— Странно, у него на страничке много фоток, но на последних вы — точная копия друг друга.

— Видимо, стал ценить классику и вкус старшего брата, — приосанился Егор.

— Ну — ну! Кстати, а почему старшего?

— Я первый родился, раньше его на целых десять минут.

Я улыбнулась и вдруг совершенно неожиданно для себя поцеловала его в щеку.

— А я думала, что близнецы похожи. А тебя послушать, так вы разные люди.

Вот зря это было. Потому что Егор воспринял дружеский поцелуй, как сигнал к атаке. Его руки обвили мою талий, спрятанную в толстый пуховик, и крепко сжали.

—Ну, как я потом слышал, на нас проверили европейскую теорию воспитания. Нас еще в садике разделили по разным группам. Директриса сказала после беседы что, так как я доминирую в нашей паре, то меня надо от брата убрать, дабы он был посамостоятельнее. Вот так и получилось, а потом, разошлись и вкусы и взгляды... Как оказалось.

—А вы в школе тоже в разных классах учились?

—До девятого класса. После девятого, когда многие ушли в колледжи нас объединили.

—Остались вы и куча вздыхающих по вам девчонок. Да вы просто два садиста! А в институте тоже самое было?

—У меня такое впечатление, что ты меня хочешь на чем-то поймать? — глаза Егора сузились, но чертята в них плясали отличный брейк данс.

Я покачала головой.

—Нет, просто интересно. Сколько у тебя было девушек?

—Зачем тебе эта информация? Компромат? — его губы нежно целовали мой нос.

—На самом деле... мне ... интересно почему?

— Что почему?

— Почему ты ну… столько времени не единым словом не говорил о том, что я тебе в принципе симпатична, вечно такой весь из себя с претензией, а потом как-то сразу…

— О, я ненавижу такие вопросы! — закатил глаза Егор.

— Почему? — удивилась я.

— Тогда скажи первая, с какой такой стати при всех сложившихся обстоятельствах я тебе понравился? Когда Артем... — он судорожно вздохнул. — Я был не самым милым собеседником. И бесило меня тогда все...

—Ты очень красивый, — с сияющим лицом, выделяя каждое слово, выпалила я.

—И? — приподнял брови мужчина, ожидая продолжения.

— — А что еще надо? — невинный взгляд.

Егор так и застыл в шоке, уставившись на меня. Мне кажется, у него дернулся глаз.

—Ой, ладно, я поняла, что мультик про «Принцессу Лебедь» ты в детстве не смотрел.

—Слава богу, нет, — закатил глаза Егор.

—Там, правда, принц сначала так прокололся, но потом полетел доказывать, что избранница и умна, и смела, и интересна. Твоя очередь!

Его взгляд потеплел, а руки еще крепче прижали к его телу. Сердце мое сладко замерло.

—Помню, как однажды… Ты вышла… вся такая гордая и обиженная в блузке и жакете. И все.

—В смысле все? — моя очередь приподнимать брови.

—Ты очень мило смотришься, когда чего-то не одобряешь, — он склонился ко мне и поцеловал за ухом, — и у тебя была расстёгнута пуговка на груди, вот здесь, — его пальцы скользнули под кофту, — и я бы мог подумать, что это нарочно, но ты была чем-то так праведно возмущена.

—Чем-то? — пришлось опять возмутиться, правда, сейчас было это крайне сложно, когда тебя целуют, вот так... И когда его руки везде. — Твоим поведением, конечно, у тебя есть наглая сторона личности, ты в курсе? И вообще, я тут о высоком, а он… Егор...

—Ммм...

—Может домой?

—Определенно, и чем быстрее, чем лучше.

А мы ведь хотели погулять...

***

Новый год мы встретили вдвоем, просто лежали, болтали, пили шампанское, снова болтали, занимались любовью, и старались не думать ни о плохом, ни о хорошем. Я дала себе зарок не говорить при Егоре о его брате, о его друге, и об Алине, если он сам не начнет. Я дала себе слово любить всех, кто меня окружает. Без оценок и комментариев.

Мама все еще продолжала на меня дуться, хотя не забывала справляться ежедневно, как у меня дела. Саша улетела обратно на восток. За день до отъезда, она приехала ко мне на работу с пакетом, там была бутылка вина и старые фотографии.

—Часть я взяла... На память. Там бабушкин дом, и детство. А здесь свадебные фотографии матери, и они с отцом. Их не могу взять. Мне не столько жить, чтобы было время простить плохое. И там иконки. Ты и не помнишь, но и тебя, и Ваську бабушка покрестила в деревне. Это Васина. А это твоя именная. Бабушка за тебя чуть церковь деревенскую по бревнышку не разнесла. Не хотели тебя крестить Викторией. Говорили, в Православных святцах нет такого святого, значит, нельзя. Она тогда отцу Василию такую взбучку устроила, такую проповедь прочитала! Сказала, что вера настоящая не имеет границ и народностей. Он сдался. Бабушка потом смеялась, говорила, это у ее Виктории первая победа, — Саша улыбнулась. И лицо лишь на мгновение вдруг стало так похожим на то, что я видела лет пятнадцать назад. — Мы с вами все оказались не сильно верующими, бабушка же их берегла. А ты сама решай. Только знаешь, не выбрасывай, просто в церковь принеси, если не нужны.

Сестра крепко меня обняла и вскоре затерялась среди толкущихся в холле бизнес-центра людей. И мне вдруг стало невозможно грустно, почему-то я была в полной уверенности, что больше Сашу я не встречу.

Именно тогда я решила для себя, что не буду думать ни о чем плохом, и я была счастлива, но, как сказал кто-то из сериала, который Анька смотрела не так давно: «Прошлое всегда с нами, и оно ждет, чтобы перевернуть настоящее»

Деньги все же надо было экономить, и из Москвы я возвращалась поездом.

Не люблю поезда, в них тяжело сосредоточиться, связи часто нет, и дрема, будто клещ, присасывается, оторвать голову от подушки невозможно. Хорошо, что прилетев в Москву с Васей и Стасом еще утром, мы погуляли по заснеженной столице, посидели в кафе, и только в шесть вечера Павелецкий вокзал скрылся за поворотом, а грохочущий состав устремился на юго-восток.

Впереди были шестнадцать часов, которые можно потратить на сон, но я была так возбуждена от пережитых впечатлений (и еще больше от предвкушения встречи с Егором), что всю ночь ловила с маниакальным стремлением рыбака, мечтающего об огромной щуке, интернет.

Прошло всего-то пять дней. Дивная Прага. Великолепная Новогодняя Москва. Игры. Самолеты. А для меня стало вдруг откровением, как я привыкла к тому, что он рядом со мной.

Егор, как источник, из которого пьешь и все никак не утолишь жажду.

Мой добрый брат заявил, что выгляжу я подозрительно, будто банк ограбила, и мысленно в деньгах купаюсь (он не знал про Егора, и я пока хранила эту тайну).

Мы с Егором созванивались каждый день, единственный день, когда я лишь отписалась ему, что села в поезд, было вчера.

А сейчас час ночи, поезд летит сквозь туманную влажную тьму, потому что на центральную часть нашей матушки России пришли оттепели после первого января, а так как снега здесь выпало совсем немного с начала зимы, за окном была чернильная ночь, изредка взрывающаяся полустанками, переездами и крупными населенными пунктами.

Я долго думала над подарком для Егора, и в этот раз хотела обойтись без совета подруги, попробовать самой решить этот сложный ребус. В итоге, в одном из крошечных магазинчиков в Праге я купила очень красивый (на мой взгляд) шарф, он был стального цвета, и в зависимости от освещения становился то матовым, то сиял, как глаза Егора, ему он очень пойдет. Может и глупо, но я столько сил и души вложила в этот выбор, что даже не задумывалась над тем, что подарок может ему не зайти.

Анюта тоже хорошо отпраздновала новый год. Костя всячески старался (видимо, перед тяготами нового брака) отдохнуть и порадовать невесту, и они улетели в какие-то жаркие страны, то ли Таиланд, то ли Вьетнам. Подруга присылала фотки на фоне зеленой яркой, будто нарисованной, воды и лазурного неба. От них веяло теплом и терпкой сладостью, как от манго.