– Ага. И теперь он знает, что мы не балласт, – я посмотрел на молот, – А это значит, что мы ему пригодимся. Вопрос – для чего? Только ли ради добычи трофеев?

– Ответ узнаем, когда доберёмся до прорыва, – вздохнул Паша, – Надеюсь, мы его переживём.

– Мне бы твой оптимизм, – усмехнулся я.

Утром колонна снова двинулась в путь. Все были уставшие после ночного боя, но никто не жаловался. Профессионалы, что тут сказать.

Виктор сидел молча, что‑то обдумывая. Дед Архип дремал, уткнувшись в свой рюкзак. Лена всё ещё выглядела бледной, но глаза у неё горели. Видимо, настоящий бой, да еще и без потерь, придал ей уверенности.

– Ты хорошо справилась вчера, – похвалил её Паша.

– Правда? – она неуверенно улыбнулась, – Я думала, что опять всё испорчу…

– Ничего ты не испортила, – я похлопал её по плечу, – Лечила четко, без паники. Так держать.

– Спасибо, – она покраснела от похвалы.

– Кстати, а ты давно целительницей стала? – поинтересовался я.

– Года два… – она замялась, – Родители хотели, чтобы я в университет поступала, но я… Я выбрала систему.

– И как, не жалеешь?

– Иногда жалею, – честно призналась она, – Особенно когда вижу, как люди умирают. Но потом думаю, что если бы не я, их бы вообще никто не спас. И становится легче.

– Правильная философия, – кивнул я. В свое время тоже мучил себя мыслями о том, что именно я виноват в смертях пациентов, но с опытом это прошло.

Мы ехали ещё час, пока впереди не показались горы. Высокие, мрачные, с острыми пиками. Где‑то там, в ущельях, находился прорыв.

– Почти приехали, – произнёс дед Архип, просыпаясь, – Чувствую я, скоро начнется веселье.

– Ты всегда такой пессимист, дед? – спросил Виктор.

– Реалист, – в который раз поправил Архип, – И судя по тому, что я видел за тридцать лет, веселье действительно только начинается.

Я посмотрел на горы и невольно сжал молот покрепче. Что ж, поживём – увидим. Главное – выжить. А там разберёмся.

Колонна остановилась так резко, что я чуть не воткнулся носом в спину Паши. Впрочем, понять это можно, ведь впереди открылся вид, от которого хотелось развернуться и бежать в обратную сторону. Ну, где‑то в глубине души. Но почему‑то одновременно зачесались руки и молот.

Вот он какой, окончательно сформировавшийся и достаточно старый прорыв…

Но не обычный, а какой‑то неправильный. Купол пульсировал странными цветами: красно‑оранжевый огонь переплетался с зелёными всполохами, словно две краски смешивали на палитре, но они никак не хотели соединяться. С одной стороны купола земля была выжжена и растрескалась, с другой – буйная, неестественно яркая растительность, которая выглядела так, будто её полили удобрениями из ядерного реактора.

Лианы толщиной с мою руку ползли по раскалённым камням. Огненные цветы росли рядом с тлеющими кустами. Всё это выглядело так, будто природа и огонь устроили соревнование на тему кто кого сожрёт первым, но ни один пока не выигрывал.

Воздух одновременно мерцал от жара и пах влажной листвой вперемешку со смолой. Надо сказать, аромат получился отвратительный, но всё равно в этом что‑то есть. Вопрос только, что будет, если вырастить здесь, скажем, острый перец? Так ведь и зарождаются обратные драконы? Ну это когда вроде пламя есть, но не с той стороны.

– Отлично, – пробормотал я, разглядывая это чудо природы и огненной магии. – Из ледяного прорыва, где чуть не отморозил всё, что можно, прямиком в… а это что вообще такое? Огненные джунгли? – и правда, как это называть? В интернете читал про прорывы и даже как‑то раз пробовал мясо огненного зверя, выращенного на ферме внутри перворангового прорыва. Но тут всё выглядит куда ярче и проявлений стихий значительно больше.

Замер, прислушиваясь. Тёмная Система молчала. Стыдно ей, наверное. Обещала не обидеть наградой, а теперь не может ничего толкового придумать и создать. Система, я давал тебе кучу подсказок! Гранатомет с бесконечными снарядами вполне мог бы сгодиться, например.

Слипнется у тебя от такого гранатомета.  – наконец, ожила она.

– Двустихийный прорыв, – глухо проговорил дед Архип, и в его голосе я услышал нечто похожее на… страх? От деда, который спокойно отстреливал огненных волков, словно уток на охоте?

– А что, бывают хуже? – Виктор попытался пошутить, но голос дрогнул.

– Двустихийные – одни из самых непредсказуемых. О трехстихийных и говорить нечего, с ними и так все понятно. Видиш такой, разворачиваешься и уходишь, там ловить нечего, – Архип медленно покачал головой. – Но и эти тоже крайне опасны. Стихии конфликтуют, монстры агрессивнее. И ещё…

– И ещё что? – Паша сжал арбалет покрепче.

– Да ничего, разные они бывают. Все зависит от разницы в концентрации энергий, их совместимости и конфликтности… – отмахнулся он, – Надо смотреть, в общем. Если там, ближе к центру энергии тоже ведут борьбу, то из этого противостояния может зародиться что‑то похуже огненной собаки, уж поверьте. И какие‑то там големы вам покажутся невинными малышами.

Обнадёживает. Просто замечательно обнадёживает. Мне даже представлять не хочется, что может быть хуже трёхметрового ледяного гиганта, который швырялся снеговиками как снарядами. Впрочем, лучше думать о другом. Зато какие трофеи можно получить из такого монстра!

Следы предыдущих экспедиций были везде. Обгоревшие остовы какой‑то техники, оплетённые дымящимися лианами. Воронка от взрыва, в которой теперь росли ярко‑красные цветы. Обломки оружия. Что‑то, похожее на обгорелый щит с вмятиной размером с кулак огненного голема.

Барон стоял впереди и осматривал прорыв с видом полководца перед решающей битвой. Слишком уверенный. Слишком спокойный. Словно он точно знал, что именно нас ждёт внутри.

Снова вернулось это неуютное чувство… Я уже видел этот взгляд. У главврача в моей прошлой жизни был точно такой же, когда она объясняла, почему надбавки к зарплате отменяются. Взгляд человека, который точно знает, что сейчас кого‑то кинет, и ему абсолютно плевать.

Барон развернулся к отряду и достал карту. Я успел заметить – карта детальная, с пометками. Значит, кто‑то уже разведывал эту территорию. Интересно, этот кто‑то выжил? Хотя о чем речь, всё‑таки данные кто‑то точно передал. А значит выжил как минимум на момент выхода из прорыва.

– Слушайте все, – его голос был чёток и холоден. – Делимся на три группы. Штурмовая идёт в центр, фланговая зачищает периметр, арьергард прикрывает отступление.

Дальше началось распределение. Меня, как и ожидалось, сунули в штурмовую. Вместе с Пашей, Леной, Архипом и Виктором. Почему‑то я сразу понял – нас только что записали в «расходный материал». Самых полезных – в самое опасное место.

– В центре будет жарко, – барон посмотрел прямо на меня. – И колюче. Нужны те, кто умеет и лечить, и драться.

– И у кого жопы каменные, чтобы колючками не поцарапать, – хохотнул кто‑то из нашего отряда.

– Огненные твари быстрые, – продолжил барон. – А растительные живучие. Рубите головы, сжигайте корни. Вопросы?

– А что, если тварь сразу и огненная, и растительная? – поднял кто‑то руку.

– Тогда она будет быстрой и живучей, – развел руками тот, – Еще вопросы?

Вопросов было примерно миллион, но задавать их смысла не было. Барон явно не из тех, кто любит объяснять, это сразу понятно по его ответам. Обменялся взглядом с Пашей. Тот еле заметно кивнул. Да, он тоже всё понял. Нас используют. Хотя, мы же изначально сами об этом знали, так что ничего страшного. Всегда можно использовать кого‑то в ответ, это будет честно.

Подготовка заняла минут двадцать. Мне выдали огнеупорную накидку, которая выглядела так, будто её уже раз пять использовали. Дыры заштопаны кое‑как, края обгорели, и тушили их явно по‑пионерски, если судить по запаху. Ещё толстые кожаные перчатки, которые явно были бы велики даже нашему «танку».