— Бравенте, — зашушукалась толпа. — Сам Бравенте пожаловал.

Пожилой господин, тяжело сползший с лошадиной спины, подобрал полы черной мантии и шагнул на мост. «Синицы» поспешно расступились. Начальник стражи поспешил навстречу прибывшему.

Йеспер насторожил уши. Толпа примолкла, ловя каждое слово.

— Что здесь? — отчетливо спросил пожилой господин, поводя длинным острым носом.

— Возможно, взрыв при проведении недозволенной работы, — отрапортовал начальник стражи. — Дом внутри разнесло преизрядно. Как смерч по комнатам прошелся.

— И от какого же взрыва будет такая дивная иллюминация? — усомнился господин. — Трупы есть?

— Непреклонные пощадили. Вроде обошлось.

— Где домовладелец? Кто? Что говорит?

— Не найдена она, джиор Бравенте. Джованна Сансеверо, вдова мастера стекла и света. Как сквозь землю провалилась.

Пожилой господин задумчиво повернул голову, глядя на стальные воды Ривары. Начальник стражи невольно последовал его примеру.

— Или туда, — пробормотал он.

Йеспер поежился.

— Разгоните зевак. Пусть стражники опросят соседей. Идемте: я желаю осмотреть дом.

И господин мерной поступью двинулся вперед, шурша мантией. Начальник стражи торопливо отдал приказания, и «синицы» шагнули вперед, вскинув алебарды.

— Разойдись! А ну, разойдись! — зычно понеслось над улицей. — Нечего пялиться!

Воззвания стражи были услышаны. Толпа мало-помалу начала редеть, разбредаться. Кое-кто отошел на безопасное расстояние, кто-то и вовсе вспомнил про оставленные дела.

Варендаль однако не спешил повиноваться приказу. Он бочком-бочком подобрался ближе к парапету и взглянул вниз, на речную воду. Там, у подножия моста среди пены кружились обломки кровли. Длинная доска застряла, зацепившись одним концом за каменный столб, а другим за что-то в воде, чего Зубоскал никак не мог толком рассмотреть со своей позиции. Он собрался перегнуться через парапет, но внезапно передумал и выпрямился, словно река не представляла собой ничего примечательного.

Неподалеку стражник допрашивал парочку: угрюмого мужчину-ремесленника и женщину, по виду, служанку.

— А он и рычит в ответ: мол, мы не люди, мы оборотни… И как завоет, аж кровь застыла. А пес мой после весь вечер рычал и шерсть на загривке дыбил.

— И я, и я слышала! — с готовностью подтвердила женщина. — Как есть волки выли! Под присягой поклянусь.

— А еще вчера какой-то мордоворот ломился. Чуть дверь не вынес…

— Грязные здесь дела творились. Колдовские, не иначе.

Стражник слушал со всем вниманием. Йеспер же замер, словно пораженный молнией с ясного неба.

— А ты чего встал столбом? — окликнул его другой солдат. — Тоже здесь живешь? Где-то я тебя видел…

— Я⁈ Я ничего, — пробормотал Йеспер. — Я просто так… Я уже ушел.

И он торопливо покинул набережную, вмиг затерявшись в людском потоке.

Овраг — одна из множества впадин, что разделяла Овражную сторону на части — спускался к Риваре узкой промоиной, по которой в дождливый сезон, бурля, неслась вода, таща в реку всю ту дрянь, что оставляют после себя люди. Сейчас ручей почти иссяк, и дно покрывала вязкая жижа, из которой то тут, то там торчали тряпки, разбитые горшки, гниющие очистки. Парило. Жужжали слепни.

Йеспер сползал по крутому склону, одной рукой придерживая чикветту, и а другой то и дело цепляясь за ветки какого-то стелющегося кустарника с мелкими листочками. Башмаки скользили, комья глины срывались из-под ног и прыгали вниз, рассыпаясь коричневой пылью. Горловина оврага терялась вдали, над его истоком высилась черная зубчатая стена городского кладбища.

Держаться на обрыве сделалось невозможным. Йеспер поморщился, бросив тоскливый взгляд вниз, закусил губу и спрыгнул. Ноги почти по колено ушли в глину. Зубоскал с трудом шагнул: жижа с омерзительным чавканьем выпустила добычу, едва не содрав башмак. Йеспер едва слышно зарычал и начал рывками продвигаться вперед. От усилия и злости лицо его покрылось потом, на который тут же слетелись все местные оводы.

— Чтоб тебя, чтоб тебя, чтоб тебя! — бормотал он сквозь зубы, топча жижу, словно заклятого врага и отбиваясь от жужжащего воинства.

Пройдя шагов сто, он сделал передышку и осмотрелся. Склоны оврага высились почти отвесно, кустарник исчез, уступив место настырному вьюнку. Впереди виднелась каменная кладка: остатки древнего стока, которым когда-то отводили воды в этой части Реджио. От стока столь ядрено тянуло смрадом, что Йеспер без промедления зажал бы себе рот и нос, не будь его руки по локоть в жиже.

Прямо перед аркой, наполовину уйдя в грязь, валялся труп здоровенного болотного крысюка, уже изрядно обглоданный. Йеспер сплюнул, чувствуя, как лепешка шевельнулась в нутре.

— Монерленги на вас нет! — пробормотал он. — Куда ни плюнь, помойка!

Он кое-как обогнул падаль, прижимаясь спиной к обрыву, и, в последний раз взглянув на тусклый свет солнца, нырнул в дыру водостока.

Нырнул? Громко сказано. Воды в трубе не было. Каменное дно покрывала все та же глинистая жижа, но теперь с заметной примесью речного ила. Йеспер шел, пригибаясь и для верности касаясь стены рукой. Он старался ступать как можно мягче, но все равно шаги отдавались гулом в глубине стока.

Раз ему почудилось шевеленье где-то поблизости. Йеспер достал из кармана верный горючий камень и зажег огрызок свечи, купленный по пути к оврагу у нищего. Крошечный огонек заметался, разбрызгивая свет по стенам, испещренным дорожками слизней.

— Джиори Джованна, — прошептал Зубоскал. — Не бойтесь. Это Йеспер.

Из трещины в кладке показалась черная лоснящаяся морда.

— Пшел, гадина! — шикнул Йеспер и ткнул в сторону существа чикветтой. Крысюк рассерженно зафырчал, показывая клыки, но напасть в одиночку на столь крупного противника, как человек, не рискнул и убрался обратно в пролом. Йеспер пошел дальше, то и дело оглядываясь: мало радости, если обитатели водостока цапнут тебя за ногу.

Впереди на полу образовался нанос: что-то вроде вала из веток и глины. Как видно, во время осеннего разлива воды Ривары встречались здесь с потоком, текущим по оврагу. Здесь уже брезжил слабый дневной свет, и тянуло сыростью. И здесь Зубоскал нашел ту, которую искал.

Джованна Сансеверо полусидела-полулежала, привалившись к стене. Казалось, женщина была без сознания, но когда Варендаль приблизился, она зашевелилась.

— Джиори Джованна! — вновь позвал Йеспер. — Это Йеспер! Помните меня? Рыжий плут с драной спиной? Помните?

— Плут? — Джованна шептала почти беззвучно. — Да…плут…

Она повернула голову, щурясь на свет. Лицо ее покраснело, словно от сильного солнечного ожога, глаза слезились. Волосы и одежда были насквозь мокрыми. Йеспер заметил, что одежда рабочая: суконная блуза и широкие штаны с кожаными заплатами. Видимо, они когда-то принадлежали Антонио Сансеверо.

— Ты вырос, мальчик, — проговорила она. — Совсем взрослый…

Йеспер неловко кивнул.

— Что снаружи? — спросила женщина. — Дом цел?

— Да не то чтобы совсем… А вы-то сами целы? — в свою очередь спросил Варендаль. — Как оно так вышло?

Джованна подняла руку, разглядывая пальцы, точно впервые видела.

— Я⁈ — словно не веря сама себе произнесла она. — Цела, что мне сделается, старой карге… А как так вышло… даже не знаю, как и сказать…

— А ничего не говорите! — решил Йеспер. — Надобно убираться отсюда да поживее. Бравенте — умный гад. Как только он узнает про водосток, он пошлет его проверить.

Джованна дернулась, словно от удара. Плечи ее поникли.

— Бравенте, — пробормотала она с отчаяньем в голосе. — Если Бравенте, то это конец… если я попаду в Замок, то уже не выйду на волю…

— Ничего не конец, — решительно возразил Йеспер. Он перебрался через занос и мягко, но настойчиво взял Джованну под локоть. — И никуда вы не попадете, если не будете сидеть тут и пророчить себе беды. Это я обещаю — я, Йеспер Ярне Варендаль. А я, чтоб вы знали, всегда держу слово! Ну-ка, вставайте!