— Нет, Фостер.

Он поднимает руку и трет переносицу. Мне трудно дышать рядом с ним. Низ живота сводит и я снова вспоминаю ту проклятую фотографию, где муж стоит у нуумитовых копей с Аароном Эстори.

— А где ваша жена? — спрашиваю, набравшись смелости.

— Твой хозяин тоже не знает, где она? — Ларшис усмехается.

— У меня нет хозяина. Это все череда недоразумений, лорд Ларшис.

— Верю, верю. Ты и правда слишком неуклюжа. Но я все равно буду за тобой приглядывать.

Машина трогается с места. За стеклами мелькает пышный яркий сад, освещенный магическими кристаллами.

— Так где ваша жена? Она жива?

Ларшис болезненно морщится.

— Я не знаю, Фостер, не знаю.

— Но…

— Ты слишком любопытна, — он прикладывает большой палец к моим губам, словно запечатывая. — Помолчи.

Клуб “Обсидиан” расположен в самом центре острова. Он тонет в тропическом парке и сияет огнями. Авто проезжает по залитой желтым светом дороге и останавливается. К нам подбегает лакей в старомодной красной ливрее.

Ларшис открывает дверь, выходит. Я неуверенно высовываю носок туфельки, а муж уже подает мне руку. Сердце вздрагивает.

Он с силой сжимает мои пальцы и тянет, помогая выбраться из салона.

Наша свадьба по договоренности была самым унылым действом, какое только можно представить. Вспоминаю тот мерзкий фарс и прикусываю губу.

А ведь все могло пройти по другому, окажись Ларшис нормальным человеком, а не козлом.

Я внутренне отгораживаюсь от него — от его дорогого аромата, от чисто мужской хищной энергии.

Заталкиваю на задворки постыдное воспоминание о сцене, подсмотренной в кабинете. Я точно знаю, что до меня он так не дотронется.

Не позволю. Никогда.

Ларшис ведет меня к дверям. Детина во фраке проверяет приглашения — небольшие золотые карточки.

Внутри "Обсидиана" царит полумрак, разбавленный мерцанием драгоценных кристаллов, вмурованных в стены. Потолок теряется во тьме, а по черному мрамору пола молниями разбегаются золотые прожилки.

Воздух пропитан пряным теплом сандала и медовой амброй. Музыка льется откуда-то сверху, мелодичная и чувственная. Из арочных окон, защищенных артефактами, открывается вид на парк.

В глубине зала возвышается бар из черного дерева, за которым стоят парни в золотых масках.

Сегодня здесь собралась элита. Разговоры ведутся приглушенно, но атмосфера насыщена властью и интригами.

Пары танцуют, флиртуют, откровенно целуются. Иногда мужчины увлекают своих дам за арку, скрытую занавесью из медных колец. За ней угадывается лестница из черного мореного дуба.

Ларшис ведет меня вглубь зала, его рука властно лежит на моей талии. Я чувствую на себе десятки любопытных взглядов.

Боги, этот мерзавец притащил меня в элитный злачный гадюшник!

— Это Деймон Ларшис. Без маски, — шепчутся за нашими спинами. — А кто с ним?

Внезапно мой взгляд натыкается на знакомое лицо. Дядя Аарон застыл у бара, его массивная фигура грубо выделяется среди томной роскоши клуба.

Так я и знала. Вот кому демонстрирует меня Ларшис. Его рука крепче сжимает мою талию. Мне же хочется стать невидимкой.

Между тем узнаю спрятавшихся за масками Камиллу Ройс с друзьями. Они уединились за столиком в углу. Норд Стефан тискает какую-то полуголую девицу. А тот урод, что прогнал меня на самый верх амфитеатра, откинулся на диванчике и сальным взглядом ощупывает танцующих на сцене девиц.

Камилла Ройс выглядит отстраненно. Ее шоколадные волосы уложены в сложную прическу, а шея украшена бриллиантовым колье.

Она первой замечает нас. Ее красивые глаза расширяются от удивления, потом вспыхивают от ярости.

Бесы… Я их определила чисто интуитивно, не исключено, что и они заподозрят во мне стипендиатку Нэлл.

Дядя Аарон поворачивается. Его лицо дергается, потом краснеет. Кулаки сжимаются. Он всегда, в любое время года, носит черные кожаные перчатки.

— Деймон, — голос дяди гремит через весь зал. — Давно не виделись.

Ларшис останавливается, слегка щипает меня за бок. Я чувствую, как напрягаются его мышцы.

— Аарон, — отвечает он ровно. — Приятная неожиданность.

Они подходят друг к другу, и я оказываюсь между двумя хищниками. Воздух искрит от напряжения.

— Нам надо перетереть, — Аарон не сводит с меня глаз и я вновь вспоминаю, как отвратителен этот мужчина. — Копи нуумита. Моя племянница. Она без сомнения погибла.

— Копи принадлежат мне, — холодно отвечает Ларшис. — По закону.

— По закону... — Аарон усмехается. — А это что за куколка? — он указывает на меня толстым пальцем.

У меня перехватывает дыхание.

Ларшис молчит долгую минуту, изучающе глядя на меня. А вот дядя вдруг хмурится.

— Это какая-то шлюха или… Ты нашел принцессу Нэллайю?

— Возможно и нашел, — произносит Ларшис так, что не остается сомнений: да, он пришел в клуб с женой.

Дядя ухмыляется и оглядывает меня с таким выражением, что я вся холодею. Он похож на слизняка переростка и вызывает тошноту.

— Пойдем, милая, — обращается ко мне Ларшис. — Еще несколько деловых разговоров и вернешься в свой защищенный особняк.

Ох, это послание Аарону Эстори, чтобы не думал охотиться на принцессу?

Камилла наблюдает за нами со своего места. Глядит не мигая сквозь прорези маски, изящными пальчиками комкает салфетку.

Ларшис наклоняется и принюхивается ко мне:

— Тебя даже зовут, как мою жену, — шепчет он мне на ухо.

— Я просто Нэлл, — отвечаю совсем тихо.

Я непроизвольно жмусь к мужу, сгорая от стыда и ужаса. Хочется бежать без оглядки. Запереться в библиотеке, провести ночь, склонившись над учебниками, часами биться над упрямой формулой — все что угодно, только не этот опьяняющий омут, в котором я тону.

Музыка внезапно меняется, становится более медленной и чувственной. Ларшис слегка толкает меня в поясницу.

— Потанцуем, дорогая?

У меня нет выбора. Принимаю его руку, и он ведет меня на танцевальную площадку в центре зала.

Стараюсь не смотреть на извивающихся на сцене девиц.

Наши пальцы сплетаются, Ларшис притягивает меня ближе:

— Ты очень хорошо танцуешь, — шепчет он

И я тут же наступаю ему на ногу. Ларшис хмыкает.

Я считаю в уме, чтобы не раствориться в ароматах и неге зала. И драконица, конечно же, просыпается, посылает из глубины сознания вспышки взбудораженного любопытства.

Запах Ларшиса забивает ноздри, кожа горит, а я считаю: сто пять... сто шесть... сто семь...

Снова наступаю ему на ногу и спотыкаюсь.

— Я поторопился хвалить, — бурчит он.

Внезапно правое бедро начинает жечь. Сначала легкий зуд, потом настоящее жжение. Я пытаюсь не показать дискомфорт, но Ларшис замечает, как я морщусь.

— Что-то не так? — спрашивает он.

— Ничего, — сквозь зубы отвечаю, но жжение усиливается.

Танец заканчивается, и я быстро отхожу к краю танцевальной площадки, прижимая ладонь к бедру.

Все острова архипелага кишат комарами и кусачими мухами. Наверное, какая-то тварь забралась под платье. Щупаю себя через ткань. Отлучаться в уборную в этом змеюшнике я бы не решилась, но жжение так беспокоит, что на глазах выступают слезы.

Ларшиса останавливает знакомый в черной бархатной маске. Он задерживается поговорить, а ко мне со спины подкрадывается Камилла Ройс.

— Что это с тобой? — ее голос заставляет меня резко обернуться.

Камилла что-то держит за спиной.

Я молчу, а она подносит к моему носу десертный нож и шипит:

— Наверное, пчела залезла к тебе под платье, — ехидно произносит она. — Сейчас мы от нее избавимся.

Я ничего не успеваю предпринять, как она хватает край моего платья и беспорядочно рвет ножом ткань на бедре. Гладкий розовый шелк расходится, обнажая кожу. И все видят… это.

Прямо над кружевной подвязкой горит свежая метка — сложный узор в виде сердца и драконьих рун.

В зале наступает гробовая тишина. Камилла роняет нож и закрывает некрасиво раскрывшийся рот рукой.