— Я не могу... Я беременна, Витя! Это наш ребенок!

Он резко вскинул голову.

— Почти месяц уже. Я не хочу, чтобы он стал изгоем.

Он подмял ее под себя, оказался сверху, заслонив весь мир.

— Тогда я останусь.

— Нет! Если ты попадешь им в руки, они тебя убьет, и ты это знаешь. Ты будешь разменной монетой слишком много знающей, а тем, кто будет защищать свои активы, не нужен человек, который много знает. Ты должен выторговать себе свободу. Мы сделаем это вместе!

Он зарычал.

Тени в камуфляже появились в спальне бесшумно, дула автоматов наставились на Виктора Войцеховского. А следом также тихо в лакированных ботиночках показался один из не мелких сошек следственного комитета. Власов… Сам пришел за добычей. Жалко. Что ее, как на королевском пиру, уже готовой принесли повара.

— Войцеховский Виктор Александрович, вы арестованы по обвинению в даче взяток, отмывании доходов, полученных преступным путем, мошенничестве в особо крупных размерах, создании фирм однодневок.

— Я думал, ты дашь мне больше времени, — Виктор улыбнулся бывшей жене, и в этой улыбке было столько тепла, что сердце женщины дрогнуло.

Нина, не стесняясь своей наготы, встала и подошла к маленькому человеку в блестящих ботинках. Она остановилась возле него и внимательно посмотрела. Эту игру в гляделки проиграл вошедший.

Власов кивнул.

— Все договоренности будут соблюдены. Вы можете быть спокойны. Уведите.

Уходил Войцеховский сам, он не забыл даже галстук повязать. И выглядел так, будто идет на прием к губернатору, а не в СИЗО. Хозяйка была для своего положения удивительно спокойна, настолько, что Лера Александровна начала лихорадочно вспоминать, где лежат самые сильные транквилизаторы, которые к слову хозяйке сейчас нельзя.

Войцеховский обернулся у самого выхода. Одно мгновение, заставившее Леру чуть нахмуриться и на долгие годы запомнить взгляд, полный любви и обожания, обращенный к бывшей жене и слово, которое прошептали его губы:

"Умница"

Леру вдруг лишь на мгновение кольнуло странное чувство. Она никогда не видела такого взгляда мужчины, обращенного к себе. И если поверить, что мы живем лишь раз, вселенная — это самое жестокое место.

Три дня он не брал трубку, не появлялся в сети, не отвечал на сообщения, он просто пропал. Он так уже делал, только теперь это… насовсем. Он не простил мне того, что я сделала. Того, что я от него попросила. Ушел в режим молчания, а я осталась ждать его решения. Точнее я его уже знала. Мне требовалось лишь подтверждение.

Не знаю, насколько затянулось бы ожидание, если бы я не решилась позвонить Саше, беспокоить Михаила Федоровича вопросом, где его сын, я бы не смогла. Хотя, отец, наверняка, в курсе, где Егор. Да, и как это не смешно звучит, сердце было на месте, просто оно повисло в пустоте и холоде.

— Привет.

— Привет. Как дела? Слушай, хотел тебя поблагодарить, что так все сложилось, ты молодец.

— Мда… молодец... А ты давно говорил с Егором?

— Час назад где-то он мне звонил. А что?

— Да нет, просто... Он... Я не говорила с ним три дня... Он ... в порядке?

— Да.

Повисло молчание. Но такое, знаете, когда человек что-то хочет тебе сказать, но никак не подберет слова.

— Слушай, я понимаю, что тебе досталось, но ты соберись. Ты же умница! Они с Алинкой давно фигней страдали. И мне жаль, что ты попала под раздачу. Но я предупреждал. Ты должна отдать мне должное.

— Что ты хочешь сказать? — я закрыла глаза.

— Э… Ну… Егор позавчера улетел к ней в Подгорицу.

— Ясно...

— Хочешь, я приеду...

Я отключилась, не дослушав фразу.

У меня не было сил. Ни на что. Даже чтобы дышать. Даже чтобы открыть глаза. Я опустилась на пол и заплакала, да так, что легкие раздирало, так, что глаза, кажется, сейчас выпадут. Мне было так больно. Мне не хватало воздуха. Я выла, как побитая собачонка, тоненько и жалобно. Первую любовь надо переживать гораздо раньше, ибо сейчас ты чувствуешь себя донором сердца посмертно.

Да, теперь ему есть, что предложить тестю. Она получила свой волшебный мир, а он свой реальный. Она не давала советов и не решала за него. Он все сделал сам.

Сколько прошло времени, я не знаю. Ничего не существовало вокруг, пока в опустившемся мраке от набежавшей за окном огромной полной снега тучи, я не заметила огонек ноутбука Егора. Он лежал на столе на кухне, помигивал синим глазком и будто насмехался надо мной. Над всеми моими мечтами, надеждами, никому не нужной теперь нежностью. Смотри, говорил мне огонечек, мой хозяин приходит и уходит, когда захочет, а ты жди. У тебя же нет выбора. А теперь ты ему вообще не нужна. С тобой ему тяжело.

И тут вся боль, которая клубком, точно змея, обвила внутренности, вдруг обратилась безграничное море обиды. В порыве чувств я вскочила и швырнула ноут об стену.

Силы вложила немерено, куски пластика посыпались на пол, а за ними с громким треском и сам полосатый монстр.

Я стояла и смотрела на то, как смеющийся огонек мигнул еще пару раз в агонии и затих. Умер.

Когда дыхание восстановилось, а сердцебиение чуть успокоилось...

Черт!

Боже...

Что я наделала?

Это же новый компьютер Егора.

Как я могла до такого опуститься? Как?! Я же всегда была уравновешенным человеком! Который в состоянии рассуждать здраво!

И этот человек внутри давно твердил, ты, Вика, и Егор, вы не сможете быть вместе. Я свихнусь от этих виражей. Я не хочу гадать, что он сделает в следующий момент, возьмет меня за руку или постарается избежать прикосновения. Исчезнет или останется. А Алина, она, как призрак, всегда рядом с ним. В доме его друга. На страничке соцсети. В его фотографиях и, наверняка, в его воспоминания

— Прости меня, малыш, ты не виноват! — дрожащие руки подняли ноут осторожно, как ребёнка. Экран треснул. Похоже, погорели контакты питания.

Как и у моего сердца.

Сколько сейчас?

Одиннадцать утра!

Отлично, все успею!

Я умылась, собралась и пошла в банк, там сняла сумму, которую предполагала потратить. Да, если заказывать, выйдет, конечно же, дешевле, но сейчас у меня не было ни времени, ни сил. Я купила комп почти такой же (даже корпус в полосочку), что и был у Егора, разве что видеокарта была новее и помощнее. Дома вскрыла разбитый агрегат, вытащила винт и путем нехитрых манипуляций перекинула все данные на новый комп.

Потом поела, заставила себя, потому что надо, чтобы двигаться дальше!

Собрала вещи Егора, новый компьютер, вложила в коробку деньги за айфон (расстаться с подаренным им телефоном я была не готова, я слабее Ани) и, вызвав такси, поехала к Михаилу Федоровичу.

Пожилой мужчина встретил меня с распростертыми объятиями, только не говорил, где Егор, обходя опасную тему. Он знал. Я уверена. Но мне не нужна была жалость. Ничья.

— Вот, передайте, пожалуйста, Егору.

— Он не говорил, что ты что-то привезешь, Викочка. Вот еще выдумал, лоб здоровый, гонять девушку через весь город!

— Запамятовал, Михаил Федорович, не страшно... Такое происходило! Нам нужно квартиру сдавать хозяйке через три дня, вот и хочу все... подготовить заранее. Вы как себя чувствуете? Может, вам что-то надо?

— Нет, дочка, Егор продуктов навез на неделю. Все у меня есть. Не переживай!

— Отлично, Михаил Федорович, я тогда побегу? Берегите себя! А хотела спросить, Егор не оставил ключи от нашей квартиры? Не хотелось бы делать дубликат.

— Ключи... Ой, посмотри на полочке! Он там вроде и от офиса, и от всех квартир оставил.

Я взяла ключи и уже почти на пороге обернулась.

— Михаил Федорович, скажите, пожалуйста... А что случилось с Егором тогда? Я знаю от друзей, что у него была травма, но он... никогда мне об этом не говорит. Ему тяжело, а мне... Мне надо знать.