Есения то и дело шагает ближе, толкаясь с Горынычем. Хочется самой схватить Арсения и донести до кровати, а ещё лучше убежать с ним куда подальше и никого не подпускать, но она лишь внимательно смотрит за тем, как несут её мага, путаясь под ногами. Носилки укладывают прямо на соломенный матрас, не заморачиваясь с перекладыванием, и Есения вновь пытается прорваться к Арсению, сесть рядом, коснуться, но Горыныч уверенно встаёт перед ней и не даёт подобраться ближе, пока Леший водит над Арсением своими руками-ветками.
Тихонько рыкнув на Дениса, Есения медленно и глубоко вдыхает. Всё ещё тянет броситься к Арсению, оттолкнуть Лешего, выгнать всех отсюда, остаться один на один и… Есения честно без понятия, что ей делать и как помочь. И она прекрасно понимает, что устраивать здесь и сейчас разборки с теми, кто желает исключительно добра — весьма глупо и вообще никак не поможет Арсению. Поэтому, так же медленно выдохнув, Есения на секунду прикрывает глаза, стараясь унять то бушующее пламя внутри и хотя бы немного успокоиться.
— Живой. — Леший кивает сам себе и отходит от Арсения, предположительно, в сторону кухни.
Есения позволяет себе только схватить ртом воздух и сжать зубы, вновь заталкивая возмущение куда подальше. Она не дурочка, поняла уже, что Арсений вполне себе живой, только вот понятнее от этого не стало. Что делать, надолго ли это состояние, есть ли хоть какие-то шансы его вытащить или он окончательно стал овощем, чем помочь, можно ли касаться… Денис хлопает её по плечу и идёт на выход, бросая напоследок, что пойдёт поможет Ёкки с избушкой и ступой. А Есения так и стоит. Стоит и смотрит на умиротворённое лицо Арсения, пытаясь разглядеть на нём хотя бы микроэмоцию.
— Не переживай. — Леший возвращается с какими-то баночками, висящими на руках-ветвях, и куском ткани на плече. — И силу свою на него не трать. Буян подпитает — очнётся.
Есения косится на Лешего, который невозмутимо стряхивает баночки прямо на матрас возле ног Арсения, берёт ткань и начинает её рвать на мелкие лоскуты. Ёкки рассказывал, что Леший чуть ли не первый житель Буяна. Мудрый хранитель природы. Есению он пугал в детстве. Ходил весь такой суровый, похожий на дерево, гонял постоянно… За дело, разумеется. Сейчас-то Есения это прекрасно понимала и становилось даже немного стыдно, за то, что они с Горынычем вытворяли…
— Ну не стой столбом. Сядь. — Леший, не оборачиваясь к ней, открывает, потянув за верёвочку зубами, бутылёк с мутно-зелёной жидкостью, резко пахнущей травами, смачивает лоскуток и протягивает его Есении. — На лоб ему положи.
— Здесь всё так же. — Есения, решая отвлечь себя разговорами, переступает с ноги на ногу, берёт кусочек ткани в руку и подходит ближе к Арсению, устраиваясь на полу возле его головы. — Почему?
— Комфорт убивает прогресс. Отсутствие конкуренции — развитие. — Леший жмёт плечами и откупоривает второй пузырёк. — Мы видели, что происходило на Большой Земле. Верум закрыл возможность вылетать и прилетать, но видимость ограничил только с Большой Земли. — Смочив ещё пару лоскутов, он обматывает ими запястья Арсения.
— Тем более не понимаю. — Есения хмурится, осторожно касаясь пальцами щёк Арсения. — Вы видели, что там происходит. Знали, как можно. И… Ничего?
— А зачем? — Леший поворачивается к Есении и долго на неё смотрит. — Мы живём в полной безопасности. В комфортном климате, в изобилии энергии и еды. Мы равны между собой. Нет ни слабых, ни сильных. Каждому хватает места. Нам не о чем спорить, не за что воевать, нет необходимости куда-то стремиться, чтобы элементарно выжить. Буян с его изобилием энергии позволяет жить практически вечно и нет необходимости передавать кому-то знания и умения. К тому же, все эти технические средства — удел олюдевших. Буян — не такой уж и большой остров, чтобы была необходимость изобретать автомобили или самолёты. Да и перемещаться из точки в точку мы можем не рискуя застрять где-либо, ибо остров стабилен. Еду готовим с помощью магии, одежда нужна далеко не всем, а кому нужна — без проблем приводят её в порядок той же магией. Нам просто это не нужно.
— Вы столько лет просто сидели и… Что? — Есения медленно поворачивает голову к Лешему. То, что он прекрасно объясняется и практически предугадывает вопросы — не пугает. Здесь все существа так или иначе способны настраиваться на мысли собеседника и улавливать дальнейший ход разговора. К тому же, если они могли наблюдать за Большой Землёй, то от пробелов в знаниях вряд ли страдают.
— Мы ждали. — Леший внимательно смотрит на обувь Арсения. — Сними и намажь. Ты с руками, тебе удобнее.
— Чего ждали? — Есения переползает к Арсеньевым ногам, снимает берцы, носки, берёт протянутый бутылёк, открывает его, принюхивается, морщится и, смочив лоскуток, обтирает ступни. — Открытия? Новых врагов? Что само всё как-то изменится?
— Мы здесь, чтобы оберегать остров. — Леший собирает все бутыльки на свои руки-веточки. — Вот и оберегали. Ждали возвращения Верума. — Он коротко вздыхает. — При Черноморе мы быстро научились воевать. Затем научились восстанавливать остров. Думали, надо бы как-то дополнительно защититься, но увидели купол, что Верум растянул над нами, и решили заняться этим попозже. Вот сейчас дождёмся его пробуждения, и сделаем что-нибудь. Наверное. Ты посиди с ним. Скоро должен прийти в себя. — Леший неспешно разворачивается к выходу. — Пойду я. Надо остров обойти. Весь режим мне сбили. — Он качает головой. — А ты вместо того, чтобы силы свои тратить, лучше бы разделила с ним происходящее.
— Как? — Есения поворачивается ему вслед, но Леший даже не пытается как-то остановиться, повернуться, объясниться и просто выходит из домика.
Тяжело вздохнув, Есения вновь переползает к голове Арсения, от которого теперь слишком сильно пахнет травами, и вновь касается пальцами его щеки. Разделить… Есения с радостью бы на себя это всё забрала, если бы знала, как. Качнув головой, она укладывает голову рядом с Арсеньевой и пытается хотя бы немного заглянуть в него, чтобы понять, насколько там всё плохо…
Тёплая вода искрится и переливается под ярким солнышком. Над головой пролетают редкие птицы невиданной красоты, вокруг только бескрайний океан, без намёка на сушу, а внизу… Сквозь чистейшую воду виднеются разноцветные рыбки, стайками переплывающие из стороны в сторону, коралловые рифы, поражающие своими формами, светлый песок, камушки…
Один из них явно выбивается из общей массы. Он чуть больше остальных, переливается голубоватыми искорками и так и манит прикоснуться… Глубокий вдох и с головой под воду, чувствуя, как тело моментально адаптируется к новой среде. Тёплой, ласковой, приятной. Всё ближе и ближе к камушку, пока наконец не получается коснуться его. Такой гладкий, неожиданно тёплый и…
Перед взором появляются два голубых задорных огонька, пляшущих в глазах напротив. Моргнуть, и можно различить счастливейшее лицо, услышать задорный неповторимый смех, уловить шелест деревьев, немного душную, но всё равно приятную жару, и почувствовать, как обладатель самого лучшего смеха на свете медленно приближается, обвивая руками и слегка бодая лбом, и обнимает. Крепко. Счастливо. Спокойно. А рядом чувствуется временный дом. Ужасно уютный, в котором предстоит провести ещё много времени, наполненного радостью, теплом и поддержкой верных и сильных друзей…
Осознание будто щёлкает в голове, и одна рука взмывает ввысь, принимая в себя молнии энергий, а вторая рука уверенно лежит на камне, уводя в него всё принятое. Он словно губка принимает всё в себя и растёт. Всё сильнее и сильнее, пока не поднимается над уровнем моря. А затем и вовсе начинает разрастаться в красивый остров, жадно впитывая всю энергию. Когда до ушей доносится крик феникса, руки сами перестают перенаправлять энергию, а голова поворачивается в сторону, где вдалеке упало перо, рождая в том месте источник энергии на острове. Родник, из которого взяла начало речка, растёкшаяся по острову и вдохнувшая в безжизненную пустыню жизнь…
