— Что?! — возмущению моему не было предела. — Я-то тут причем? И давно вы знакомы? — интересно же.

— На самом деле месяца полтора. А как ты узнал, где я живу? — сощурила глаза Аня, выжидательно уставившись на Антона.

— Сменщица твоя, Наталья сказала, — спустя пару мгновений сознался тот, опустив глаза долу. — За шоколад и вино.

— Жесть, — воскликнула подруга. — Она бы еще объявление повесила, чтоб все психи и маньяки мимо не проходили и поисками не мучились.

— Вот спасибо, — понурился Антон. — Прости, Анют, совсем не хотел, чтобы ты подумала, что… Ладно, я, наверное, пойду...

Пока один тонул в надеждах, а вторая буравила его подозрительным взглядом, я застыла в раздумьях: ретироваться в свою комнату или еще понаблюдать, потому что знакомство этих двоих стало для меня полной неожиданностью, хотя… не зря же великий классик наш город деревней обозвал.

Аня решила дилемму и весьма неожиданно для нас с Антоном, уже готовым испариться.

— Я пиццу готовлю, вино есть. Мы с Викой так по выходным заседаем. Будем смотреть дурацкие мелодрамы и плакать. Готов? — улыбнулась подруга.

— Ради того, чтобы подливать вам винцо и смотреть, как Лексевна плачет, точно стоить остаться, — улыбка чеширского кота (к которой я привыкла на работе) наползла на Антоновскую физиономию. — Вы точно не против? Я просто … Спонтанно как-то вышло, неудобно, — хотел он уже опять начать оправдываться, но мы с подругой, не сговариваясь, отступили в квартиру, и мужчина вошел.

Антон был нашим ровесником, закончил Астраханский Политех, а в наш город переехал к бабушке, которая тут постоянно проживала и в силу возраста требовала ухода. Здесь же быстро устроился на работу. Он был удивительно компанейским, с ним было легко, и в моей сфере у него была очень даже светлая головушка. Если честно, за то совсем небольшое время, что он у нас работает, мужчина успел разгрузить меня настолько, что я смогла заняться тем, что мне, собственно, больше всего и нравилось (и то, до чего в рутине не доходили руки), а именно анализировать программное обеспечение, выискивая его недостатки и способы их исправить и улучшить функционал. Антон мог еще и ценные советы давать, а это делало его идеальным коллегой.

Миша, глядя на нашу парочку, по-отечески ухмылялся, приговаривая, что раньше он сам был энтузиастом, хотел что-то улучшить, но потом все скатилось к обычному исполнению обязанностей без каких-либо инициатив.

В общем, то, что лично мне нравился Антон, как сотрудник и единомышленник — это ясно, а вот как он попался и смог удержаться пред светлые очи моей подруги, вот это вопрос! Он под ее типаж мужчины как-то совсем не подходил. Например, возрастом: ведь подруга предпочитала мужчин постарше, внешностью: он высокий, но полноват на взгляд Аньки. Хотя лицо у Тохи было открытое светлое и доброе, особенно яркие голубые глаза, и все это делало его своим, этим он выигрывал даже у того же Егора Зиновьева, который может и красив, как греческий бог, но его красота… она островатая, о нее можно порезаться (и чаще так и происходит).

За проведенный с друзьями вечер стало очевидно, что Антон от Ани без ума. Познакомились они, кстати, в магазине, где она работает, и куда он приехал выбирать чайник для бабушки. Эх, Тоха…

Вечер прошел отлично. Поселившийся в последнее время в моей душе мрак эти двое сумели разогнать. Пицца получилась шикарная, комедия попалась интересная, а вино под хорошую компанию зашло на ура — это самое главное.

***

Утром я встала в отличном расположении духа, и, прихватив свой «волшебный набор монтера» и ноут, потопала на конечную остановку автобуса.

Погода для осеннего денька была замечательная. Ласковое солнце едва-едва, но все же согревало, ветер с реки не приносил обжигающего холода. Он тоже затих, решив в выходные передохнуть. Город застыл в сонной осенней пустоте.

На площади, где располагалась остановка, тоже было безлюдно, даже возле нашей достопримечательности — Свято-Троицкого собора. В его «прадедушку», кстати, заглядывали Петр Первый с Екатериной. Правда, после этого и сам собор, и старый деревянный город не раз выгорали дотла.

Несмотря на месторасположение в самом сердце нашего «мегаполиса» и будучи одним из пунктов на маршруте экскурсий, которые в основном прибывали к нам на кораблях, курсировавших летом по Волге, это было удивительно тихое и спокойное местечко. Совсем недавно территорию вокруг стали облагораживать: появились цветы, газоны, и даже прудик с рыбками. Отчего местные с детьми любили здесь отдыхать.

Почти пустой автобус тронулся. На повороте мелькнула потемневшая, но спокойная, ловящая последние теплые деньки и готовящаяся покрыться толстой коркой льда река, блеснул шпиль речного вокзала и кусочек здания — Дворца, отданного под Краеведческий музей.

Поднатужив моторчик, мой транспорт медленно покатил вверх по Московской, одной из самых старых улиц нашего городка, вдоль которой выстроились старинные одно-двухэтажные особнячки: родовые дома купцов и знати, доходные дома, бывшие казармы, лавки, ставшие магазинчиками, редкими кафешками, клиниками, офисами и, наконец, жилыми домами, в которых встречались витые чугунные лестницы и такие же балконы, большие камины, узкие черные ходы, флигели и привидения.

По мере удаления от реки застройка менялась на более «современную». Скверы и рынки, пустые и мокрые от прошедшего ночью дождя тротуары. Старые, деревянные, частные домишки и редко встречавшийся кирпичный новострой.

Как и у многих, из фотографии моих родителей, да и из моих тоже, можно попробовать сложить, как паззл, целый город, проследив почти пятьдесят с лишним лет его истории. Ведь мама и папа прожили тут всю жизнь.

Я знаю, что вот у этого, точно-точно, у этого столба, за которым высится дворец культуры фотографировалась моя двадцатилетняя мама, которая только поступила в институт, и хоть фотография черно-белая, я представляю себе ее в голубом в белый цветочек платье с роскошной копной пепельных волос. Помню, как папа со мной на руках стоял возле консерватории, фотограф удачно захватил еще и кусок фонтана, к которому тянет руки стайка мальчишек. У меня тоже есть куски мозаики, например, театральная площадь, где мы с тремя девочками из Политеха, а за спиной у нас громадина театра оперы и балета, сквер и Игорь, который тогда же ко мне и подошел. Есть на фотографиях двор дома, где располагалась старая квартира тети Насти, набережная с рекой, скованной льдом и отплывающие летом от причала корабли.

Сложно передать, но на меня иногда накатывало странное ощущение, что все это, такое родное и привычное, надо покинуть. Оно само будто просило об этом. Странное чувство. Я даже не могла его описать. От него щемило сердце.

Автобус выпустил меня из нагретого салона и прошуршал шинами дальше. Я же, спустившись в темный переход, вскоре оказалась на другой стороне широкой магистрали, и начала от нее удаляться вглубь микрорайона низко-этажной брежневской застройки с палисадниками и в окружении старых раскидистых деревьев, напрочь лишённых осенью своей главной прелести — зелени.

Дверь подъезда старой пятиэтажки была распахнута назло всем продавцам домофонов.

А стандартную металлическую дверь в ответ на звонок открыл пожилой мужчина.

— Здравствуйте, — вежливо поприветствовала я. — Виктория. Мастер по компьютерам. Если не ошиблась, Михаил Федорович?

Мужчина с улыбкой кивнул.

— Здравствуйте, Виктория, проходите-проходите. Очень ваш жду!

***

— А если вы вот тут нажмете, да, вот так, то можно будет смотреть кино, какое захотите. Здесь почти все признанные старые советские фильмы, новинки, детективы и документалистика, сериалы. Вот здесь закладочка, чтобы на сайт новостей выходить и погоду смотреть. Вот это программа для общения. А вот так можно искать то, что хотите.

— Удивительно, в какое вы время живете, Вика! У вас целый мир в руках, — поражался Михаил Федорович, аккуратно записывая в блокнотик, что, как и куда надо нажимать.