Сначала не происходит ничего. Ни вспышек, ни подпространственного хора, ни изменений, ни метеоритов, падающих с неба. Есения ждёт секунду, две, три, и собирается разочарованно выдохнуть, уйдя затем комочиться в угол, но избушку внезапно начинает потряхивать. Лёгкие вибрации, ощущавшиеся по началу, становятся всё сильнее, и Есения вцепляется в Арсения, зажмуриваясь. Можно было бы списать всё это на то, что избушка решила внезапно подняться на ноги, но она поднимается плавно и движения больше похожи на лёгкую качку корабля. Ёкки выдрессировал бедолагу, чтобы не вскакивала как сумасшедшая, роняя и разбивая его многочисленные баночки внутри себя. А сейчас избушку конкретно трясло и, судя по звукам, банки всё же полетели на пол.

Есения уже начала радоваться, что в детской всё намертво приколочено, но избушку тряхнуло сильнее, и комнату озарило голубоватое, практически ослепляющее сияние, поэтому радость уступила место отчаянной надежде на то, что они не призвали какую-то лютую хтонь из подпространства и в целом смогут пережить этот непонятный ужас. Арсений рядом что-то говорит, кажется, даже успокаивающее, но Есения не может разобрать ни одного слова из-за нарастающего гула множества голосов. К зажмуренным глазам прибавляются закрытые уши, и Есения уже ни на что не надеется. Просто утыкается лбом куда-то в Арсения.

А через секунду всё стихает так же внезапно, как и началось. Словно и не было ничего. Есения сидит ещё несколько мгновений, не шевелясь, а потом с опаской убирает руки от ушей, открывает глаза и отрывается от Арсеньева плеча. Вокруг всё абсолютно так же. И осенний лес за окном, и сама комната остались прежними. Есения, не понимая, пора уже паниковать или можно немного отложить приступ неконтролируемой тревожности, переводит взгляд на Арсения, который сидит абсолютно с таким же непониманием на лице.

— Это сейчас что было? — Есения садится ровнее, всё ещё озираясь по сторонам.

— Всплеск энергии. — Арсений хмурится, нащупывая руку Есении. — Весьма мощный. Наверняка и Московию тоже тряхнуло…

— Ваших рук дело? — Серёжа всовывается в комнату, а за его спиной уже маячат остальные.

— Возможно… — Арсений жмёт плечами и поворачивается к Есении. — Ты его видишь?

— Я… — Есения прикрывает глаза, ныряя поглубже в подпространство.

Она, если честно, вообще не понимает, что именно искать и смотреть, ибо Буян она никогда не пробовала вот так разглядывать. Сначала не до того было, а потом уже и не видно стало. В теории, те, кто на нём бывал и жил, должны улавливать различия в энергиях посреди бескрайнего океана. Ну или чувствовать что-то. Но у Есении океан — просто океан.

— Карта есть? — Арсений смотрит на Серёжу, который привалился плечом к дверному косяку. — И клубок принеси.

— Ишь! Раскомандовался. — Серёжа недовольно цокает, но всё же уходит.

— А вы чего тут? — Денис тут же протискивается на его место. — Эксперименты над его избушкой ставите? Или пытались мир взорвать? А то там маги по пророчеству именно этого и ждут.

— Пусть ещё подождут. — Арсений качает головой. — Не до них пока.

— Двинься, окаянный. — Серёжа распихивает плечами любопытных и заходит в комнату, вручая Арсению свёрток и клубок, который принял практически адекватную форму.

Со всей осторожностью Арсений разворачивает древнюю карту мира, написанную вручную, раскладывает её на полу, а клубок всовывает прямо в руки Есении. Сжав его ненадолго пальцами, она опускается ещё немного поглубже в подпространство. Карта у Ёкки не совсем простая. Писал какими-то специальными отварами, и в теории она способна показать местоположение любого мага или объекта. У него была такая же с местностью Буяна. Есения в детстве часто смотрела по ней, где Ёкки ходит, чтобы успеть устранить бардак до его прихода. Но здесь всё как-то более масштабно и искать нужно не живое существо, а остров…

Выдохнув, Есения кидает клубок прямо на карту. Он попадает на Большую Землю и сначала вертится на месте, как волчок, а потом медленно, неуверенно, словно сомневаясь, переваливается в сторону океана. Есения даже дыхание задерживает, наблюдая сквозь подпространство за его вялыми перемещениями. Кажется, что он нарочно медлит, чтобы нервы потрепать. А оказавшись посреди океана и вовсе начинает переваливаться туда-сюда, будто бы сомневаясь. И… Останавливается, чуть не разваливаясь, но всё же справляется и сохраняет свою форму.

Есения открывает глаза, всё ещё не веря ни себе, ни Арсению, ни, тем более, километру ниток, уверенно стоящих на одном месте. На карте. Если ничего не изменилось и его свойства хоть как-то сохранились, то в случае неудачи, когда клубок не может найти запрашиваемое, он укатывался за пределы карты, сообщая, что на этой территории ничего подобного найти не получилось…

— Чего искали-то? — Горыныч с интересом вытягивает шею, смотря на карту.

— Собирайтесь. — Арсений усмехается, обнимая Есению. — Мы летим домой. На Буян.

[1] С юга на восток летит лепесток. Ветер изнутри на себе его прокати. Три слезинки, две песчинки. И комочек пыльцы с лапки доброй пчелы. Лишь коснёшься меня ты, силой будь моей внутри.

Избушка Яги. Вечерело.

— Вот так и думал, что это вы тут набедокурили! — Серёжа забирает у Арсения карту, разворачивается, чтобы уйти из комнаты, и стучит по одной из стен костяшками. — Эй, пернатая, встань, разомнись. А то небось окорочка затекли все.

— Я это… — Дима как-то слишком задумчиво опускает взгляд. — Не полечу, короче.

— Чагой-то? — Серёжа аж разворачивается обратно и хватается рукой за стенку, чтобы удержать равновесие, ибо избушка послушно начала подниматься.

Арсений лишь крепче прижимает к себе Есению, тихо радуясь тому, что они сидят. Подъём избушки ему доводилось видеть только снаружи и всего пару раз, потому что Ёкки не таскал её на Большую Землю, а на Буяне Арсений бывал не так часто и в основном быстрыми набегами: что-то передать, что-то забрать, попить чаю и вновь воевать. В целом, зрелище не сильно впечатляющее для того, кто сам ставил эксперимент за экспериментом в попытках понять этот мир и приручить. Она сначала вытаскивала из-под себя одну ногу, затем вторую и выпрямлялась. Внутри, естественно покачивало, а снаружи просто дом на окорочках. Обычное дело.

— Да Машуня тут. — Дима коротко вздыхает и жалобно смотрит на остальных. — Ну не могу я её оставить, мужики. И дама. А с собой тащить… Ну чего ей там делать? Она хоть и дальняя родственница Буяновских, но здешнего в ней намного больше. Привыкла. Да и на меня Буяновские всегда криво поглядывали. Не нравится им живая мертвечина…

— Оставайся. — Арсений с улыбкой кивает, не давая остальным ничего возразить. — Я, кажется, могу сделать так, чтобы остров видели только те, в ком течёт Буяновская кровь. Ну… Чтобы вновь его не закупоривать. И можно было прилетать туда. — Он немного виновато жмёт плечами.

Ласковый ветерок, который бывает только на Буяне, забирается во влажные волосы, высушивая их. Здесь даже солнце светит немного иначе, чем на Большой Земле. Арсений глубоко вдыхает и поднимает голову, щурясь из-за яркого света. Тело немного ноет после перемещения, омрачая короткий отдых, но это всё равно лучше, чем прятаться в очередной грязной и холодной яме посреди леса, в ожидании очередного мага, желающего полакомиться дешёвой энергией дикарей.

— Держи.

Арсений переводит взгляд на Ёкки, который протягивает ему небольшой стеклянный бутылёк, и берёт его в руки, тут же открывая и делая маленький глоток. По телу моментально прокатывается волна тепла, расслабляя мышцы и снимая раздражающую боль. На секунду Арсений прикрывает глаза и закрывает бутылёк, а затем вновь смотрит на Ёкки.

— Мне нужен меч.

— Сходи в избушку и выбери. — Ёкки жмёт плечами, лениво скользя глазами по каменистому пляжу.