Было уже часа три ночи, когда я пробралась на кухню, чтобы попить воды. Егор спал на диване, бутылка коньяка стояла у раковины полупустая, колбаса и сыр не тронуты. Я принесла одеяло, укрыла им мужчину, и ушла к себе, впервые в жизни в этой квартире, закрыв дверь комнаты на щеколду и кинув вниз, где щель между полом и дверным полотном пропускала свет и могла выдать, что я не сплю, одеяло. Я так делала в детстве, когда играла в компьютер по ночам, и не хотела, чтобы проснувшаяся мама устроила скандал и отобрала у меня провода.

За окном гневалась, что ее не пускают в теплый дом, пурга. Покрытая снегом и коркой льда куча битого кирпича и досок, тонула в снежном мареве — все, что осталось от флигеля, который так и не разобрали. У меня было похожее ощущение от собственной жизни.

Одинокая лампа фонаря над входом в подъезд — желтое пятно, как сумасшедшее металось по всему двору, а может как раз самое адекватное среди сумасшествия.

Надо отвлечься, надо думать. Я слишком много пропустила, слишком много забросила в надежде не потерять то, что и так потеряно. Но, как свет лампы у подъезда, все еще готова искать ответы, пробиваясь сквозь пургу.

Я взяла бумагу и ручку и принялась чертить.

«Ира».

Что о ней известно?

Они с Егором и Артемом троюродные кто дяди и племянница, будет так считать, короче родственники. Она определенно знает про фонды, и про людей, которые, как Аль Капоне стирают с денег запах взятки и прочих преступлений, чтобы пустить в оборот посвежевшую красивую валюту.

Почему я так решила?

У нее мать нашла кучу старых документов и банковских карт на чужие имена. У нее водились пусть и не баснословные, но деньги, происхождение которых родным было неизвестно, дед Иры полагал, что технику и хорошие шмотки ей дарит какой-то поклонник. Она работала в доме Войцеховской. И давно. Она бросила институт по рассказам Семена Семеновича отцу Егора и опять же давно, просто мать об это не знала.

Она где-то нашла ноутбук Артема, но пароля не знала. Зачем он ей? Если Егор прав, она знала о том, что на нем сведения об отмываниях.

Ноут у него пытались украсть, а когда не получилось, она сбежала, потому что очень испугалась. Но чего? Что эти сведения Егор передаст полиции? Значит, она замешана в этих схемах. Значит, она — одна их тех, кто мог помочь Артему достать деньги.

Если бы был шанс до нее добраться и разговорить, она бы рассказала многое. И точно ли она сама сбежала, может ей помогли? Я уже во все готова поверить.

«Артем»

Артем, по словам всех его знавших, был натурой творческой. Минимум год он играл в группе. Писал отличную музыку. Не случись всего этого, как по мне, ему светило большое будущее.

Он знал о схемах отмывания денег (благодаря брату), о работе фондов в этом ключе и каким-то невообразимым пока образом получил доступ к деньгам.

Он определенно знал, кто такая Ира и знал, что она работала у его любовницы. Они (сто процентов!) друг друга видели, когда он приезжал к Войцеховской. Но, по словам Егора, любовница Артема ни сном, ни духом о том, что они знакомы. Или так говорит...

Он был умен, характер и воля точно имелись, ведь он пошел на риск ради Насти. Он взял паспорт у Егора, он знал, как вести себя с документами НКО, и мне было очень интересно, откуда Ира выкопала его ноутбук?

Она точно знала, что на нем, и ее вряд ли интересовала музыка.

И точно ли это Егор на порванном фото в ее комнате?

Я могла ошибаться. Надо задать ему этот вопрос.

Дальше.

«Настя»

Девушка, из-за которой весь сыр-бор.

Судя по ее виду, она больше одуванчик, нежели манипулятор, хотя всем известно, как внешность бывает обманчива.

Ее в друзьях у Артема не было, и я только сейчас, листая список контактов в соцсетях, все верно, в основном подписчики — поклонники группы, кто-то связанный с творчеством, но не близкие и не друзья. И ни одного человека, который мог бы вывести или пролить свет на семью Артема. Зато моя родня отметилась — Маша.

Настя сильно болела, судя по тому, что лежало в папках, а это огромное количество листов с медицинскими терминами, в которых я мало что понимала, но суть уловила, девушке нужна была пересадка сердца.

Как бы ни старался Артем, девушка все же умерла. Когда?

Я как-то интересовалась у Егора, как можно узнать умер ли человек. Понятное дело, что для тех, у кого есть доступ к данным полиции и органов ЗАГС, это проще, а вот если ты знаешь только имя и фамилию, и приблизительно месяц и возможно место смерти?

Если деньги ей не ушли, значит, она определенно не в Израиле умерла. Хотя Егор говорил, что даже если и в Израиле, это не важно, жила то она в России.

Егор тогда еще сказал, что есть реестр наследственных дел. Но это работает, только если у умершего есть имущество или долги... Тогда мы узнаем дату смерти.

"Трефолева Анастасия Владимировна" (спасибо куче эпикризов).

Людей с таким сочетанием ФИО было немного, порядка пяти и только один в прошлом году и только один, у которого дело в Нижнем Новгороде. Дата смерти — 8 сентября...

Это же...

Дверь дернулась, и я испуганно замерла.

— Вика! — тихо позвал Егор.

Поражаясь самой себе, я не тронулась с места, даже не дышала.

Дайте мне побыть с чистыми мыслями, без ощущения, что все рушится, а я так этого не хочу, без дум про то, что натворила, без самобичевания. Без всех. Без Егора.

Видимо решив, что я крепко сплю, он ушел. Хлопнула дверь в ванную.

— Продолжим, — прошептала я.

Настя умерла в день, когда Артем шагнул вниз. Он не успел перевести деньги. Он мог бы их вернуть. И, возможно, у него даже не появилось проблем. Но в тот момент мужчина сломался. И я его понимаю. Все было зря... Риск, воровство, обман, чужая страшная система, которая перемелет тебя и оставит одни лишь кости, и то в лучшем случае. А он явно не для себя это все делал.

Среди сотен папок с текстами и нотами были разбросаны папки с фото, где была Настя. Их было очень много. Я листала файлы почти бездумно (вряд ли найду здесь что-то важное), но чем глубже я зарывалась тем ... моложе становились Артем и Настя. Они крепко дружили. Именно дружили, не парой были. А почему? Ведь Артём на многих фотографиях смотрит на хрупкую девочку-дюймовочку с нежностью. А она открыто улыбается, и прикосновения на фото запечатленные — они дружеские, невинные, с ее стороны точно.

Стоп! Это же консерватория. Наша!

Настя, наверное, приезжала в гости лет пять назад сюда, к нам в город. Или... Погодите-ка. Нет, старые фото, все как одно, были сделаны в крайне знакомых мне локациях. Я сама тусила там подростком. Место приземление Гагарина (с классом), Липки, Журавли, набережная, разное время года, разное время дня. Артем совсем молодой с длинными волосами. Все моложе и моложе. Фото были пересняты на камеру телефона или отсканированы, качество было не очень, но все же.

Она не просто приезжала, она жила в нашем городе. Это точно!

Вот Артем школьник, да, это выпускной! Лента через плечо! И она рядом. С розой в руке, она еще не такая бледная, тонкие светлые волосы, похожа на одуванчик. Значит, Егор должен был ее знать. Они с братом в одном классе учились последние годы!

На этом я и решила остановиться и отправиться спать, поставив на листочке под надписью «Настя» знак вопроса.

Утром, несмотря на то, что легла, черт знает, когда, проснулась раньше Егора. Он спал в своей комнате. Я приготовила завтрак, сварила кофе и, поджав ноги, уселась на диван на кухне. Егор появился ближе к девяти утра, растрепанный и помятый. Взяв у меня из рук кружку, одним глотком допил остывший кофе и крепко зажмурился. Голова у него наверняка болела похлеще, чем у меня после нападения.

— Как себя чувствуешь? — его рука скользнула по моей спине, заставив кучи мурашек пробежаться по всей ее поверхности, а потом он с моей же кружкой подошел к раковине, налил воды до краев и выпил залпом.

— Удовлетворительно. У тебя сегодня есть дела?