Аксаков забрался в головной броневик, устроился на жестком сиденье и дал сигнал к отправке. Колонна тронулась, выезжая из ворот штаба и направляясь к указанным координатам.

Броневик потряхивало на кочках разбитой дороги, двигатель ровно гудел, за окнами мелькали темные силуэты деревьев и полей. Аксаков сидел, погруженный в свои мысли, и размышлял об аномалиях.

Никто точно не знал, что это такое. Ученые строили теории, системщики делились опытом, маги пытались изучать природу этих явлений, но конкретного ответа не было. Одни говорили, что это разрывы в ткани реальности, другие считали их побочным эффектом работы системы, третьи утверждали, что это следы древней магии или технологий, оставшихся от прошлых цивилизаций. В общем, всякий бред.

Но все сходились в одном – аномалии крайне опасны. Далеко не многие выживали после попадания внутрь, а те редкие счастливчики, которым удавалось выбраться, выходили оттуда сломленными и рассказывали страшные истории. А главное, все они лишались системы… Вот, что самое страшное.

Потому стандартная процедура при обнаружении аномалии была проста и однозначна – оцепить территорию радиусом минимум в километр, эвакуировать всех людей из зоны, установить датчики и ждать дальнейших приказов из столицы. Специалисты приедут, изучат, примут решение. Может быть удастся закрыть аномалию, может быть придется объявить зону мертвой и навсегда покинуть эти земли. Но входить внутрь без подготовки и понимания того, с чем имеешь дело, это чистое самоубийство. Светлая система сама прямо запрещает связываться с аномалиями и уж тем более, трогать их руками. И потому всегда выдает задание выставить оцепление.

Колонна ехала около получаса, пока не добралась до заброшенной деревни, где по данным разведки и находилась аномалия. Броневики остановились на безопасном расстоянии, бойцы начали высыпать наружу, быстро и слаженно возводя заграждения по периметру. Кто‑то разматывал сигнальную ленту, кто‑то устанавливал датчики, кто‑то занимал позиции с оружием наготове.

Аксаков вышел из броневика и огляделся. Деревня выглядела мертвой, темные силуэты полуразрушенных домов вырисовывались на фоне ночного неба. Ни звука, ни движения, только легкий ветер шевелил высокую траву.

– Господин Аксаков, периметр установлен, – доложил командир одного из отрядов, подбегая к нему. – Ждем ваших приказов.

– Хорошо. Я иду к точке с группой ликвидаторов, осмотрим обстановку, – кивнул Аксаков. – Остальным держать оборону и никого не пускать внутрь периметра. Ясно?

– Так точно!

Аксаков собрал небольшую группу из пяти опытных ликвидаторов, проверил, что все готовы, и направился в глубь деревни. Прошли мимо нескольких разрушенных домов, свернули за угол, и разведчик указал рукой вперед.

– Вот там, господин Аксаков. В том домике.

Аксаков прищурился, вглядываясь в темноту. Вполне обычный, ничем не примечательный… Но из окон пробивается слабый голубоватый свет, характерный для аномальной активности.

Группа осторожно приблизилась к домику, оружие наготове, щиты активированы. Аксаков поднял руку, останавливая остальных, и сделал еще несколько шагов вперед, всматриваясь в окна, затем решил обойти его и заглянуть со стороны входа…

И тут он увидел это. Возле домика, прямо у разваливающегося крыльца, стоял знакомый микроавтобус на больших колесах. Тот самый, который он сегодня отправил в мастерскую для ремонта. Тот самый, на котором приехал к нему Володя Рубцов несколько часов назад.

Аксаков замер на месте, глядя на вездеход. Потом медленно, очень медленно поднял руку и хлопнул себя ладонью по лбу.

– Володя, бл… – пробормотал он себе под нос. – Ты‑то здесь откуда?

Я стоял перед пульсирующей аномалией, рассматривая её голубоватое свечение и пытаясь решить, стоит ли вообще туда лезть. С одной стороны, система угрожает молчанкой, что звучит скорее как награда. С другой стороны, любопытство грызёт изнутри, а возможность узнать что‑то новое всегда привлекала меня больше, чем здравый смысл.

– Ладно, – вздохнул я, протягивая руку к мерцающей бесформенной кляксе. – Сама напросилась.

Пальцы коснулись поверхности аномалии, и в тот же миг перед глазами замелькали системные сообщения, появляясь и исчезая с невероятной скоростью.

Внимание! Обнаружена несовместимая среда!

Протоколы взаимодействия не найдены!

Отключаюсь…

– Что? – я попытался отдернуть руку, но аномалия словно присосалась к ладони.

Не ссы, Вова! Временно отключаюсь. Несовместимые протоколы, сам видел, ничего не поделать.

– Система?

Если выйдешь оттуда живым, потом расскажешь, что там было. Мне самой интересно, честно.

Новое задание!

Описание: Выжить в аномалии. Рассказать системе, что там было.

Награда: Сюрприз!

Наказание: Смерть (ну, или потеря рассудка, как повезёт)

– Погоди, какая еще смерть? Ты куда меня привела? – возмутился я, но было уже поздно, ведь аномалия втянула меня внутрь.

Ощущение было… странным. Будто нырнул в воду, но вода оказалась не жидкой, а вязкой, тягучей, наполненной электричеством. Покалывало кожу, в ушах звенело, перед глазами вспыхивали цветные пятна, а потом всё исчезло.

Не было ни домика, ни деревни, ни енота. Вообще ничего не было. Только я, висящий в бесконечной пустоте, наполненной мерцающим светом.

Не было ни пола, ни потолка, ни стен. Ни верха, ни низа. Я просто… существовал в пространстве, где не действовали привычные законы физики. Падать не падал, стоять не стоял, даже полетом это состояние не назовешь.

Попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Точнее, не понимало команд. Куда двигаться, если нет направлений? Как идти, если нет земли под ногами?

– Отлично, – пробормотал я, или подумал, или и то и другое одновременно. – Вот это я вляпался.

И тут перед глазами начали появляться образы. Не картинки или голограммы, а что‑то среднее между видением и воспоминанием, будто кто‑то вкладывал мне в голову чужие мысли и показывал их визуально.

Сначала увидел планету. Нашу планету, но не снаружи, а как‑бы изнутри. Сквозь толщу земли, сквозь мантию и ядро проходили потоки энергии. Яркие, живые, пульсирующие разными цветами. Зелёные, синие, красные, золотые. Они текли по невидимым каналам, искали выход, пробивались к поверхности.

И там, где им удавалось прорваться наружу, образовывались прорывы.

Я видел их все сразу. Сотни, тысячи точек по всей планете, где энергия вырывалась наружу, создавая те самые купола, внутри которых рождались монстры и росли кристаллы. Прорывы пульсировали в такт с потоками энергии, будто сердца, качающие силу из недр мира.

Красиво, завораживающе. И немного жутко. Но это было только начало.

Вскоре картинка приблизилась, показывая один из прорывов детальнее. Люди стояли у его границ, заходили внутрь, сражались с монстрами, собирали кристаллы. Энергия текла от прорыва к ним, наполняя их тела, делая сильнее.

Всё как и должно быть. Прорыв даёт энергию, люди её получают, растут, развиваются. Но потом я увидел это…

Над планетой, высоко в небе, парила огромная светящаяся фигура. Гуманоидная по форме, но размером с целый континент. Она светилась холодным белым светом, настолько ярким и ослепительным, что смотреть на неё было больно. Но я не мог отвести взгляд.

От этой фигуры тянулись нити. Миллионы, миллиарды тонких светящихся нитей, каждая из которых вела вниз, к людям. Я видел, как эти нити пронизывают каждого человека, входят в затылок, в грудь, опутывают всё тело невидимой паутиной.

И по этим нитям текла энергия, но не от прорыва к человеку, а от человека к той самой фигуре.

Я наблюдал, как энергия из прорыва попадает в человека, наполняет его… и тут же начинает утекать по нити вверх, к светящейся фигуре. Она пожирала эту энергию, втягивала в себя, росла и толстела, становясь всё ярче и больше.