«В первую нашу встречу, ну или точнее условно в первую нашу нормальную встречу, ты говорила о художниках, в другой раз о книгах. И сегодня ты выдала то, что удивило даже Сашку. Решил, что ты еще искусствовед))»

Смайлики! Он знает об их существовании. Ну, надо же…

«Нет. Я ботан. Читаю много.»

«)))»

«А можно вопрос?»

«Давай»

«Что ты имел ввиду под благотворительностью?»

Повисла «тишина», и лишь спустя пару минут абонент стал набирать текст.

«Я по этой теме написал пару статей в институте, и диплом, а Артем, он читал. А когда влез в это, даже не удосужился спросить меня»

Опять повисло молчание… Будто мой незримый собеседник ушел мыслями в далекие дали.

«И о чем был диплом?»

«Легализация доходов, полученных преступным путем через юридические лица-однодневки и некоммерческие организации.»

«Эээ, вот не хочу прослыть невеждой…»

«Благотворительные фонды»

«Ясно»

На самом деле ничего не ясно.

Но страшно очень…

Я долго смотрела на потухший экран телефона, который, уподобившись черной дыре, пытался поглотить блики фонарей.

Благотворительный фонд.

Что это такое, и с чем это едят, я еще почитаю, но сейчас перед глазами стояли картинки про сбор средств для больных детей и, люди, которые ходят по общественному транспорту с прозрачными коробочками, обклеенными фотографиями и яркими значками, и просят деньги, а потом… Частенько слышишь, что все, полученное от сердобольных граждан, они ссыпают себе в карман.

Неужели Артем промышлял подобным?

Красивый и талантливый, не обделенный вниманием непростых женщин, не мог он до такого опуститься и тем более связаться с криминалом? Ведь об этом Егор и говорил, только я не поняла поначалу.

Предположим, все так и есть. С коробкой он не ходил, ясное дело (сразу с мешком, не церемонясь). Но ведь тогда должен быть повод! Ну, невозможно пойти на такое без повода! Я ведь права?

А может быть… Так, отбросить лишнее!

Маша сказала, что девушка у него была, и что она была больна.

На богатую даму она не похожа. Одета на фото всегда простенько. Хотя, спец по одежду у нас Аня, но все же.

Погодите, так может быть дело в ней! В Насте! Той самой, что стоит на огромной Чкаловской лестнице рядом с Артемом и счастливо улыбается. Той самой, чьими песнями и музыкой заполнена вся память винта. Если Артем и полез во что-то подобное, то… из-за нее?

Пара десятков миллионов…

Я полезла на сайт одного крупного российского фонда помощи детям с тяжелыми заболеваниями.

Вряд ли клиники имеют прайс на лечение чего-нибудь жуткого, типа рака, а подобные организации в курсе, сколько стоит и операции и реабилитация. И хоть я, конечно, с трудом представляю, что же ищу, но чтобы прикинуть средний ценник, они должны помочь.

Итак, предположим у «девушки» Артема был рак.

Максим, 16 лет, острый лейкоз.

Володя, 12 лет…

Саша,

Света…

Их было много. У каждого свой набор букв в сложном диагнозе. Но цены… Чтоб двадцать миллионов. А ведь, если я правильно понимаю, даже не все зарубежные клиники берутся лечить детей, оттого и цены там были далеко немаленькие. Но Настя определено ребенком не была, ей минимум за двадцать, судя по фото.

А вот если у нее не рак, а какой-нибудь порок, и если требуется пересадка… О, боже! Донорское сердце в мире, так сказать, вне очереди, стоит больше ста тысяч долларов, а стоимость его пересадки переваливает далеко за полмиллиона.

Двадцать миллионов это по нынешнему курсу где-то чуть больше трехсот пятидесяти тысяч долларов.

Сердце один из самых дорогих органов (хотя о чем это я, там все дорого), и, как понимаю, сложный в пересадке. Тут расценки работают в пользу Артема. В нашей стране (да и во всем мире) надо быть либо здоровым, либо богатым. Только она все же умерла. А с чего все взяли, что она умерла? Только потому, что он…

Такси резко затормозило, и я едва не клюнула носом в переднее сиденье. Водитель матерился, выкручивая руль и погрозив в окно кулаком и всеми карами небесными нерадивому пешеходу, который выскочил под колеса на красный.

Поисковик выдал мне страшные статьи о том, что не редки случаи, когда человека специально убивают ради органов и тканей для трансплантации. Оказывается, в Уголовном Кодексе даже статья такая есть. И есть черный рынок… Ну, о нем я слышала. Все люди связанные более или менее с мировой информационной сетью, понимают, что такое DarkNet

Нет. Не хочу этого знать!

Кнопочка на ребре телефона погасила экран. Я же с удивлением заметила, что мы уже в нескольких метрах от моего дома. Только не того, что мы снимаем с Аней, а родительского, я пребывала в таком состоянии, что вместо привычного ввела адрес мамы с папой.

Так вот почему я успела пробежаться по такому объему информации: поездка вместо десяти минут длилась больше получаса.

Блин!

Время-то почти двенадцать! Родные окна темны, все уже спали.

И тут я такая приперлась, маму с бабушеой инфаркт от испуга хватит!

Провинциальные города засыпают гораздо раньше, чем столица. Иногда Васька звонит мне в это самое время, а он только с работы выходит. Ему это не возбраняется. А вокруг него машины и люди в необъятном количестве. Но это Москва. Здесь же округа, как медведь зимой, заснула до утра.

«Глубоко спальный» район, где располагалась квартира родителей, не баловал, в отличие от центра города, фонарями, более-менее приличными тротуарами и хоть какой-то движухой. Здесь царила тишина.

Жилье мама и папа получили здесь в самом начале девяностых. Двушка на седьмом этаже панельки порадовала большой кухней, широким балконом и, видом на котлован, в то время этот район, несмотря на кризисы и события в стране пытались активно застраивать, вгрызаясь в дачи, героически отступавшие вверх по склону холма, но так и не сдавшие позиции.

Когда-то у нас здесь поставили первую точку-высоту в двадцать этажей, так не только вся округа сбежалась поглазеть на это чудо, но и из центра города приезжали. Правда, вид на бескрайнее поле гаражей, делившего некогда пространство с садоводством, с одной стороны, утлые каркасные лачуги с другой, и, как вишенка на торте, унылые девятиэтажки по периметру престижу сему месту не придали. Как ни странно, этот стиль застройки в нашем городе тоже не пошел в то время, да и сейчас он редкость, встречается в самом центре, ближе к набережной, где земли мало, а цену заломить за квартиру можно большую.

Черт!

Пойду до автобуса! Так денег не напасешься (если на такси кататься) с моей дурной головой.

До остановки было чуть больше километра, но тропинка, а иначе ее не назовешь, шла по темным дворам, мимо пресловутой высотки. Неровный асфальт скрылся под слоем воды и грязи, отчего приходилось по большому радиусу обходить гигантские лужи и болота, поблескивающие в свете подъездных ламп. Помнится, однажды так шла от родителей и провалилась почти по колено.

Телефон в кармане завибрировал.

Номер был мне незнаком.

— Алло.

— Привет, не разбудил?

Голос был мне тоже незнаком, оттого я просто молчала, предоставив право говорить звонящему. Хорошо, что абонент оказался сообразительным.

— Вика? Я же не ошибся? Меня Стас зовут. Василий, я так понимаю, твой друг. Это мою игру он тебе подсунул.

Ой!

— Привет, да, все верно. Правда, он мне не совсем друг. Родственник скорее. Дальний, —

отомстила я брательнику.

— Точно не помешал, а то ты так дышишь, будто стометровку бежишь?!

Шла я быстро, стараясь поскорее выйти к путепроводу, где ходил общественный транспорт.

— От луж уворачиваюсь. Все нормально.

— Минутка есть?

— Даже две.

Васька подбирает себе друзей, схожих по характеру, компьютерному вероисповеданию и даже взглядам на жизнь. Вот и Станислав окажется в итоге крайне рассудительным молодым человеком, который любит раскладывать все по полочкам и обожает, когда на этих его полочках царит идеальный порядок. В том числе и в отношениях. Чем больше объяснишь, тем меньше к тебе вопросов, и тем меньше недопонимания. Если бы все люди так делали…