Я начинаю стучать по стеклу и Фло замечает меня. Машет рукой, но мы едем слишком быстро. Друзья остаются позади, а Ларшис выруливает на трассу.

Мир заливает ливнем, но дракон легко ведет авто. Драконьи инстинкты помогают ему, но я все равно вжимаюсь в сидение. Сердце бьется уже где-то в горле.

— И друзей твоих тоже похитили, Фостер? — спрашивает Ларшис, не поворачивая ко мне головы. — Всей компанией вывезли в Нижний город?

— Конечно, нет!

— И что же вы тут делали?

— Ходили к гадалке, — отрезаю я.

Его взгляд становится скептическим, когда он все-таки поворачивает голову.

Кажется, мой муж не верит ни одному моему слову. Я же лихорадочно размышляю, как сбежать. Гадалка словно в воду глядела, предсказывая судьбу. Я не хочу эту метку, не хочу!

— А что вас привело в Нижний город, ректор? Прямо к притону? — спрашиваю я.

Ларшис судорожно вдыхает воздух и ведет шеей.

Кажется, он очень зол. Или даже взбешен.

Хах, неужели лорд Ларшис посещает подобные заведения?

И что ему за дело до простой адептки простолюдинки? Не может же быть, что он догадался… узнал, что я его жена? Или замешан в заговоре?

Я кошусь на его руку, сейчас скрытую под рукавом пиджака. На ней скрытая татуировка змея.

Перевожу взгляд на дорогу, — ливень усилился, хотя куда еще больше — и теперь я различаю только серые силуэты деревьев.

Мы въезжаем в город, а дождь все не унимается.

— Вы не ответили, ректор, — напоминаю я, поскольку моя фантазия разыгрывается, и в чем только я его не подозреваю. — Что вы делали возле притона?

Ларшис снова не отвечает, его пальцы сжимают руль.

Впереди показывается здание из белого мрамора. Семь этажей, колонны, ажурные балконы. Над входом светится название: “Гранд Отель”.

Это самая дорогая гостиница Эйхо.

— Нет, — выдыхаю я. — Верните меня в академию.

— Ты промокла насквозь.

— В академии переоденусь!

— Завтра, — его тон не терпит возражений.

Когда мы выходим из авто, швейцар раскрывает над нами зонт. Я же подумываю банально сбежать, но ливень просто ужасный, и зонт не спасает, его из рук швейцара выхватывает ветер.

Ларшис, обхватив меня за талию, двигается ко входу. Гремит гром, пальмы гнутся под ударами стихии. Мы врываемся в холл на полном бегу.

В отеле мраморный пол, хрустальные люстры, повсюду золото.

— Ваши апартаменты готовы, лорд Ларшис, — кланяется администратор.

Постоянный гость, значит.

Лифт поднимает на седьмой этаж. Двери открываются прямо в апартаменты — огромную гостиную с панорамными окнами. Кожаные диваны, камин, бар с хрустальными графинами. Слева — спальня, в проеме видна громадная кровать.

А с меня на пол стекает вода. Впрочем, сам Ларшис тоже насквозь мокрый. Темные пряди падают на лоб.

Он раздраженно сдирает с себя пиджак. Лицо напряжено, желваки ходят на щеках, выдавая гнев.

— Еще одно ваше гнездышко? — спрашиваю я брезгливо.

Мне противно здесь находиться. Противно вспоминать, что я влюбилась в его портрет, поверила, что счастливо выйду замуж. И будто в насмешку, судьба таскает меня по всем его холостяцким квартирам и притонам.

Злой рок тыкает меня носом в тайны, о которых, наверное, лучше не знать.

— Я не вожу сюда женщин. Это место для отдыха и одиночества.

— И я должна верить? — вырывается невольно.

— Не обвиняй меня, когда ты сама... — он замолкает.

— Что я сама? Думаете, танцевала в притоне?

Вздергиваю подбородок. Сердце бьется как бешеное. А что, если он приказал меня украсть, и сейчас подло обвиняет?

— Ты свободно вышла из притона в откровенном халате и маске, — Ларшис поднимает бровь и бегло осматривает мое тело, проглядывающее сквозь мокрые блузку и юбку. — Видимо, стоило оставить тебя там?

В его глазах пылает… ревность?

Совсем с ума сошел?

— Меня похитили! Я сбежала в том, что нашла! Если бы не села к вам, меня бы поймали и вернули к этому Огену. Хотя… Может, это вы приказали выкрасть меня?

Молчание. Тяжелое, давящее.

— Ты думаешь, — произносит он так тихо, что я едва слышу, — что я приказал похитить тебя?

— Я не знаю, что думать.

— Я тоже. Ты очень ловко появляешься у меня на пути, Фостер.

Боги! Этот ужас повторяется снова. Он снова обвиняет и подозревает меня в каком-то заговоре.

— Останься здесь на ночь, Фостер. Утром отвезу в академию.

— Нет!

Муж медленно приближается. Его глаза темны и бездонны. Он пугает меня до мурашек, потому что я чувствую его дракона. Жар. Энергия. Похоть.

— Останься, — произносить ректор тихо. — На ночь. Я... позабочусь о тебе.

Его голос хрипнет и у меня перехватывает дыхание.

— О чем вы говорите? — еле выдавливаю, губы сохнут.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Нет, — шепчу я. — Вы женаты!

— Уже узнала, что я женат? — он усмехается. — Ты много знаешь. Появляешься каждый раз очень вовремя. Кто тебя послал… Фостер. Аарон? Дургарцы? А может… может кто-то повыше рангом, а?

Я в ужасе смотрю на него. Нет, он меня не выкрадывал. Просто права была гадалка. Деймон Ларшис — это судьба. Фатум.

Но как же я ненавижу его в этот момент!

Хочется сказать что-то ядовитое, уничтожить его меткими словами, но не успеваю ничего придумать. Ларшис обхватывает ладонями мое лицо, а затем наклоняется и целует.

Меня пронзает молнией от макушки до пяток.

Это мой первый поцелуй…

Сначала — оторопь. А затем — яркий взрыв желания, за которое отвечает все та же ящерица внутри меня.

Драконица довольна первым поцелуем, таким тягучим, горячим и неприличным.

Ну уж нет.

Ярость затопляет с головой. Когда муж отрывается от меня, я размахиваюсь и бью его по лицу.

Ладонь колет щетиной, но удар получается увесистым, драконьим.

Он отшатывается. Потом медленно поворачивает голову. Глаза вспыхивают золотым огнем.

Дракон. Его сущность рвется наружу.

— Фостер, — рычит муж, и голос уже не человеческий. Низкий, гортанный. — Мы так и будем играть в эти игры?

Адреналин бушует в крови, мне бы испугаться и притвориться мышкой, но драконица не хочет отступать. Приподнимаюсь на цыпочки и смотрю ему прямо в глаза.

— В игры играете лишь вы, — бросаю я.

Мы застываем, глядя друг на друга.

Дракон в нем рычит, требует. Драконица во мне отвечает.

Мы не проговариваем этого вслух, но слова больше не имеют значения. Они словно теряют смысл, потому что противодействие наших драконов важнее.

Еще немного, и все закончится очень плохо. Между нами вспыхивает что-то… невыносимое и невидимое.

И в этот момент ногу опаляет жаром. Он обрушивается на меня внезапно, пронзая тело от бедра вверх.

Вскрикиваю, хватаюсь за мужа.

Жжет. Боги, как жжет!

— Фостер? — голос Ларшиса становится человеческим, золото уходит из глаз. — Что с тобой?

Не могу ответить. Боль слишком сильная.

Ноги подкашиваются. Пошатываюсь.

Стону, не в силах сдержаться. Не понимая, что делаю, хватаюсь за подол юбки. Задираю ее выше и смотрю на свое бедро.

Метка. Она все-таки возникла.

— Нет, — шепчу я. — Нет, нет, нет...

— Боги, — выдыхает Ларшис.

Он смотрит на мою метку.

— Это не может быть правдой, — муж криво улыбается и качает головой.

Но метка продолжает жечь, так сильно, что я всхлипываю.

Ларшис меняется в лице. И внезапно падает на колени передо мной.

Резко. Тяжело.

Хватает мою икру пятерней.

— Что вы себе... — начинаю я, но слова обрываются.

Муж склоняет голову и прикасается губами к метке. Сердце ухает вниз, куда-то в живот.

Боль отступает мгновенно. Остается только тепло. Приятное, разливающееся по телу.

Ларшис медленно поднимает голову.

Смотрит на меня снизу вверх, все еще на коленях, все еще держа мою ногу.

— Прости, — выдавливает он. — Прости.

Но я чувствую другую боль теперь. Не физическую, а

душевную.

— Не хочу вас видеть, — бросаю я.