Август 2017 года

— О небеса, хвала вам за «кондей»! — Аня оттянула пальчиком воротник блузки и запрокинула голову, мечтая впустить под тонкую ткань как можно больше прохлады, лившейся из аппарата на стене. — Ну и японцам заодно!

— Американцам! Кэрриэр — фамилия создателя. А еще продавец бытовой техники!

Следуя указанию моего пальца, Аня, сощурившись, присмотрелась к логотипу компании-производителя на белом глянцевом коробе, как раз в тему носившем имя творца новой эры домашнего комфорта, а все ведь начиналось с попытки убрать влажность из типографии...

— Не зря же ты носишь у нас гордое погоняло «о’кей гугл»! — засмеялась девушка.

— Вот спасибо! — закатила я глаза.

Есть у меня одна особенность — память от природы неплохая: термины, цитаты, факты, попавшиеся мне на глаза и доселе мне неизвестные, в большинстве своем незамедлительно «гуглились», а кое-что из «нагугленного» сохранялось в Чертогах Разума.

Тьфу!

Анька выцепила эту дурацкую фразочку из известного сериала, совершенно не осознавая, что Метод Локусов, который Шерлок именовал Чертогами — это совсем не фантастика, а прием, используемый в риторике. Описанный еще римлянами, он предполагал систематизацию мозгом воспринимаемой информации.

Я себя к настолько "прокаченным" людям, конечно же, не относила. Складировалась в моей голове из «инфы» в основном та, что связана была с техникой, физикой и химией (я инженер по образованию, а потому с большим уважением отношусь к достижениям науки и техники, а также людям, способным сгенерировать полезные для человечества механизмы). Хотя честно признаюсь, в данный момент хотелось приобщиться к религии и спросить у того, кто по версии Ветхого и Нового Заветов ответственен за погоду на нашей планете: «Зачем же так жарить?!»

Столбик термометра, приколоченного к давно уже некрашеной деревянной раме, дополз до тридцати пяти градусов по Цельсию, и точно в подтверждение этих показаний, раскинувшийся под окном каштан застыл в удушливом мареве, не шевеля и листочком, опасаясь, что горячий воздух способен обращать в пепел.

— Запомни мысль про Кэрриэра, потом мне ликбез устроишь, — хмыкнула подруга и, прихватив сумочку (а заодно глотнув холодного воздуха), нырнула в общий коридор подъезда, громко хлопнув дверью.

Аня работала совсем рядом с нашей съемной жилплощадью продавцом-консультантом. Так что, если бежать быстро, новую порцию воздуха можно вдохнуть уже на ее рабочем месте, и он будем таким же прохладным.

В квартире воцарилась тишина, слышно было лишь как по пустынной в выходной день улице, куда выходило окно Аниной спальни, изредка проезжали грузовики, сотрясая старые стены до основания.

Квартира, которую мы с подругой снимали, располагалась в центре города в двух шагах от набережной, в старом доме, притулившемся между такими же старыми домами, но одним из немногих носившем статус объекта культурного наследия. И по логике он должен был государством тщательно охраняться (о чем гласила табличка с золоченными буквами на фасаде), но на деле ему не помог бы уже и капитальный ремонт. А сколько жалоб было написано во всякие комитеты! Не счесть! Но бес толку!

Старый двухэтажный (официально полутораэтажный) особняк с портиком тосканского ордена на шести колоннах глубоко зарылся в землю, и подоконники «первого» этажа ныне лежали на асфальте. Решетки на окнах, призванные спасать от проникновения преступных «элементов», стали пыле — и мусоросборниками. Белые некогда колонны были все в клочках бумаги, желтых кляксах клея и цветных фантиках-рекламках, до которых еще не добрались (или попросту не допрыгнули) сердобольные местные старушки, ожесточенно срывавшие продукты полиграфии. И вишенка на торте — старинная штукатурка, которая вместе с кусками старого же кирпича частенько откалывалась, осыпаясь на асфальт и намекая на то, что дому осталось недолго.

Так в нашем городе «умирали» тихо и незаметно многие исторические здания, а в них до самых последних дней их существования жили обычные люди, часто не имевшие возможности сменить ни место работы, ни место жительства, а частенько и свою судьбу. И тут уж как повезет со взглядом на мир, либо делать ремонт, жить и радоваться, как семья с «нулевого» этажа, либо стенать, ныть и всех ненавидеть, как делала пара старушек, обитавших на первом. Но сдается мне, предложи сейчас этим старушкам однушки в новенькой многоэтажке где-нибудь в спальном районе, они устроят революцию.

Наши с подругой графики работы редко на оба выходных дня совпадали: у меня стандартная пятидневка, а у Ани два через два. В эти выходные я решила подругу не бросать, хотя общие знакомые и семейство звали загород, поближе к природе (и комарам), где одни уже второй день загорали и отходили от пятничной пирушки, а другие «бодрили» огород. Да и, если честно, ехать в душной электричке ради пары часов пребывания на солнцепеке, мне совсем не улыбалось. И единственное, что оставалось — лежа на старом, накрытым пледом диване, занявшем собой почти всю кухню, и попивая морс, читать закладки, которые я сохраняла в браузере телефона в течение всей рабочей недели.

Приятное занятие было прервано звонком моей родительницы крайне возмущенной, что я бессовестно проигнорировала сбор урожая.

Ну не люблю я дачу!

Помнится, будучи совсем еще маленькой, попросила я у родителей выделить мне кусочек земли, за которым ухаживала бы я и только я. Мама с самым серьезным видом передала в мое ведение небольшой клочок ценнейшего ресурса, над которым раскинула ветви старая слива, в углу кололся куст крыжовника и ярким пятном выделялся туалет. В придачу к вышеописанному шли также небольшая походная лопата (под мой росточек), грабли и секатор.

Целых три приезда на дачу в моей вотчине был идеальный порядок, не было ни одной лишней травинки на проборонованной земле (червяки и те сбежали, а мелкий брат вообще не допускался). Граничащую с "участочком" дорожку я тщательно подметала. Но "энтузиазм" иссяк вместе с желанием ехать по часу в одну сторону, простояв в пробке на переезде и в той же пробке обратно, по-моему, обгоняя одни и те же машины, и мигая встречным о ментах, которые даже место дислокации в кустах не меняли. Мигала, конечно, не я, а папа, но он — любитель комментировать свои и не только действия.

Единственное, что мирило меня с выходными — это Волга.

Прохладная, чистая вода затона дарила восторг от часовых заплывов, песочных замков, катания на лодке. Но до определенного возраста, как вы понимаете. По достижению этого самого возраста (и благодаря нытью) родители пошли мне навстречу и стали оставлять одиннадцатилетнюю девчонку одну с ночевкой в квартире (ну, как одну… совсем рядом жила тетушка, которая часто заглядывала с инспекцией, подозревая, что там собрался девичий конклав). Сейчас же великовозрастной дочери отвертеться было гораздо сложнее, да и путепровод над переездом лет десять как построили, пробок там теперь нет.

— Ты же помнишь про Васин отъезд? — обиженно поинтересовалась мама. — Он, кстати, здесь.

О, еще один плюс в карму брательника.

— Конечно, мам!

Мой младшенький, едва закончив местный Политех (с отличием), засобирался в Москву. Ему предложили работу в очень неплохой фирме с очень неплохой зарплатой для вчерашнего выпускника. Он, правда, выиграл кучу конкурсов и компьютерами просто бредил («плюшки» ему полагались вполне заслуженно), и, кстати, именно на олимпиадах и конкурсах к нему и подходили заинтересованные работодатели с предложениями, в том числе и о работе (даже за границей). Вполне возможно, что столица нашей Родины станет для него лишь перевалочным пунктом. Брат грезил Америкой и Японией, а лучше, так вообще жить в Таиланде или Сингапуре и работать удаленно. Ну-ну!