***

Понедельник выдался скучным. Я, ещё раз подкорректировав свое мнение об игре Васькиного кореша, отправила опус брату. Миша перебирал отчеты. Антон, судя по мечтательной физиономии, думал об Аньке. А мне (что бывает крайне редко) нечем было заняться, точнее, работа всегда есть, но ее можно было чуть отодвинуть. И тут вспомнилось мое братцу обещание…

Ой, блин!

— Шеф, пока никто работы не подкинул, можно я до нотариуса добегу?

— Завещание хочешь составить? — усмехнулся начальник, не отрываясь от монитора.

— Пока нет, но, если все выгорит, перед отъездом отпишу на вас с Антоном свою кружку, — улыбнулась я.

— А! Что? — встрепенулся Анютин поклонник.

Миша хмыкнул, покачал головой и посмотрел на часы.

— Давай так, у тебя есть полтора часа. Потом ты за старшую до конца дня.

— Есть, шеф! — козырнула я. — Антоныч, тебе в кондитерской купить что-нибудь?

— Конечно, булку с сосиской, беляш и …

— Ты лопнешь! — возмутился начальник — А, между прочим, нам скоро, говорят, форму выдадут, а ты не влезешь.

Антон обернулся к начальнику и открыл рот, но эпичную словесную битву я решила пропустить, быстренько ретировавшись с поля боя.

Нотариальная контора располагалась недалеко от нас в соседней новостройке. В самом помещении было жутко жарко и я, оставив документы секретарю, была отпущена погулять на двадцать минут, и, выйдя на крыльцо, не придумав ничего лучше, потопала в сторону реки.

Пожалуй, силы я свои переоценила (как и погодные условия) а потому, когда вернулась обратно в контору, даже шарф снимать не стала и куртку расстёгивать, ибо зуб на зуб не попадал. Так и сидела, всем своим видом напоминая кулек.

Мне предложили прочитать текст на белом листке и сверить свои данные и Васькины.

Самое забавное, что контора хоть и была большой и выглядела презентабельно, звукоизоляция в ней страдала. Хотя, возможно, в приемной это было не так, а вот в кабинете помощницы, где я ныне сидела, то, что происходило в соседней комнате, слышно было прекрасно.

— Так сделай то, за что тебе платят! — взбешенный мужской голос заставил меня сбиться на проверке цифр паспорта.

— Я вернула все, — послышался слабый женский голос.

— Да ты что? — в голосе слышались смешанные в дикий коктейль злая ирония и презрение. — И где же мои двадцать миллионов?

— Но я…. я же… я в глаза не видела такой суммы! — воскликнула в отчаянии неизвестная. И уже истерика.— Я все сделала, как велено. Ведь и ты же сам одобрил...

— Не зли меня, дура! Оформляйте. Что там у тебя есть? Квартира деда? Прекрасно, еще и купли-продажу. Ты будешь очень усердно работать, Ирочка. Ты будешь делать, все, что я скажу. Иначе я пущу твое семейство по миру.

Помощница, до этого правившая текст в программе, нахмурилась.

— Извините, — и, встав из-за стола, исчезла за дверью с надписью «Нотариус», после ее появления, разговоры были уже не слышны. К тому же, когда она вернулась, в руках у нее был бланк с уже проставленными внизу страницы подписью и печатью, под который она потом подогнала проверенный мною текст.

— Прошу прощения, — извинилась сотрудница конторы, — очень важные и проблемные клиенты.

Я расписалась на самой доверенности, в толстой красной книжке и, расплатившись, направилась к выходу, в то время как помощница проследовала в кабинет шефа, приоткрыв дверь. Больше я ничего не слышала.

Забрав документы и выйдя из душного помещения, уже на крыльце я остановилась, надо было подышать.

В этот момент ко входу в контору подкатил автомобиль.

Я гик по компам и прочим гаджетам, машины в мой круг поклонения не входили. Однако я понимаю, что большинство мужчин сделало бы стойку, как охотничья собака, на конкретно эту. Она вся переливалась и лоснилась, перетекала каждым своим движением в пространстве, и это притом, что дорога в этом месте была похожа на последствия бомбежки, но огромный длинный седан даже не поморщился.

Дверь конторы открылась, и мимо меня пролетел мужчина. Ему было точно за сорок, у него точно были деньги, я не асс в одежде, но пальто сидело на нем идеально, ботинки не знали, что такое залом по всей своей длине, а брюки вряд ли представляли, что такое грязь. Он рывком открыл дверь автомобиля и бросил свое тело внутрь. После чего седан, утробно чавкая шинами по камушкам, проследовал на городскую магистраль, проигнорировал красный и скрылся вдали.

***

— И где мои беляши? — послышалось возмущенное восклицание.

— Ой, прости, что-то задумалась, — я скорчила грустную гримасу. Про беляши-то забыла, купив Антону слойку и пирожок с сосиской. — Миша уехал? — меня все не отпускало.

— Минут пять назад!

— Сходи, покушай, — опустила я коллегу.

— Спасибо, Лексевна, — он подхватил пакет с едой и направился в кухню, располагавшуюся на нашем этаже дальше по коридору. — Тебе кофе сварить?

— Угу… — я забылась и ушла в виртуальный мир, меня уже не существовало.

Звонок моего собственного телефона заставил отложить на время исследование Пайтона. Номер был мне не знаком.

— Виктория, здравствуйте. Вы, наверное, меня не помните?! — затараторил женский голос. — Вы ко мне приезжали ноут чинить. У меня тут опять с ним проблема. А можно вас вызвать срочно?

— Э…

— Ирина меня зовут, вы на Челюскинцев ко мне приезжали.

— Да, Ирина, здравствуйте, я помню, конечно, но меня на заказ направляет компания. Вы можете с ними связаться …

— Виктория, мне очень надо, у меня там… курсовая… А мне завтра сдавать! А ваши так быстро не приедут. А мне очень надо! Я заплачу, сколько скажите! Пять тысяч вас устроит?

Если б было чем, я бы поперхнулась, это же четверть моей зарплаты...

И какая курсовая, октябрь же?

Серо-синие сумерки вперемешку с туманом опустились на город, фонари вступили в неравный бой с непогодой и ночью, свет их желтый и какой-то болезненный растворялся во мраке. И если вытянуть руку, стоя под этим самым фонарем, то там, за крохотным пятном света, царила жадная всепоглощающая влажная тьма.

Как всегда, все пошло не так, как задумывалось: на работе пришлось задержаться, и вот теперь, вместо того, чтобы радостным пехом спешить домой, я тряслась в полупустом автобусе, пытаясь вычитать инструкцию, которая была сотворена гением и демоном Миши, который устал от сисадминов, не знающих разницы между Linux и Windows. Причем, его подчиненным было строго-настрого запрещено отвечать на вопросы, которые в этой инструкции были перечислены. Это было объявление войны.

Двор дома, где располагалась квартира Ирины, был темен, единственный фонарь имелся лишь над первым подъездом, в который мне было совсем не надо.

Домофон запищал, впуская, даже, не поинтересовавшись хозяйским голосом, кто и с чем пожаловал. Узенький лифт вознес на девятый, самый последний этаж.

Дверь квартиры была приоткрыта, так обычно скорую встречают, а уж никак не меня.

Я на всякий случай постучала и едва не получила по носу: обшитое металлом полотно резко понеслось в мою сторону.

— Ой, прости, — бросила девушка, красовавшаяся рядом с Егором на фотографии. Лицо ее сейчас тонуло в темноте, царившей на лестничной площадке.

Она отступила обратно в квартиру под желтый свет лампы, лившийся с потолка в коридоре, и стало очевидно, как девушка бледна и взволнована, оттого находилась в постоянном движении, больше напоминавшем истерию. Пока я раздевалась, она переставляла мелкие сувенирчики на полочке под зеркалом, потирала руки и постоянно поправляла волосы.

В квартире мы явно были не одни: с кухни доносились звуки радио, там гремели посудой, и оттуда шел вкусный запах свежесваренного борща.

— Пойдем, — заказчица исчезла в коридоре в направлении своей комнаты подальше от ароматов, которые заставили мой желудок возмущенно заурчать.