— Только то, что на Груажан готовится нападение, — мило улыбнулась Диана. Цель та же — официальный контроль.

Мы с Максом вздохнули одновременно.

— А подробнее? — в очередной раз попросил лётчик.

— Есть одобренная заявка на ведение боевых действий по правилам Кодекса, — ответила Диана. — Заявитель — кислородно-углеродный мир. Имеет удобный выход по изнанке до Груажана. Готовит флотилию вторжения, которая по уровню технологического развития полностью соответствует Груажанской цивилизации. Официальная цель — получение контроля над ресурсами системы. Напомню, там есть ещё две богатые планеты, которые по правилам Сектора принадлежал ближайшему миру с разумной жизнью. Вот за них они и будут биться.

— Как скоро это должно случиться? — спросил я.

— Если считать по абсолютному времени, то где-то через полгода, — ответила Диана, наблюдая за нашей реакцией.

— То есть, как раз к моменту твоего прибытия, — вздохнул Макс. — Очередное совпадение… да?

— Кто знает? — дипломатично ответила Диана.

Снова повисла пауза. Возможно, Макс с Дианой советовались со своими Васями. Но мой молчал — я просто не знал, о чём его спрашивать.

Конечно, та информация, которую Диана добыла в своих глубоких изысканиях, была очень важной. Но всё равно целостная картина происходящего у меня не складывалась. Было слишком много разных нюансов и нестыковок.

— Надо решать, что делать, — наконец, первым заговорил Макс. — Мой Вася говорит, что мы не можем оставаться здесь без дипломатического статуса слишком долго.

— Да вариантов-то всего два: летим на Землю и разбираемся с Сергеичем. Или же летим на Груажан. И там пытаемся сделать так, чтобы систему и миры не забрали у людей.

— Кстати, кто их атаковать собирается? — спросил я. — Что за существа?

— Кислородно-углеродная цивилизация, наш тип ДНК. Возможно, родственники, — ответила Диана. — Только разошлись в развитии очень давно.

— Насколько давно? — спросил я.

— Примерно со времён «Лука». Последнего универсального общего предка.

— Ясно. Значит, опять страхолюдины-какие-то… — вздохнул я.

— Очень мягко сказано, — ответила Диана. — Они похожи на зубастые шестирукие ходячие тумбочки.

— Как это? — изумился Макс.

— Запроси своего Васю, покажет. Я скину изображение в корабельную сеть.

«Вась, ты поймал? — мысленно спросил я. — Выведешь на большой экран?»

«Конечно, Жень, как скажешь», — ответил тот.

Вращающаяся звёздная россыпь сменилась изображением, которое поначалу показалось мне фотографией какой-то жуткой скульптуры в стиле биопанк. Существо будто состояло из переплетённых жил, трубок и сухожилий, подсвеченных изнутри мягким биолюминесцентным светом. Потом оно пошевелилось. Приподнялось на шести мощных конечностях, каждая из которых заканчивалась тремя суставчатыми когтями, будто предназначенными и для передвижения, и для хватания. Центральный сегмент создания напоминал грубый цилиндр, обтянутый серовато-зелёной кожей с металлическим отливом. Из боков торчали отростки — то ли манипуляторы, то ли органы чувств, покрытые короткими, чувствительными щупальцами. Когда одно из таких «щупалец» шевельнулось, по нему пробежал слабый голубой разряд, как от миниатюрного электрического импульса.

— Н-н-да… — выдохнул Макс. — Оно ещё и током бьётся?

— Ага, — кивнула Диана. — Причём сильно. Человека может и убить. Этот электрический орган они используют для коммуникации между представителями своего вида.

— Ну не милахи ли? — сказал Макс. — Даже представлять не хочу, в каком мире всё это дело выросло…

— Придётся, — заметил я. — И представлять, и внимательно изучать. Если воевать с ними надумаем.

— А мы надумаем? — Диана приподняла бровь.

Я вздохнул.

— Ты же знаешь про Груажан, — сказал я. — Меритократическая империя. Давно завязали с войнами. Они ведь цветочки ненюханные, не бойцы ни разу! Но при этом люди…

— Дэ, я чую, что Женя прав, — поддержал меня Макс. — Нельзя оставлять их наедине вот с этим вот…

Диана внимательно смотрела на экран и о чём-то размышляла. Мы с Максом терпеливо ждали. Наконец, она потёрла щёки ладонями и посмотрела на меня.

— Формально ты принимаешь решения, — сказала она. — Ты командир этого корабля.

— Если не считать того, что мы все нарушили прямой приказ и занимаемся самоуправством, — улыбнулся я.

— Что формально не отменяет твоих полномочий. Но если нужно разделить ответственность — то я поддержу. Такое вот… оно не должно убивать людей. Никаких. Пускай они даже живут на другой планете и о нас ничего не знают.

Макс посмотрел на меня и улыбнулся.

— Вопрос: как заходить будем? С открытым забралом? — спросил он.

— Без вариантов, — ответил я. — Нам нужно сразу выйти на высокий уровень. Получается, у нас будет полгода на подготовку…

— А может, откатиться ещё дальше? Подобрать такую траекторию возврата, чтобы снова возникло смещение? Тем более, что прыжков-то достаточно! — предложил Макс.

«Вась?» — мысленно окликнул я.

«Слишком рискованно — пока эластичность временного потока не вернулась к норме. Всё-таки полгода при наших масштабах — это большое смещение», — ответил он.

«Насколько рискованно?» — уточнил я.

«Где-то пятьдесят процентов на то, что мы больше не сможем вернуться с той стороны».

«Ясно».

— Не, отпадает, — сказал я вслух.

— Знаю, — кивнул Макс. — Вася сказал только что.

«Но есть и хорошие новости, — добавил мой невидимый напарник. — Обратный путь на Груажан потребует на два прыжка меньше времени!»

«Отлично», — подумал я.

— Ну что, ребят, тогда надо стартовать, — сказала Диана. — Наше время здесь истекает. И мне не нравится, что говорит Кодекс насчёт того, что будет, если мы задержимся.

— О чём будем говорить? — улыбнулся Макс.

— Только не о серьёзном! — напомнила Диана.

Сразу после этого на экране возникли цифры обратного отсчёта.

По дороге обратно мы играли в «правду или ложь» — в сложный вариант, где нужно было не просто перечислять факты, а выстраивать целые истории. Диане приходилось отдуваться за двоих, ведь мы с Максом не могли играть друг с другом по понятным причинам. Мы угадывали, где ложь, где правда, не имея права намекать — это делало игру особенно азартной.

Когда пришла моя очередь, я рассказал про пса, который якобы был у меня в детстве — золотистого ретривера по кличке Лаки. Как я нашёл его на свалке, вытащил из-под обломков старого забора, как он первое время дрожал, не веря, что его не обидят. Как мы потом вместе бегали на рассвете по набережной, ловили снежинки ртом и учились понимать друг друга без слов. Я даже вспомнил, как он спас мне жизнь — бросился под колёса мопеда, сбивая хулигана, что гнался за мной с цепью.

Наверное, я и правда когда-то мечтал о собаке. И эта выдуманная память вдруг стала такой живой, что запах мокрой шерсти и тёплое дыхание Лаки казались настоящими. Диана слушала, не перебивая, а потом тихо сказала:

— Это была правда, да?

Я только улыбнулся.

— Нет, Дэ, — ответил я. — Это ложь. Но, наверно, я когда-то очень хотел, чтобы это было правдой.

— А ты хорош! — в её голосе прозвучало искреннее уважение. — Я начинаю верить, что из тебя получился бы хороший дипломат.

— Нам всем придётся как следует постараться, — ответил я.

— Язык у них не самый простой… вам его тоже имплантировали, да? — поинтересовалась она.

— Конечно, — подтвердил Макс. — Как иначе-то? А вообще хорошо, что он у них унифицирован. Вон, Женька на Нарайе имел дело с несколькими языковыми системами. Даже представлять не хочу.

— Справимся, ребят, — уверенно сказал я. — Главное, чтобы у самих груажанцев было достаточно воли к жизни. И к сопротивлению. Они всё-таки очень странные, судя по их сериалам.

— Мне вот тоже кажется, что у них там что-то не чисто… — добавила Диана. — Мы что-то не понимаем. Там есть какая-то загадка.

— Вот на месте и выясним, — подмигнул ей Макс.