Вот и мучилась Виктория Алексеевна, пока не посетило ее озарение, что никто не мешает ей поговорить со следователем. Мой бессовестный мозг в эту идею вцепился, как бульдог.

А вот интересно… Ирина сфотографировалась с Егором, значит, она знает его, значит, есть вероятность, что она в курсе, нашли ли что-то указывающее на то, что самоубийство Артема таковым не являлось. Но спрашивать об этом вот так, с бухты-барахты, было как-то очень.

В общем, я решила, что следователь из всех наименьшее зло. Иру я, конечно же, не спрашивала о братьях Зиновьевых.

***

— Подскажите, пожалуйста, а Силиванов А.Д. здесь? — я на всякий случай сверилась с фоткой, которую сделала с копии протокола из бумаг Егора Михайловича. — Можно к нему попасть?

Дежурный поднял на меня глаза.

— Паспорт давайте.

Я протянула книжечку с гербом в крохотное окошко. Быстро переписав данные в толстую тетрадь, мужчина вернул документ и кивнул в сторону лестницы.

— Третий этаж, двадцатый кабинет.

— Спасибо.

Здание полиции было древним и убогим, убогость, правда, пытались скрыть за уже обшарпанным сайдингом. Ступени были сбиты тысячами ног, свет в грязноватых лампах терялся. Грустно. Как и все, что связано с преступлениями.

Меня обгоняли мужчины в форме, мужчины в штатском, девушки в юбочках и при погонах. Хлопали двери, тренькали телефоны. Прямо как в сериалах. Я же шла медленно, потому что боролась с желанием забыть все, развернуться и уйти.

Того, кто мне был нужен, на месте не оказалось, кабинет был заперт.

Я уселась на стул рядом с дверью. Ноги пришлось поджать, в узком коридоре мне их запросто отдавят. Телефон прогрузил кучу закладок, и я углубилась в чтение, чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать время ожидания.

— Виктория!

Да ладно?!

Очень хотелось сделать вид, что меня зовут не как великую королеву Соединённого королевства Великобритании и Ирландии и императрицу Индии, и что я призрак в этом темноватом коридоре, и вообще, нет меня.

— Егор Михайлович!

Пришлось поднять голову и широко так улыбнуться.

— К Силиванову? — мужчина в черной куртке, темной рубашке и брюках, отчего выглядел, зараза, жуть как элегантно, кивнул в сторону запертой двери.

Соври! Соври! Соври!

— Эээ. Да.

— По делу Артема? — он внимательно посмотрел на меня.

«А чего врать-то? Если что, он и так все узнает!»

— Да.

Егор, однако, повел себя совсем иначе, нежели я ожидала — мужчина перехватил папку, с которой пришел, в другую руку и достал из кармана телефон.

— Давно его нет? — спросил он. — Сейчас всех вызывают подписать то, что не успели. Проверку готовят к закрытию.

Егор определенно выглядел лучше, чем в момент прихода ко мне. Видимо, и семья, и он уже начали потихоньку мириться с потерей. И если я сейчас ляпну то, что (скорее всего) было додумано фантазией, для них весь этот ад начнется заново.

Вот уж не думала, что придется на подобную тему размышлять.

Егору позвонили, и он, спустившись на лестничный пролет между этажами, долго с кем-то общался по работе, судя по долетавшим до меня фразам.

А у меня в мозгу сидела только одна мысль: 'Как бы смыться?!'

С момента моего прихода прошло уже больше сорока минут. И то время, на которое я отпросилась у Миши, было на исходе, поэтому (если честно), облегченно выдохнув, Виктория Алексеевна встала и, царственно ступая, направилась вниз по лестнице.

Егор Михайлович стоял все там же, все еще разговаривая по телефону, но, заметив меня, он извинился и отключился.

— Не будете ждать?

— Я с работы отпросилась. Уже опаздываю! Договорюсь на другой день.

Мужчина кивнул.

— Пойдемте. Уточню, может он на вызове или в суде, тогда смысла ждать нет.

И первым пошел вниз по лестнице.

Мы почти закончили спуск, когда нас настиг удивленный полный боли крик.

— Тёма!

Егор Михайлович застыл, как вкопанный, и я по инерции, не успев затормозить, впечаталась ему в спину, и отлетев от нее, как мячик, начала заваливаться назад затылком навстречу ступенькам, благо, Егор соображал быстро, развернулся и успел перехватить мой локоть, остановив падение.

— Тёма, родной! Боже! — женщина, оттолкнув невысокого толстячка в форме, бросилась к молодому мужчине, замершему рядом со мной. Глаза ее блестели. Губы без устали шептали имя брата Егора. Оказавшись рядом, она обхватила его шею руками, которые через мгновение заскользили по его волосам, плечам, лицу, будто не веря своему счастью, будто проверяя, что он не призрак. Слезы лились, не переставая.

Это была та самая дама из ресторана, с которой ужинал Артем.

Егор попыток отстранить плачущую женщину не предпринимал и вообще напоминал истукана с острова Пасхи. Красавица спустя минуту, начав приходить в себя и смахнув слезы, распахнула глаза.

И очень зря я оказалась перед ее заплаканные очи! И совсем уж зря стояла я вплотную к Егору Михайловичу. Но и выбора у меня не было, они загородили мне проход.

Шмыгнув носом, она отступила на шаг и сжала руки в кулаки.

— Кто это? Ты с ней?! — это было сказано с такой интонацией, будто Егор (а точнее, его брат, с которым она наверняка перепутала мужчину) связавшись с моей персоной, вступил в связь с недостойной плебейкой. Это было как-то весьма обидно.

Егор бросил на меня удивленный взгляд и мотнул головой в сторону дамы, будто вопрошая.

Я кивнула.

— Это женщина из ресторана, про которую я вам говорила.

Он обратился к заплаканной даме.

— Послушайте, я не знаю, кем вы приходились Артему, он погиб и ...

Женщина покачала головой и, совершенно искренне и по-детски наивно глядя на Егора, прошептала:

— Ты ведь передо мной стоишь! Ты живой! Как ты можешь погибнуть?

Егор обернулся ко мне, будто прося поддержки. И я даже открыла рот. Только в этот миг глаза красавицы закатились, и она начала оседать на пол, и вот тут истукану пришлось ожить и вновь обратиться рыцарем «Крепкие руки», как впрочем, и еще паре мужчин.

Аня заварила огромную кружку черного чая, шлепнула туда ложку меда, ломтик лимона, кусок имбиря и щепотку специй. Пряный дух наполнил кухоньку и приятно защекотал нос.

Подруга — любительница подобных «коктейлей» и частенько экспериментировала с их составом, комбинируя анис, корицу, яблочный сок, апельсин и еще миллион ингредиентов. И надо отдать ей должное, пахло это крышесносно. Если замерзнешь и устанешь — помогает на ура, правда, в желудке на некоторое время открывается филиал ада, но зимой и поздней осенью такие «напиточки» приобретали особую ценность.

Вооружившись щипчиками, Аня устроилась на низеньком табурете и принялась наводить марафет, попивая свое вкусное варево.

— Помнишь, в одиннадцатом классе я встречалась с Самсоновым?

— Конечно! — промычала я, не отрывая взгляда от экрана телефона, по которому бегали и весьма успешно мои войска, состоящие из эльфов, гаруд и каким-то чудом затесавшихся людей, поражая армии не таких везучих игроков, которые вполне могли находиться на другом конце земного шара.

— Еще бы не помнить! Такое не забывается…

Классе в восьмом на одной из школьных дискотек я расхрабрилась настолько, что пригласила этого самого Самсонова, носившего титул местного мачо, танцевать. И он даже согласился, и даже состоялся у нас медляк. Я пребывала в полной эйфории, и только на следующий день настигло меня просветление (не как у Будды, конечно, но на тот момент вполне для меня вселенского масштаба), что он не отказал бы тому, кто делает за весь класс домашку по алгебре и геометрии и дает списывать контрольные. После этого образ его растерял волшебство и привлекательность, и парень стал тем, кому я кивала при встрече, могла переброситься парой фраз и помогала с домашкой и контрольными. Позже мы стали вместе забегать в один компьютерный клуб, и он практически влился в когорту геймеров. Только в десятом классе Сергей «расцвел» окончательно, и тогда помимо учебы и спорта у него появились дела поважнее: девчонки!