Есения сидит на диване, прислонившись спиной к подушкам и слегка прикрыв глаза. Между её ног удобно устроился Арсений, прижимаясь спиной к её животу и пристроив голову на плече. Люстра с хрустальными подвесками, включённая на минимальное освещение, отбрасывает причудливые тени на потолок и на стены, превращая пространство, и без того наполненное энергией, во что-то воистину волшебное. Между ладоней Арсений удерживает водяной шар, стараясь сделать так, чтобы тот не терял формы и не расплёскивал воду, в то время как Есения медленно выводит на его предплечьях какие-то узоры, оставляя едва светящиеся дорожки в местах касания пальцев.
— Существа, что оставались на Большой Земле и помнили о тех, кто ушёл на Буян, или знали о тех, кто был порождён Буяном, рассказали Черномору, что если где и искать помощь, то только на острове, ведь именно там обитало то самое материальное воплощение энергии. Порождённые хаосом и смертью, сотворённые самой вселенной, они обладали абсолютно всем, при этом не нуждаясь ни в чём. Сам Буян есть воплощение энергий. Прибывшие на него, могли многократно увеличить свою силу, просто вдохнув воздух. Испившие из источников Буяна становились выносливее, ведь их кровь переставала быть жидкостью и превращалась в поток энергий. Вкусившие плоды острова открывали для себя весь спектр созидательных способностей. Они могли взрастить что-либо, создать, преобразовать…
На них штаны с полосками и кнопками по бокам и лёгкие свободные футболки. Есения настояла именно на таком облачении, ибо Арсению жизненно необходим контакт, чтобы уложить в себе всю ту энергию, что он разбудил за время нахождения на базе, и избавиться от излишков, которые сейчас ему ни к чему. А Есении жизненно необходимо удержать Арсеньево сознание в определённых рамках.
Просто блокировать воспоминания с каждым днём становилось всё сложнее. Стоило Арсению хотя бы слегка отключиться от реальности и нырнуть в подпространство, как они лавиной обрушивались на него и на Есению заодно. Хуже всего было по ночам. Все Арсеньевы сны состояли исключительно из его ощущений прошлого. Барьеры давали трещину, готовые в любой момент просто разлететься на осколки, выпуская всё то, что было заблокировано много-много лет назад. Совсем как в одну из жизней, когда Есения решила не вмешиваться, надеясь, что это именно то необходимое для них двоих. Арсений вспомнит, почувствует, обретёт себя и тогда…
Тогда Арсений сгорел за считанные минуты. Воспоминания — такая же энергия, которая своим всплеском просто уничтожила его. В другой раз Есения притормаживала момент неизбежного. Ждала, когда Арсений без особых проблем сможет удерживать в себе достаточное количество энергии и сил для того, чтобы вынести всё то, что обязано обрушиться. Арсений не смог выдержать резкий скачок силы. Совершенно случайный, незапланированный, просто что-то триггернуло. Энергия выжгла его за сутки. Есения пыталась не вмешиваться. Даже не появляться рядом. Не знакомиться с тем, кто давно знаком. Арсений загибался без её присутствия. Увядал. От него оставалось лишь обессиленное тело, забитое энергией под завязку. Есения пробовала учить Арсения, собственноручно выстраивая барьеры перед барьерами. Арсения считали проклятым и убивали. А Есения… Она каждый раз опаздывала.
Лишь однажды Есении удалось почти успеть. Арсений умирал, израненный. Шансов на спасение, найди его обычные маги, не было. Убийца действовал наверняка. Успел нарыть информацию и понять, что к чему. Разделил их, Есению запер, Арсения выследил и дважды ударил в спину заговорённым кинжалом. В сердце и в душу. Есения смогла бы его вытащить. Отдала бы все свои силы, всю себя, но вытащила бы… Арсений тогда с трудом, но открыл глаза, смотря на Есению, как на простейшую отгадку к казавшейся сложной загадке. И улыбнулся еле-еле, как кому-то родному. Из последних сил коснулся ледяными пальцами щеки. Смотрел так, словно хотел запомнить. А потом прошептал едва слышно «не в этот раз, Есь» и отдал последние капли силы, не оставляя никаких шансов на спасение.
Полоски на штанах — барьеры. Чёткие широкие линии, за которые не выйти, как не крути. В каждой кнопке — их жизни. Ведь кнопки — круглые. Ограниченное со всех сторон замкнутой линией пространство. Наружу не прорваться, только сохранить внутри себя. Весьма примитивно, но на сооружение более сложного оберега у Есении не было ни сил, ни времени. Возможно, она вновь ошибается, собственноручно ведя Арсения по их истории с закрытыми глазами, но разрешая трогать и слышать. Возможно, Есения ошиблась ещё в тот момент, когда позволила Арсению чувствовать его чувства и находиться вот так рядом, не задаваясь вопросами почему так тянет и почему это всё слишком привычно-правильно. Возможно, Есении стоило бы самой разок умереть. Вдруг воскресла бы в том идеальном мире, что был когда-то…
— Буян — тот самый остров, у которого нет необходимости в какой-либо защите, ибо добирались до него лишь самые сильные единицы. Да и выживали, добравшись, не все. Концентрированная энергия не признаёт слабых. Баланс не оставляет шансов одностороннемыслящим. Поэтому и существа, обитавшие на нём, не практиковали разрушающую магию. Не были знакомы с боевой. Зачем с кем-то воевать, когда всего достаточно? Они созидали, наслаждались красотами, принимали редких гостей и пытались решить проблему невыживаемости некоторых.
Черномор смог выжить, попав на остров, однако поплатился за это своим ментальным здоровьем. Он был сильным магом, способным. И он бы вписался в Буян, если бы не его боль и отчаяние, с которыми он уходил с Большой Земли. Он оставил свой разрушающийся дом. Хотел быстрее привести к порядку всё то, что когда-то расцветало…
Есения закрывает глаза, выводя пальцем буквы на предплечье Арсения. «В», «е», рунические символы, чтобы их тихий мир случайно не схлопнулся, «р», «у», «м». Есения не знает, сколько жизней осталось у Арсения. И остались ли. Не знает, есть ли какой-то лимит у перерождений, и они ли это. Возможно, Арсений никогда не умирал, а просто душа впадала в анабиоз. Возможно, умирала сама Есения. Каждый раз она чувствовала всё то же самое, что и Арсений. Иногда с задержкой. Иногда отпускало через какое-то время. Она так и не смогла выявить закономерность. Но каждый раз засыпала в какой-то момент, а затем просто просыпалась. На тех же местах, в новых, спустя несколько минут и спустя несколько лет…
— С Буяна ушли двое, не считая сбежавшей Бабы Яги, которая улетела, стоило Черномору ступить на берег острова. Ушли они добровольно, ибо один понимал, что даже когда они одолеют Черномора, придут другие. В большем количестве, более озлобленные и сломленные, желающие захватить остров, оставляя подыхать Большую Землю где-то вдалеке. А второй понимал, что первый без него не доберётся. Не доплывёт. Сгинет где-то посреди бескрайнего моря, похоронив вместе с собой ещё и остров. Тем более, у второго были крылья, твердейшая, но при этом пластичная чешуя по всему телу и три головы на длинных шеях, способные извергать огонь. Мудрость и сила. Лучшего варианта и придумать нельзя было.
Они попрощались с островом, понимая, что вернуться сюда будет намного сложнее, чем уйти. А возможно, некуда больше будет возвращаться. Или некому. Взяли немного съестного с собой да дубовый прутик с камушком на память. Летели долго, плыли, снова летели. Бескрайняя синева казалась бесконечной. А когда показалась земля, то существа поначалу впали в ступор. Настолько рассказы разнились с действительностью.
— Дальше должно быть «л».
— М-м? — Есения отвлекается от рассказа и непонимающе моргает.
— Ты пальцами повторяешь одно и то же слово. — Арсений испаряет водяной шар, что был между его рук, и прикрывает глаза, устраиваясь поудобнее. А может, специально ёрзает, ведь энергия в местах касаний до урчания приятно проходится по коже, то ли слегка вибрируя, то ли покалывая, то ли согревая, то ли всё и сразу. — Верум. Дальше «л».
— Почему ты так решил? — Есения на всякий случай перестаёт выводить что-либо пальцами на предплечьях Арсения и просто кладёт на них ладони, мягко сжимая.
