— В этот раз? — Есения хмурится, ведя носом. — То есть…
— Как и Горыныч. — Серёжа кивает, пожимая плечами. — Был всегда рядом.
— То есть мы столько лет пытались найти хоть какое-то решение, пытались снять это несчастное проклятие, пытались вытащить Арсения из этой бесконечной петли, а ты ходил рядом и даже не дёрнулся попробовать хоть какое-то из своих зелий? Ты, который Кощея выдернул с того света! Ты, который любое проклятие без труда обернёшь против проклинающего!.. — Есения аж привстаёт за столом и кажется, что она готова вот-вот наброситься на Серёжу.
— А кто тебе сказал, что я не пытался, а?! — Серёжа тоже приподнимается за столом. А Горыныч радостно уплетает мясо, наблюдая за ними и не забывая подкармливать мышу у себя на голове. — Ты к Арсению ни одно сильное существо не подпускала! Огрызалась, бросалась, «моё» и хоть в лепёшку расшибись! Сама придумала, что вокруг одни враги, а мы теперь виноватые!
— Это было в самом начале! — Есения бьёт кулаком по столу. — А потом? Потом где тебя носило, а? Великий ты травник! Помощник! Хранитель очага! Ты хоть представляешь, каково было Горынычу, а? А мне?! Чужая земля, озлобленные маги, его постоянные смерти! И ноль! Ноль! Информации, поддержки и вариантов, что со всем этим делать!
— Да потому что ничего с этим нельзя было сделать! Ни-че-го!..
Арсению бы остановить эту перепалку, но чувствуется, что уж лучше так, чем они будут весь вечер сидеть и смотреть друг на друга голодными волками. А то у обоих накопилось слишком много усталости и напряжения, особенно за последнее время. Одному Горынычу всё нипочём — тот и так ежедневно сам с собой ругается.
С тихим вздохом Арсений выходит из-за стола, коротко коснувшись пальцами плеча Есении. Что-то в этом доме с самого начала его словно звало к себе. Тянуло. Он заходит в одну из комнатушек, которая больше напоминает склад, хотя у окна стоит небольшой столик со стулом и кровать притаилась в углу. Вдоль стен, так же, как и на кухне, растянулись стеллажи с различными артефактами. Тут и платочек лежал, и яблочко красное, и сапоги, судя по всему, скороходы, в углу был скручен ковёр, кольца различные на полках рассыпались, пара бутылочек стояла с водой, мешочки с землёй, гусли, зеркала, рубахи, шапки, очки, книги, веретено, иглы, гребешки, зонты…
Арсений в шоке качает головой и открывает дверцу шкафа. За ней грудой металла свалены копья, ножи, катаны, сабли, а в углу стоял с виду непримечательный меч, который так и манил к себе прикоснуться. Со всей осторожностью Арсений вытаскивает его из шкафа и кладёт на стол, рассматривая. Грубовато выкованный он вряд ли представлял какую-то ценность, кроме исторической, ибо и сталь выглядела совершенно обычной, и камнями драгоценными его никто не украшал. Да и в остроте на первый взгляд возникали сомнения, однако крови он пролил немерено. Арсений касается пальцами лезвия и медленно ведёт ими выше, к рукоятке, улавливая сначала что-то размытое, быстро перескакивающее, невнятное, но с каждой секундой всё более явные картинки воспоминаний.
Вот меч взметается вверх, вокруг крики, шум, лязг металла, вспышки энергий, ветер бушует, тучи над головой сгущаются, а в следующую секунду меч начинает расчищать путь от врагов… Стрелы летят словно осиный рой, земля подрагивает от топота копыт, воздух звенит от напряжения и переизбытка магии. Одна битва сменяет другую, давая лишь короткие передышки на то, чтобы хотя бы немного отмыть себя и меч от крови. И вновь в бой с озлобленными магами, которые готовы буквально на всё ради сохранения войны между собой. Вновь меч взметается вверх, а затем пронзает тела. Не ради войны, не ради убийств, хотя маги верят именно в это, а ради защиты, ради мира, как бы абсурдно это не выглядело со стороны.
— Арсений… — Есения кладёт руку ему на плечо. — Всё… В порядке?
— В полном. — Арсений кивает, убирая руку от меча, и разворачивается к Есении, которая словно привидение увидела. — Он мой, да?
— Угу. — Есения растерянно кивает, готовая в любой момент рухнуть в объятия паники.
— Зачем тебе потребовалась моя сила? — Арсений замечает в дверях жующего Дениса и Серёжу. — И ведьму зачем замучил?
— Да не мучил я её! — Серёжа недовольно вскидывает руки. — До меня мертва была, а я ей жизнь вторую можно сказать подарил. Ну… — Он как-то резко теряет весь свой запал. — С некоторыми нюансами и не совсем жизнь, но всё же.
— Так она живая или…
Арсений обнимает Есению, которая вроде и понимает, что поводов для паники нет, но огромное количество увиденных смертей слишком сильно давит на плечи, не давая их развернуть и вздохнуть свободно и спокойно. Арсений прекрасно ощущает то поганое чувство страха, исходящее от Есении, что вот-вот и вновь всё рухнет. Вновь энергия взбрыкнёт и начнёт выжигать, вновь слетят все защиты, поле треснет, и тело не выдержит всей энергии, хотя ничего никуда не собирается разрываться, прорываться и сжигать. Оно даже не совсем от воспоминаний зависело. Связано, но не из-за них раз за разом выжигало…
— Она… — Серёжа мнётся, подбирая слова. — Ну пока мы с Кощеем поддерживаем в ней жизнь — жива. А так… Короче от неё только тело да обрывки воспоминаний остались, которые складываются в то, что маги прозвали пророчеством.
— Кошмар какой. — Арсений отходит к столу и почти садится на него. — Кощей?! А дальше обнаружится, что у Света русалка с водяным затесались, у Тьмы какой-нибудь князь Гвидон и Соловей-разбойник, по соседству у меня Илья Муромец… И в целом весь Буян перекочевал сюда и теперь сидит под прикрытием…
— Не настолько. — Серёжа усмехается. — Больше без сюрпризов, честно. Кощей в последний момент с острова выскочил. И нашлись мы… Ну где-то пару тысяч лет назад. Остальные на Буяне заперты. Пытался искать, но вообще глухо. К тому же, на Большой Земле слишком многим было тяжело находиться и они предпочитали даже не соваться сюда. Я заметил, что более-менее адекватно принимают разрозненную энергию те, кто приближен по своей сути к магам. Существа же здесь угасали и теряли способности, деградируя в фамильяров.
— Добей меня. — Арсений вздыхает, коротко улыбаясь Есении, которая подошла, чтобы сесть рядом на стол. — Кто из магов Кощей?
— Димка. — Серёжа жмёт плечами. — Костин, который.
За сохранность защит и целостность оболочки Есения переживала совершенно точно зря. А вот за сохранность разума стоило бы побеспокоиться. У Арсения мир немного по швам трещит. Вроде и ничего такого, люди ведь те же, а вроде и странно осознавать, что ты знал их лишь на половину. Общался с верхушкой айсберга, думая, что это весь человек, а там такое скрыто под толщей воды… Впрочем, суть от этого вряд ли сильно меняется. Просто добавляется некоторый нюанс и более глубокое понимание тех, кто был столько времени рядом.
— А где тот камень, который нужно вернуть Горынычу? — Арсений решает отложить муки принятия на более комфортное время, а сейчас заняться более важными вопросами. К тому же, хватит с них одного нервничающего. — И зачем?
— Вот не сидится ему спокойно на дне, а… — Серёжа недовольно цокает, закатывая глаза, идёт к стеллажу и берёт с полки небольшой камушек. — Вбил в свою поехавшую голову, что я камень отобрал во имя экспериментов. Вот он. Добровольно отдан на сохранение. Да, радость трёхголовая?
— А то ж. — Денис уверенно кивает. — Вы Черномора не слушайте. У него там одна песня на дне.
— Нет. — Арсений качает головой, чувствуя, что это не просто бредни спятившей души. — Что-то там ещё есть… Но с этим позже. Ведьму зачем подкинул?
— Силу проверить. — Серёжа кладёт камень обратно. — И как подстраховку, чтобы если уж что, то на неё всё скинуть. Знаете, как трудно вдвоём прятаться от кучи магов? Так-то в одиночку я вполне мог удерживать маскировку и мысли в куче, вон даже Еська ни разу не чухнула, что не просто маг крутится возле её прелести каждый раз. А вдвоём нам пришлось целый спектакль разыгрывать, когда шерстяная свалилась на головы Светлым. Делать вид, что мы её знать не знаем, когда сами же выслеживали и ведьму гнали навстречу, чтобы из лап Тёмных вытащить, то ещё удовольствие. А уж обсуждать ведьму, которую сами направляем и поддерживаем в ней жизнь, как какого-то стороннего персонажа… Думал прогорим и спалимся, но вроде ничего, выдержали.
