря этому сотруднику, первый «Север» так быстро появился.

Потом ещё тендер на комплектующие для жизнеобеспечения. Половина сумм уходила в никуда, все сделали вид, что не замечали. Уважаемые люди были задействованы, все дела. Дмитрий поднял вопрос сам, пошёл наверх и добился отмены. В бумагах это выглядело как обычное решение комиссии, но ясно, кто стоял за ним. После этого на него серьёзный накат был, который вышел чуть не на уровень Верхового. И закончился серьёзными чистками в «Роскосмосе». Так что такие дела'.

«Крутой, — мысленно хмыкнул я. — Со стержнем, значит».

«В общем, вроде того, Жень», — согласился Вася.

Мы доехали до подготовительного комплекса лётного состава. Я знал про это место по документам, с которыми я успел ознакомиться во время перелёта. Хороший комплекс, как дорогая гостиница: бассейны, спортзалы, жилые номера, полный сервис.

Никакой изоляции и карантина перед стартом не полагалось. Учитывая, что у нас с Максом был искусственный иммунитет — в этом не было никакого смысла. Так что до самого старта мы могли наслаждаться обычным человеческим общением. Ну и последними проверками, и тестами, в том числе медицинскими — куда же без этого?

В холле подготовительного комплекса нас ждал ещё один сюрприз. Хотя, если разобраться, сюрпризом его назвать сложно — ведь «Восход» мы уже видели на стартовом поле. Логично было предположить, что и его экипаж тоже находится где-то неподалёку.

Влад и Антон, до этого сидевшие в креслах справа от входа, увидев нас, встали и пошли навстречу, широко улыбаясь. За время, пока мы не виделись, оба заметно изменились: у Антона была другая причёска, более длинные волосы, косой пробор. Из-за этого его лицо уже не казалось таким комически круглым, да и уши немного маскировались. Ещё он, кажется, немного похудел. Я даже подумал про себя — не нашёл ли он себе пару. А вот у Влада прибавилось седых волос и морщинок вокруг глаз. Но взгляд стал твёрже, а плечи — шире; под олимпийкой были видны перекатывающиеся мышцы, которые сложно было ожидать от человека, долгие месяцы вынужденно торчавшего в невесомости.

Мы обнялись, похлопали друг друга по спинам.

— Ну, на сегодня у меня к вам вопросов нет, — сказал Сергеич, который вместе с Дмитрием тоже прошёл вместе с нами в холл. — До завтра отдыхаете. Потом последние проверки систем, тесты — и добро пожаловать на старт.

Влад посмотрел на Сергеича вопросительно. Тот улыбнулся и покачал головой.

— Нет, ребят. Вы стартуете по плану, послезавтра. Мне немного хвоста накрутили в этой Москве за то, что пытался старт «Севера-2» на день позже поставить, — неожиданно разоткровенничался руководитель.

— Это сильно сказано, — вмешался новый кадровик. — Нам, скорее, настоятельно рекомендовали. Но в такой форме, что отказать было невозможно.

— Ну ясно, что, — Влад вздохнул. — Вообще мы не в претензии. Главное, что дождались.