«Понял, — написал я в ответ. — А почему не голосом, как с Васей?»

«Когда отвечаешь голосом, нервная система часто подаёт „паразитные“ импульсы на глотку и речевой аппарат в целом, — пояснил Сергеич. — Их теоретически можно считать. По крайней мере, часть из них. Дистанционно, в идеальных условиях. Например, в салоне авто, если в нём вмонтированы достаточно мощные сенсоры».

«Ясно», — ответил я.

Ниже появилась ещё одна надпись, жёлтым квадратным шрифтом: «Ребят, привет. Кажется, я разобрался».

«Макс, ты?» — написал я.

«Ну а то!» — напечатал ответ Макс и поставил рядом подмигивающий смайлик, почему-то в виде морды добермана.

«Отлично. В общем, ребята, ситуация такая: ваша миссия в Груажан вышла на политический уровень. После прокола с моей гибелью „Север“ частично лишился автономии. Ваша задача на брифинге — со всем соглашаться. Не противоречить. Даже если вы увидите явную лажу с чьей-то стороны — не реагируйте, не вмешивайтесь. Мы всё сможем поправить позже, если будет необходимость. Это ясно?»

«Ясно», — мысленно напечатал я.

«Ясно», — прочёл ниже сообщение от Макса.

«Вот и отлично. Отключаюсь, пока что-то не заподозрили».

Надписи перед глазами исчезли.

«Вася, что думаешь?» — спросил я.

«Похоже, не мы одни подозреваем Сергеича в двойной игре», — ответил напарник.

«Или в тройной, — заметил я. — Дело ведь не в его гибели. А в том, о чём договорились его родители и что продолжал он. О чём стало известно Верховному».

«Ты прав», — согласился Вася, изобразив вздох.

«Насчёт чтения по нервным сигналам… — спросил я. — Это реально? Кто-то может прочитать мои реплики?»

«Не, не парься на этот счёт, я блокирую периферийную активность, — ответил Вася. — Но Сергеич мог и не знать о такой возможности. Я открыл её уже после того, как оказался в тебе».

«Но говорить мы об этом не будем», — добавил я.

«Ни в коем случае».

Мы домчали до МКАДа, проехали по внутренней стороне и свернули в сторону Кутузовского. Я не сразу сообразил, куда именно мы едем. Когда проезжали Новый Арбат, я даже решил, что нас везут прямиков в Кремль — но нет, всё оказалось проще. Мы притормозили возле здания Генштаба на «Арбатской», и заехали в один из служебных проездов.

Лимузин остановился во внутреннем дворе. Его тут же обступили с десяток бойцов из охраны. Когда мы вышли, нас тщательно обыскали с помощью каких-то сканеров футуристического вида. Всех — даже Сергеича. Тот отнёсся к этой процедуре стоически, спокойно улыбаясь. Мы старались следовать его примеру.

Потом нас молча провели внутрь здания. Мы долго петляли по казённым коридорам. Один раз проехали на лифте вниз. Вероятно, на подземный уровень. Но вот, наконец, сопровождающие привели нас в просторный зал для совещаний. Президиум был пуст, лишь на экране за ним и трибуной светилось изображение планеты. Я узнал Груажан — сине-зелёный шар, местами подёрнутый белесоватой облачностью. Если добавить сушу, он мог бы быть похож на Землю даже сильнее, чем Нарайя.

В зале сидело несколько генералов и руководителей в штатском. Я узнал министра обороны, отца Макса. Савелия Павловича, руководителя Службы внеземных расследований. Был ещё новый начальник Генштаба и командующий ВКС. Остальных я не знал.

Сопровождающие указали нам наши места — в первом ряду, перед генералами и другими 'шишками.

Мы с Максом опустились в казённые кресла, обитые красным велюром. Потом Сергеич кивнул нам и направился в сторону трибуны.

На фоне Груажан появилась надпись: «Миссия „Север-2“».

Сергеич вышел на трибуну. Сделал глоток из стеклянной бутылки, прочистил горло, оглядел зал и произнёс:

— Коллеги, рад всех приветствовать. Спасибо, что присоединились к нашей планёрке.

В зале было тихо. Мы с Максом украдкой переглянулись. Сергеич посмотрел на нас и ободряюще улыбнулся.

— Итак, мир, известный нам под именем Груажан, — начал он. — Планета земного типа, в самом центре «зоны Златовласки» своей звезды, жёлтого карлика. Наклон оси вращения к орбите менее одного градуса, в этом мире нет смены сезонов. Сутки составляют тридцать земных часов. Год — триста пятьдесят тамошних суток, практически, ровно. Суша составляет менее десяти процентов поверхности. Естественные спутники отсутствуют. Важно упомянуть, что, кроме Груажан, в обитаемой зоне звезды находятся ещё две планеты. Обе земного типа, обе обладают биосферами. Причём жизнь на всех трёх планетах, как показали данные генетического анализа, происходит из одного корня. Расхождение биосфер случилось в районе полумиллиарда земных лет назад, по оценкам наших математиков, и…

Кто-то в зале кашлянул. Сергеич осёкся и нахмурился, приглядываясь куда-то в ряды позади нас.

— Да? — спросил он. — Вы что-то хотели добавить?

— Хотел, — ответил ему немного надтреснутый мужской голос. Я хотел обернуться, но, поразмыслив, не стал этого делать. Макс тоже не стал оглядываться. Молодец, вот и правильно. — Этот астрономический экскурс — он обязателен? Полагаю, что все присутствующие имели возможность ознакомиться с данными, которые мы получили во время подготовки к мероприятию. Не проще ли сразу перейти к делу?

— Традиции, — Сергеич развёл руками. — Они сложились в нашем сообществе, и мне бы не хотелось их нарушать. Но не беспокойтесь: это не займёт много времени, а заодно поможет настроиться на нужный лад.

— Да, но настройка… — начал было снова тот же надтреснутый голос, но тут я услышал, как его перебил сам министр. Отец Макса.

— Евгений Степанович, если у вас всё, мы бы хотели продолжить, — сказал он.

Незнакомец промолчал. Сергеич выдержал секундную паузу, кивнул, улыбнулся и снова заговорил:

— Для местной цивилизации ситуация выглядит таким образом, как если бы во время первых космических полётов мы бы открыли, что Марс и Венера — живые планеты, обладающие богатой биосферой. Больше того: жизнь на этих планетах биологически и даже генетически совместима с нашей собственной. Так что для этого мира вопрос о жизни в других мирах закрыт уже очень давно. Однако остаётся актуальным другой вопрос. Есть ли разум за пределами их родного мира? Научный консенсус среди учёного сообщества Груажан в настоящий момент состоит в том, что разум — это уникальная, редчайшая флуктуация биосферы, которая может быть настолько редкой, чтобы больше не встретиться в нашей Галактике вовсе. То, что я рассказал, необходимо для понимания менталитета цивилизации, с которой мы имеем дело.

Сергеич кашлянул, будто бы прочищая горло. Я сомневался, что в этом была реальная практическая необходимость: наверняка его тело было слишком совершенно для таких мелочей. Но таким образом он использовал паузу, чтобы собраться с мыслями.

— Итак, жизнь и цивилизация Груажан сосредоточена на нескольких крупных архипелагах, расположенных в основном в экваториальной зоне планеты. Климат там комфортный, суточные колебания температуры в пределах десяти градусов по Цельсию, средний максимум — плюс тридцать два, минимум — плюс двадцать. Условия напоминают земные тропики, но без муссонов и прочих неприятностей. В прошлом архипелаги враждовали. Однако более трёхсот местных лет назад в результате глобальной войны произошло объединение народов. Теперь на планете существует единая Империя. Первые несколько десятилетий власть императорской династии была незыблемой, однако, после окончания войн, их общество породило гуманитарно-религиозное мировоззрение, которое привело к постепенной демократизации общественной жизни, признанию фундаментальных прав всех подданных, выработке общественного договора, который ограничивал власть Императора. В итоге на протяжении следующих веков императорская власть стала символической, религиозной и номинальной. Реально планетой управляет Совет Мудрейших. Своеобразный орган, образующийся из общепризнанных авторитетов в своих областях — от науки до искусства и бизнеса. Причём пропорциональное представительство профессиональных сообществ динамично меняется по мере изменения самого общества и развития научно-технического прогресса.