— Не знаю. — Арсений жмёт плечами и укладывает руки на колени Есении. — Но слово знакомое, хоть и не могу никак уловить смысл. И дальше точно «л». Объяснить не смогу. Просто знаю.

Есения кивает, не сдерживая тихий вздох, и снова прикрывает глаза, чувствуя, как мурашки разносят энергию по всему телу. Арсений больше не пытается выяснить всё и сразу. Принимает то, что есть сейчас, смиренно ожидая открытия всего остального. Он не вспомнил всё их прошлое, но знает, что оно было. И этого знания хватает. Арсений понимает, что в нём силы больше, чем он сейчас может почувствовать, но не лезет к ней. Привыкает к возможному сейчас. Арсений практически не паникует. Он просто взял и доверился. И это… Так странно. Так не похоже на прошлые разы…

Арсений убегал, сомневался, не верил, не принимал, пытался докопаться до сути, как только начинал чувствовать, что Есения — не просто случайная знакомая, с которой так много общих тем для разговоров. Есения, кажется, пережила абсолютно все возможные варианты их знакомства и общения. Но сейчас… Арсений просто взял и доверился. В прямом смысле протянул руку одним вечером и сказал «веди, раз ты меня так хорошо знаешь». Есения тогда опешила примерно так же, как когда Арсений просто разорвал связь с Князевым, даже не прикладывая усилий, но руку взяла. И пообещала тихонько не ошибиться в этот раз и удержать. Было в Арсеньевом взгляде что-то такое… Новое. Есении казалось, что Арсений понял и знает больше, чем показывает на самом деле. В таких же голубых глазах так горело уверенностью и доверием, что Есения просто выдохнула и сама уверовала, что в этот раз всё действительно по-другому.

— По сравнению с Буяном, Большая Земля показалась адом. Энергия здесь устаканилась, но её концентрация была слишком мала. Земля из-за этого казалась неустойчивой, вода бесполезной, а плоды и вовсе безвкусным чем-то. К тому же, на Большой Земле не оказалось существ, даже близко похожих на них. Только совсем слабенькие и не сильно разумные, не способные творить что-либо своей энергией, лишь сохраняя её в себе. И были ещё другие, которые могли что-то творить, но всё их внимание, все силы были направленны на разрушение, а не созидание. Но даже не это больше всего впечатлило прибывших.

На Буяне все существа были примерно равны по своей силе. Остров всегда всё приводил в равновесие. А на Большой Земле им встречались маги, которые не могли даже огонь разжечь без дополнительных приспособлений, в то время как всего лишь в паре лесов дальше другие маги уничтожали дома друг друга стихийной магией. В одном месте могло быть ужасно холодно, а в другом слишком жарко. Где-то уже строили дома из камня, а где-то с палками гоняли беззащитного зверя. Фамильяры и вовсе представляли из себя что-то дикое, не признающее человеческой формы.

— Тогда уже были люди?

— Нет. — Есения качает головой. — Знаешь, откуда появилась привычка заводить домашних животных? Именно домашних питомцев, а не скотину во дворе.

— Так для охраны. — Арсений хмурится и садится, открывая глаза. — Ну и для уюта, наверное. Человеку же надо о ком-то заботится. Из жалости, может, забрали, чтобы на улице с голоду не помер…

Есения с тёплой улыбкой вздыхает и встаёт с дивана, протягивая Арсению руку. Энергии вокруг них собралось столько, что хоть ножом режь. То, что нужно для очередной практики. Арсений неплохо научился справляться руками с собственной энергией. Но этого мало. С отражением внешнего у него всё ещё были проблемы. Хоть Серёжа его и выжимал до состояния тряпочки, чтобы на уровне рефлексов отталкивал от себя все ненужное, Арсений всё равно слишком плохо себя защищал.

— Все люди, Арсений, так или иначе связаны с магией. — Есения выводит их на середину комнаты. — И каждому необходим свой фамильяр. Но сейчас что фамильяры одичали, что маги облюдели. В итоге имеем что имеем. Традиции забыты, естественные порядки поломаны. Одни коты всё ещё пытаются, надеются…

— И ты? — Арсений с нескрываемым любопытством ведёт пальцем по плечу Есении, оставляя на футболке мокрый след.

— Не балуйся. — Есения недовольно закатывает глаза и стряхивает с плеча мокрость. — Свою энергию сейчас не трогать. Нужно сжечь окружающую. Но не в прямом смысле. Заодно и свои резервы немного опустошишь.

— Хорошо. — Арсений послушно кивает и отступает на шаг назад.

— Хорошо? — Есения хмурится, медленно поднимая руку. — Вот так просто? Даже не возмутишься, что это нереально?

Есения тихонько ныряет в подпространство. В голове у Арсения абсолютнейшая тишина, если не считать обычные вялотекущие мысли вроде «о, где-то муха летает», «всё же нужно было не откармливать, а энергией накачать», «а может, ну это всё и просто пойти к Петру Алексеевичу и попросить заблокировать силы…». Есения мысленно чертыхается и уводит мысли Арсения обратно к мухе. Не нужно о таком думать.

Все защиты тонкой плёнкой мерцают на своих местах. Есения не изверг, Арсения в послушную куклу не превращала, оставив реакции на настоящее такими, какие они и были. Просто отсекла все воспоминания об их прошлом, которые так и норовили пролезть наружу. И сомнения убрала. Как в себе, так и в происходящем. Выкрутила принятие прошлого и своей силы на максимум, иначе беспокойный мозг Арсения во всём пытался отыскать причинно-следственные связи и докопаться до самой сути, до которой ну никак нельзя докапываться.

— Да, вот так просто. — Арсений улыбается, рассматривая мерцающую магию в воздухе. — Есь, я же сказал, веди. Я не знаю, зачем ты здесь, почему я, для чего ты это делаешь, но чувствую, что так нужно. А если нужно, то давай. Что там делать надо? Как окружающую энергию не в прямом смысле жечь?

Есения поднимает руку и плавно её опускает, сосредотачиваясь на чувствовании кожей. Вокруг начинает тихо-тихо шуметь ветер, пробегаясь по стенам, легонько цепляя хрустальные подвески на люстре, утопая в мягком ворсе ковра, по которому переступает голыми ступнями Есения. Второй рукой она собирает потоки энергий в капельки, которые тут же взрываются с приятным звуком. Ногой она рисует полукруг на ковре, и к звукам капелек и ветру присоединяется тихое пересыпание песка. Звуки, кажущиеся чем-то совершенно отдельным и не очень совместимым, начинают потихоньку сливаться в музыку, пока Есения двигается словно в танце, подчиняя себе стихии. Возле окна она создаёт розово-фиолетовое марево, какое бывает при подсветке рассады, чтобы не вызывать лишних подозрений у проходящих мимо. Вряд ли шторы справятся со вспышками света из-за столкновения стихий. Людям, разумеется, всё равно будет, а вот если пройдут патрули...

— Забудь, о том, что у тебя внутри, Арсений. — Есения поднимает сжатые кулаки кверху, резко разжимает их и над ними вспыхивают яркие огоньки. — Для начала просто двигайся, почувствуй энергию вокруг тебя. Сейчас она просто болтается без дела и ждёт, когда ей кто-нибудь воспользуется. Не трогай внутренние ресурсы, они ни к чему. Движение. Чувствование. Управление.

— Такому нас не учили. — Арсений качает головой и пробует повторять движения за Есенией.

— Такому не учат уже… — Есения вздыхает и идёт к Арсению, вставая у него за спиной. — Давно, в общем. Даже во времена, когда фамильяров считали чуть ли не Богами, уже мало кто учил этому. Магию стандартизировали и упрощали многие-многие века. И чем дальше, тем проще, ведь всё больше магов теряли, забывали свои способности и нужно было сохранить хотя бы тех, кто ещё не окончательно облюдел. Проще ведь заклинание шепнуть, а не разбираться в потоках. — Есения кладёт одну руку на бедро Арсению, а второй рукой берёт его в свою и начинает медленно вести из стороны в сторону. — Представь, что воздух вокруг это вовсе не воздух, а энергетическое продолжение тебя. Пространство такое же ощутимое, как и ты сам. Смотри. — Есения ведёт руку Арсения чуть выше, а затем снова опускает, и мелкие частички, витающие в воздухе, будто немного подсвечиваются и следуют за руками. — Оно не движется хаотично. Оно идёт за твоими действиями. Не энергия тобой управляет, а ты ей.