— А почему жаль? — полюбопытствовал Сеня, хмуря лоб в попытке понять хитрости огородного дела.
— Потому что лучше бы их разрезать за неделю-другую, дать срезам подсохнуть и покрыться корочкой, — терпеливо объяснила Марина. — Так, они в земле меньше гниют. Но ничего не поделаешь, время не ждёт. А те, что в ведре, резать не будем, уж очень они мелкие, словно горох. От меня вам задание. Сейчас вы идёте на огород, Аля докапывает грядки…
— Да, там совсем чуть-чуть осталось, — девочка энергично закивала.
— А я присоединюсь к вам через несколько минут. Кое-что нужно подготовить.
Сердце Марины сжалось от тревоги: успеют ли они засадить весь огород до возвращения Карины? Но, похоже, удача сегодня была на их стороне. Невестка не появлялась до самого вечера. Где она пропадала? На поле, в гостях или просто отлёживалась в тени где-нибудь у ручья, Марину интересовало мало. Она была просто счастлива, что ленивая жена брата не стремилась домой.
Перед тем как выйти на огород, Марине предстояло важное дело — перепрятать припасы. Она перенесла всё в покосившийся сарай на задворках. Дверь скрипела на ржавых петлях, внутри пахло пылью и чем-то ещё. Было ясно, что сюда никто не заглядывает. Карину, понятное дело, это хозяйство не интересовало. Всё, что она делала — это готовила ужасную еду и изредка, с великой неохотой, ухаживала за курицами. По словам Али, в поле невестка ходила всего несколько раз, и после каждого такого подвига отлёживалась дня по два, жалуясь, что надорвала спину. Виктор, в конце концов, махнул на неё рукой, и стал обрабатывать надел один.
В сарае царил хаос: груды каких-то досок, рваные тряпки, несколько разбитых ящиков. Возможно, именно поэтому сюда не заглядывал и Виктор, он не был тем человеком, который любил что-то мастерить или чинить. Старшая сестра, в несколько заходов, непрерывно оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, перенесла свои вещи из комнаты. Сахар и муку всё же оставила под кроватью, боясь, что в сарае мешки могут погрызть мыши.
И только после этого отнесла картошку на огород.
И вновь Марина не рассчитала свои силы. Она думала, что будет бодро копать лунки, а дети бросать в них картошку. Но, едва закончив вторую грядку, она почувствовала, как ноги подкашиваются от слабости, а в висках стучит усталость. Так они и менялись: одну грядку проходила Марина, две — выносливая Аля. Через час, измученные, они устроили перерыв, попили чаю и снова вернулись к работе. К вечеру, когда солнце уже клонилось к лесу, отливая багрянцем, измученные, но счастливые дети растянулись на кроватях. Да, время близилось к ужину, но сил хватило лишь умыться.
Картошки, увы, не хватило. Не засаженной осталась примерно четверть огорода — тёмное, укоряющее пятно на взрыхлённой земле. Но Марина тут же поспешила утешить расстроенных детей.
— Ничего страшного, — сказала она, обнимая их за плечи. — Я обязательно раздобуду другие семена. Капуста, редиска, кабачки… Они прекрасно разнообразят наше питание. Будут нам и щи, и рагу.
Дети поверили. В её голосе звучала такая уверенность, что сомневаться не хотелось.
А сама Марина уже строила планы: рискнуть и высадить морковь, горох, капусту. Последнюю, правда, придётся выращивать из семян прямо в грядках.
«Ничего, — утешала она себя, глядя на потемневшее небо. — Климат здесь хороший, земля плодородная. А Карина, увидев завязавшиеся кочаны, уж не должна кричать. Да и на огород-то она заглядывает редко, всё посылает детей сорвать куцый лук или пучок зелени».
— Эй, вы почему разлеглись? — Марина услышала из своей комнаты гневный крик Карины. — Виктор, Маринка ужин не приготовила!
— Мы устали! — последовал возмущённый голос Али. — Картошку посадили! Виктор, когда нам ещё и ужин готовить?
— Не ссорьтесь, — устало произнёс мужчина. — Карина, приготовь ужин, ты отдохнула, поспав под деревом на одеяле.
— Виктор! Да где я отдохнула? — взвизгнула Карина. — Прикрыла глаза на часик, а сколько времени домой шла? Ноги устали, гудят!
— Всё, встаю, — Марина, поняв, что, либо все останутся без ужина, если Карина сейчас психанёт и уйдёт в комнату, либо вновь всем придётся есть пригоревшее зерно, которое при всём желании не назовёшь кашей.
— Вот и молодец. Смотри, потрошка, — протянул Виктор удивлённой сестре небольшой свёрток. — Вечером в лавке продавали с большой скидкой. Уезжает хозяин лавки к дочери в город жить. Ох, и тяжело сейчас будет деревенским. Всем придётся ездить в город, даже за солью.
В свертке оказались: куриная печень, несколько гребешков, сердечки и желудки. Всё почистив, Марина порубила мясо практически в фарш, посолив и перемешав, закинула в бурлящую кашу. По кухне разнёсся сытный, хоть и небогатый аромат.
— Даже не чувствуется мясного аромата, — пожаловалась Карина, принюхиваясь к тарелке.
Она, как и все, не могла забыть вкус той лапши с мясным бульоном, в котором плавали кусочки нежнейшего мяса. Ей хотелось ещё раз попробовать это блюдо, именно поэтому она, на обратном пути затащила мужа в лавку. Но там, в связи с полнейшей распродажей оставались лишь потроха. Кости и мясо давно раскупили.
— Зато сытно и всем достанется, — буркнул Виктор, зачерпывая дымящуюся кашу. — Вкусно! — он даже зажмурился.
— Марина, — начала Карина требовательным голосом. — Ты завтра возьми яйцо, купи ещё муки, костей и сделай ту лапшу… — на стол с негромким звоном упали четыре затёртые монеты.
— Подожди, Карина, как она муку-то купит? — прервал жену Виктор. — Лавка-то закрылась. Насовсем. Может, той что есть, хватит на лапшу, да и без костей обойдёмся.
— Не хватит! Там на донышке, мне ли не знать, какие запасы в доме остались.
— Хорошо, тогда подожди, как посевная закончится, я съезжу в город, куплю муки и костей…
— Я хочу завтра! — капризно надула губы Карина. — Марина уже поправилась и прекрасно дойдёт. Час туда и час обратно. Я сегодня столько же времени потратила, пока до тебя в поле добралась. Ей-то идти по хорошей, накатанной дороге, а я по тропинкам свои ноги портила.
— Подождите, не ссорьтесь, — мягко, но твёрдо остановила их Марина. Ей это предложение было даже на руку. Она сама хотела осмотреться, изучить город, поискать какие-нибудь трактиры или рестораны, изучить их меню. Идея с продажей рецептов всё ещё не отпускала её, маня призрачной возможностью.
— Вот! Твоя сестра более благоразумная, чем ты, — торжествующе сказала Карина. — Я спать. С ног валюсь.
— Подожди, — остановила её Марина, собрав монеты со стола. — Но четырёх медяков не хватит ни на муку, ни на кости. — Она протянула их на раскрытой ладони обратно Карине.
— Сестра права, — поддержал Виктор. — На них она или мешок муки купит, или одну-единственную косточку.
— Учись торговаться! — вспыхнула невестка, но нехотя с видом великой жертвы, добавила ещё четыре монеты.
— Пойду рано утром, на рассвете, как только петухи пропоют, — «обрадовала» родных Марина. — Кашу вам придётся варить самим.
Под разочарованные взгляды домочадцев, она поднялась и медленно побрела в свою комнату.
Ей предстояло, едва забрезжит рассвет, отсыпать немного муки из своего тайного запаса и взять с собой. Она и не думала тратить драгоценные монеты на то, что у неё уже было. Эта маленькая хитрость наполняла её чувством странного, горьковатого удовлетворения.
— Марина, если мимо будет проезжать телега с деревенскими, не стесняйся остановить, — вслед донёсся наказ старшего брата.
— Непременно, — кивнула девушка, скрываясь в своей комнате.
Ей очень хотелось помыться. Мелкая пыль въелась в поры, напоминая о дневном труде. Но сил не оставалось совсем. Да и слушать потом Карину, которая будет кричать о непозволительной трате дров, не было никакого желания.
«Утром, — пообещала она себе, — поставлю на плиту кастрюлю с кашей, а рядом — ведро воды. Успею ополоснуться, пока все спят». Последствия болезни выматывали душу. Как же Марина скучала по своему сильному, спортивному телу. На Земле, как бы она ни уставала, всегда день заканчивала душем. А здесь приходилось бороться за ведро горячей воды, а о полноценном мытье можно было только мечтать. По словам Виктора, и один раз в месяц помыться — уже хорошо. А в этом месяце они уже «мылись». Лёжа в темноте, Марина прислушивалась к скрипу кровати и тихому храпу за стенкой. Завтра будет новый день.
