— А где Есения? — Дима с деловым видом подходит к кофемашине. — Я б осмотреть её хотел в человеческом виде.

— Кажется… Её нет. — Арсений, хмурнее тучи, смотрит на друзей, разворачивается, обходит квартиру, осматривая каждый угол, и возвращается обратно. — Реально нет…

Внутри что-то сжимается. Страх пробегает по телу, вышвыривая из головы все спокойные варианты её отсутствия вроде «поднялась к Петру Алексеевичу». Остаются только самые страшные. Украли, убили, ушла и её поймали и всё равно убили…

— Сбежала, что ли? — Серёжа моментально переключается с хиханек-хаханек на серьёзный тон.

— Сплюнь, а. — Дима тоже хмурнеет, включая шайтан-машину.

— Надо, наверно, Петру Алексеевичу рассказать… — Арсений хлопает себя по карманам домашних штанов. Отсутствие Есении бодрит лучше кофе.

— Да, звони. — Серёжа кивает, доставая свой телефон. — А я пока патрули подниму.

Щелчок замка заставляет всех вздрогнуть. Арсений пулей выскакивает в коридор, ожидая увидеть там Петра Алексеевича с деловым видом, а в худшем случае, с бесконечной скорбью на лице, но видит лишь взъерошенную Есению в лёгкой курточке, спортивных штанах и кроссовках.

— Ух ты… — Есения хмыкает, стягивая кроссовок. — Вы словно инопланетянина увидели.

— Ты где была? — Арсений тяжело выдыхает, чувствуя, как с тела падает что-то невероятно тяжёлое.

— Бегала. — Есения жмёт плечами и вешает куртку на крючок. — Здравствуйте, господа. — Она коротко кивает Диме с Серёжей, которые тоже вывалились в коридор. — С вашего позволения я сначала посещу ванную, а затем можете рассматривать меня, как экспонат в музее. Разумеется, под обсуждение запланированной поездки.

Арсений не верит ни своим глазам, ни ушам. Есения слишком беззаботно протискивается мимо всех них и гордо скрывается за дверью, будто бы не из-за неё чуть инфаркт у всех присутствующих не случился.

— Помните, мем был? — Серёжа оживает первым. — Дорогой, где ты был? Бегал. Странно, но футболка сухая и совсем не пахнет…

[1] В этом мире смерть, появившаяся из ниоткуда, усмирённая мной в воплощении этом. Услышь меня. Она день, она ночь. Та, кто мне принадлежит. Дыхание смерти, дыхание жизни. Услышь, Кот Баюн. Здесь и сейчас.

[2]Помнишь, Есения?

[3]Я в шоке, Арсений

Машина Серёжи. День. Дорога на тренировочную базу.

— А нас из города выпустят? — Арсений с сомнением косится на медленно отдаляющийся дом Петра Алексеевича.

— А чего нет? — Серёжа бросает на него взгляд через зеркало заднего вида и вновь сосредотачивается на дороге.

— Есения без регистрации. — Арсений чувствует, как жжёт затылок от её взгляда, но окно ужасно интересное.

— И смс? — Серёжа хихикает себе под нос, а потом ловит вопросительные взгляды и закатывает глаза. — Проедем. В крайнем случае в багажник её засунем. У меня там отвод глаз шикарнейший стоит.

Воздух внутри машины какой-то густой и ментально холодный. Вдыхаешь сухое тепло от печки, а внутренности неприятно холодит. И поворачиваться вновь страшно — вдруг взглядом убьют. Прямо как тогда, когда их Пётр Алексеевич отвозил к Арсению на квартиру. Только Есения теперь не кошка, а холодит всё равно. Хочется попросить Серёжу остановиться, выйти из машины и спрятаться в своей квартире, где убрались, конечно, но всё равно та ещё разруха. Арсению совершенно не нравится идея провести выходные на базе, хотя, казалось бы, природа, тишина, развлекайся с магией как хочешь и ничего тебе за это не будет. Там нет Тёмных, нет городской суеты, нет страха, что Арсения вновь переведут в подозреваемые из свидетелей. Там даже до Есении не доберутся, ибо всё максимально закрыто от взора Тьмы. Выдыхать и радоваться. Но Арсению что-то как-то не выдыхается и не радуется совсем.

Его отчаянно беспокоят вчерашние вечер и ночь. Он помнит, как затягивал рану на голове Есении. Помнит, что ложился подпитывать энергией под её рассказ про мага и изучение кошачьего. А потом... Арсений хмурится, стараясь выцепить хоть что-то из памяти. Он точно видел сон. Яркий такой, но не в хорошем смысле. Подвалы? А при чём тут подвалы? Вон ноябрь за окном, скоро снегом всё засыпет, можно будет надеть варежки, пойти в парк, слепить маговика. Они отличались от обычных снеговиков тем, что всякие вандалы не снесут им голову. Даже не подумают об этом, мимо пройдут. А у людей с добрыми намерениями при виде маговика поднимется настроение и удача будет преследовать ближайшую неделю.

Арсений мысленно чертыхается, моргая. При чём тут вообще маговики? Он же точно думал о другом. Ему снилась темнота, боль... Боль... Большой воздушный шар? Или это был дирижабль? Арсений на таком не летал. Да и на воздушном шаре тоже. Там наверху, наверное, классно, виды красивые. Под ногами земля, маленькие человечки, а ты стоишь, вдыхаешь прохладный воздух, улыбаешься рассветным лучам... Есения вчера улыбалась. Арсений, кажется, помнит, что он просыпался посреди ночи. Смотрел на Есению, гладил её по щеке... Или то была самая обыкновенная дворовая кошка из его детства? Бегала такая всегда беленькая, но ничейная. Арсений её часто выносил воду, кости, оставшиеся от обеда, мелкую рыбёшку, которую ловил в речке неподалёку на самодельную удочку, а кошка за это тёрлась об его ноги со сбитыми коленями и мурчала.

Арсений вновь чертыхается, смотря на ноябрь за окном. Чего ему детство-то? И о чём он думал? Ах да, о холодном воздухе, который тёплый, но что-то как-то нет. Неужели Есения что-то чудит? Арсений хмурится, собираясь отвернуться от окна, но передумывает. Вряд ли это она. Зачем ей воздух холодить?

— Без багажника обойдёмся.

В голосе Есении такие же холодные нотки, как и в воздухе. Арсению и это не нравится. Есения будто мгновенно стала чужой, хотя и своей-то не была, но вчера вечером, когда она требовала от Арсения сделать невозможное возможным, веяло теплом. Арсений совершенно не верил в свои силы и возможность сделать с ними что-то адекватное, но зато чувствовал от Есении такую веру, что вариантов не сделать не было. Да и таким воодушевлением от неё тянуло, что у Арсения шансов никаких не оставалось. Лишь поддаться и пробовать. И верить, что даже у средненького мага без суперспособностей, всё получится.

— У Тёмного случится приступ диареи примерно за пару минут до того, как подъедем к посту. А Светлый в курсе и пропустит без вопросов.

— Откуда инфа? — Серёжа с интересом косится на Есению через зеркало заднего вида.

Арсений всё-таки отрывается от окна и тоже смотрит на Есению. Даже Дима с интересом разворачивается в кресле. Пользование подпространством у фамильяров отличается от магов. Те всё же рождены со способностями, а маги этому ещё учатся. Но, как и у магов, глубина вхождения в подпространство определяется уровнем удерживаемой внутри себя энергии, ведь чем глубже, тем больше силозатрат.

— Пётр Алексеевич предупредил его. — Есения жмёт плечами, скользнув взглядом по всем смотрящим. — Сразу после того, как отдал вам распоряжение линять из города.

— Как-то ты подозрительно много знаешь. — Дима хмурит брови, сильнее разворачиваясь в кресле, чтобы сверлить взглядом Есению.

— Это не знание. — Есения цокает, закатывая глаза. — Логика обыкновенная. Вчера никто никуда не собирался ехать, иначе кто-то из нас четверых точно бы знал об этой поездке. Пётр Алексеевич не из тех, кто предупреждает в последний момент без повода. Отправить нас с Арсением на тренировочную базу на выходные он явно решил либо глубокой ночью, либо с утра, что более вероятно, потому что от дежурных могла поступить какая-либо информация. Было бы заранее в его планах тренировать Арсения вдали от города, он бы сказал ещё вчера, когда выделял ему неделю на подготовку к экзамену. А значит, сразу после решения отправить нас всех загород, Пётр Алексеевич начал предупреждать патрули, чтобы пропустили, ибо он знает, что я без регистрации.