— Видела?
Есения выдыхает, закашливаясь из-за подступившей желчи. Картинки противным калейдоскопом возвращаются к реальности, и мир вновь становится тошнотворно прошлым. Зато до мозга медленно, но верно доползает осознание, что Арсений лежит, развернув к ней голову и смотрит, лениво моргая. Живой. Говорящий. Ещё бледный, но зато вполне в сознании…
— Всё видела. — Есения обессиленно прикрывает глаза и сглатывает противный ком.
Хочется вскочить, обнять Арсения, осмотреть его всего, убедиться, что всё в порядке, что правда живой и больше ничего не угрожает, но сил не хватает даже на то, чтобы пошевелить руками. А Арсений рядом возится, кажется, убирает с себя лоскуты, и зарывается пальцами в волосы, пропуская через них энергию. Есения, если честно, вздремнула бы пару часиков. А лучше пару суток, перекинувшись в кошку. Но даже на это нет вообще никаких сил. Она как выжатая тряпка, которой целый год непрерывно намывали подъезды. Даже радости внутри нет. Только бесконечная усталость и непонимание происходящего. Вроде только-только вообще не подавал никаких признаков жизни, а уже ощущается вполне живым. На большее понимание его состояния Есении не хватает. Хочется и надо бы влезть, посмотреть, убедиться, но…
— С Буяном я закончил, потому что создал всё необходимое. И сам остров, и существ, обитающих на нём. Это всё… — Арсений тихо вздыхает. — Результат моих экспериментов. Большой Земли я так не касался. Но видел и формирование магов, и появление необычных фамильяров на островках смешанных энергий. Но силу даровал только тебе. И… Есь, я не должен был привязывать тебя к себе. Поэтому, если ты вдруг захочешь…
— Что ты такое, Арсений? — Есения перебивает его, не открывая глаз. Мир ощущается противно ненастоящим. Какой-то галлюцинацией, бредом, сном, чем угодно, но не реальностью. Есении словно выключили вообще все чувства, оставив только бесконечную усталость где-то посреди темноты.
— Я… — Арсений надолго замолкает, и Есения даже начинает проваливаться в сон, но вновь слышит его голос. — Я не совсем маг. Не совсем волшебное существо. Я часть той энергии, которая пролилась на землю из космоса метеоритным дождём. Осевший на стыке энергий и каким-то образом сохранивший в себе необходимое количество частиц, чтобы воплотиться в наиболее подходящее на тот момент, разумное и сильное существо. Это было в каком-то ключе в горах. И осознал я себя местным существом уже будучи взрослым, если объясняться этим языком. Поэтому ребёнком я никогда не был в привычном понимании. А так… У частиц нет личного сознания. Они знают одновременно всё, но не владеют ничем. Там нет прошлого, нет будущего, нет времени в принципе. Это просто информация. Поле, существующее сразу везде и нигде. Всегда в движении. А здесь я ощутил себя отдельной единицей. Изучал мир, наблюдал за его развитием… Мне так нравились птицы… Особенно совы. Бесшумные охотники, способные видеть в темноте, словно ты сам свет. Грациозность кошачьих поражала… Возможно, именно поэтому я так за тебя и зацепился... Но сильнее всего меня манил океан. Я мог часами лежать на воде, вглядываясь в бескрайнее небо, слушать шум волн, шуршание песка на дне… В один из таких дней я и обнаружил тот самый камень. И увидел нас. Вероятно, там так же осела концентрация частиц, для которых всё едино. Прошлое, будущее, настоящее… Оно существует одновременно, и для одной частицы возможно оказаться в любом моменте. Для скопления — сложнее. Я не понимаю, как, но при определённой концентрации начинает работать время и всё остальное…
Буян. Вечер. Домик Лешего.
Нос противно чешется из-за ароматов трав. Есения морщится, трёт его рукой и… Чихает, вызывая волнение энергии вокруг. В другой части дома что-то шумит, и Есения, нехотя, всё же открывает глаза. Понять, какое сейчас время суток, не получается из-за плотно завешанных окон. То ли шкурами, то ли кожей. Есении, если честно, всё равно, что там болтается. Она потягивается, чувствуя, как тело неприятно поднывает из-за жёсткого матраса, и садится на кровати, потирая глаза. Свет ей не особо нужен, благодаря кошачьему зрению, да и спать давно уже привыкла в самых непригодных для этого местах, но всё равно здесь было как-то неуютно. Тесно. Чуждо.
— Проснулась? — Арсений заходит в комнату с подносом в руках, а за ним летят шарики энергий, освещая комнату. — Ты вырубилась где-то на середине рассказа. Я тебя переложил и…
— Всё в порядке? — Есения внимательно смотрит на него, чувствуя практически ничего. То ли последние события окончательно добили нервную систему, то ли Арсений постарался.
Единственное, что Есения понимала кристально ясно — Арсений выглядел не просто живым, а так, будто не он совсем недавно лежал без сознания. Высокий, сильный, от него так и веяло мощью и мудростью. Есения сглатывает и на всякий случай щипает себя. Ощущение нереальности отчаянно не хочет покидать, но какого-то нового пробуждения не наступает, а внутри чувствуется нежное касание спокойствием, и тихий порыв вскочить и обнять Арсения отступает, оставляя вместо себя только что-то тёплое и расслабляющее. Есения выдыхает, чувствуя себя марафонцем, который добежал первым до финиша, отдышался, оглянулся и наконец осознал, что он это сделал и в ближайшее время больше никуда спешить не нужно. И волноваться тоже.
— Да. — Арсений кивает и осторожно устраивает поднос на коленях Есении, садясь рядом. — Поешь. — Он запускает руку ей в волосы и тыкается носом в щёку. — И прости, что допустил твоё падение в мои воспоминания. Это слишком тяжело. Любой другой не выдержал бы такой глубины.
— Обычно я беру на себя слишком много ответственности. — Есения тихонько усмехается, принюхиваясь к ароматному мясу и картошке, которые лежали на подносе.
— Больше не придётся. — Арсений качает головой, ведя носом по щеке, и отстраняется. — Даже если решишь разорвать между нами связь, то я всё равно не допущу больше твоих страданий.
— Ты не в порядке. — Есения тяжело вздыхает и берёт мясо руками. Столовые приборы на Буяне особым спросом не пользовались. — Если додумался до такого бреда.
Арсений рядом цокает, но ничего не отвечает. А Есения всё же чувствует, как у неё внутри повозились не только со спокойствием, но и с эмоциями и перегрузкой тоже. И щёку Арсений подправил. Есения поворачивается к нему, чтобы спросить зачем он это всё натворил, если восстановление — просто вопрос времени, и можно было не отключать все эти чувства, но замирает, так ничего и не сказав. Арсений в очередной раз изменился. В нём больше не было обыкновенного мага-поисковика Арсения Тернитасова. Неуверенного, без цели в жизни, плывущего по течению и смотрящего на мир сквозь серые очки. Теперь здесь сидел кто-то очень сильный, с отпечатавшейся суровостью и холодом на лице, но ужасно тёплый внутри, хоть и не показывающий этого. Сильнейший среди всех существующих. Мощный. Способный подчинить одним лишь взглядом и убить взмахом руки. Есения качает головой, откусывая кусочек. Не совсем маг, значит. Не тело, в котором течёт энергия, а энергия, нашедшая воплощение в теле… И, судя по всему, не Тёмная…
— Я всегда был амбимагичен. — Арсений встаёт и подходит к окну, осторожно отодвигая кусок кожи. Энергетические шарики попытались последовать за ним, но передумали на полпути и взметнулись к потолку. — Но видят меня по-разному. Для одних я Свет, для других Тьма. Но это лишь их восприятие, никак не влияющее на истинную суть. То, что во мне видят, зависит от внешних факторов, от принадлежности мага и от моего личного состояния. Если маги видят вокруг Тьму и мрак, то и меня будут видеть таким же. А если настроены на Свет, то во мне его тоже разглядят.
— Попав на Большую землю, я видела только ужасы и смерть... А в нашу первую встречу ты один стоял перед целой армией и знал, что их скоро не станет. Поэтому я увидела тебя Тёмным. — Есения кивает, откусывая ещё. Мясо сильно отличается от того, что обитает на Большой Земле. И это не удивительно. Здесь его выращивают магией, чтобы не убивать животных. Здесь в принципе всё на магии живёт и растёт. И оно всё безумно вкусное, но… Не такое. Не то. Чужое.
