— Эй! — я скрещиваю руки в разочаровании, повышая голос. — Я не знаю, в чем твоя проблема, Ной, но это не должно быть из-за меня. Мы были рядом друг с другом всего пять минут, а у тебя уже есть эта фишка на плече. У меня нет времени на твои игры разума или что ты там делаешь. Я пришла сюда, чтобы повеселиться, так что извини меня, пока я пойду и сделаю именно это.

          Я одернула юбку своего платья, чтобы не споткнуться, и просканировала окрестности, прежде чем решила сама отправиться на танцпол. Рука Ноя сжимает мою руку, заставляя меня напрячься. 

           — Прости меня, ладно? Я не хотел... — он отпускает руку, проводит ею по волосам и поджимает губы. — Ты права. Это не твоя битва, так что я не должен срываться на тебе.

           Я собираюсь сказать ему, что он прав. Это не моя битва, так что не надо впутывать меня в свои проблемы, пока он не протягивает руку и не смягчает свое выражение лица: — Пойдем потанцуем.

           Я следую за ним на танцпол, но не без наших напитков. Мы танцуем под музыку, которая не так удобна в наших костюмах. Чем больше мы танцуем, тем больше пьем. Чем больше мы пьем, тем больше смеемся, а комната становится все более туманной. Ной уходит в туалет, оставляя меня с Чарли, так как Лекс хочет отдохнуть. 

           Мы танцуем, кажется, несколько часов. Чарли обязательно делает селфи, чтобы отправить его ревнивому Эрику. Где-то во время очередного приступа смеха к нам снова присоединяются Ноа и Лекс. Мы подружились с группой девушек и образовали небольшой круг. Наши тела покачиваются под музыку, шампанское льется из наших бокалов, мы пытаемся пить и танцевать одновременно. Руки обхватывают мою талию, давая мне комфорт, которого мне так не хватало. Я не отталкиваю Ноя, позволяя ему прижаться ко мне, как он делал это много раз. Это злит двух женщин, которые пытаются подойти к нему, но мне-то что. Комната — моя устрица, или как там говорится. 

           Ты пьяна. Ты даже не можешь правильно произнести эту чертову поговорку. 

          Сегодняшний вечер был как раз тем, что мне было нужно, он позволил мне снять напряжение, сковывавшее меня всю прошлую неделю. Чувствуя себя раскрепощенной после большого количества шампанского, мое тело раскачивается в такт песне «The Hills» группы The Weeknd, когда Ноа притягивает меня к себе, наши лица находятся всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Я наклоняюсь ближе, собираясь прошептать ему на ухо, как сильно я по нему скучала, когда дьявольские глаза находят меня с другого конца комнаты.

          Доминик.

Доминик движется к нам, держа Аллегру под руку.

Я встречала ее всего один раз — когда Доминик впервые представил ее как свою невесту. Несмотря на то, что это было много лет назад, ее лицо запечатлелось в моей памяти: глубокие зеленые глаза на фоне оливковой кожи, идеально вылепленные черты лица, доставшиеся ей от итальянцев. Без сомнения, она красива. И как бы я ни презирала ее при первой встрече, я не могу игнорировать свою неуверенность, проистекающую из уродливой болезни сравнения.

Но это было тогда, а сейчас я больше не женщина, которой движут эмоции. Никто не заставляет меня чувствовать себя хуже, чем я заслуживаю. Я контролирую свою жизнь, и никто, особенно она, не в силах это изменить.

Чем ближе они подходят, тем больше бросаются в глаза их костюмы. На Аллегре атласное платье в стиле столетия королевского синего цвета с характерной золотой кружевной отделкой. На голове у нее белый парик, стилизованный под эпоху и тематику мероприятия. Доминик одет в костюм аристократа, такой же, как у Лекса и Ноя, и простую маску. Оттенки королевского синего и золотого цвета полностью совпадают с костюмом Аллегры.

Идеальная пара.

Всего в нескольких футах от меня начинает сбиваться дыхание, а шампанское неприятно бурлит в животе. Волна тошноты подкатывает к горлу, прежде чем я намеренно сглатываю и говорю себе, что нужно взять себя в руки. Все эти нежелательные чувства должны остыть и исчезнуть, хотя бы на несколько следующих мгновений.

— Лекс Эдвардс, — вежливо улыбаясь, приветствует Доминик, протягивая руку в сторону Лекса. — Рад видеть вас снова.

Лексу требуется мгновение, чтобы понять, что это Доминик, и он пожимает ему руку, а затем поворачивается к Чарли.

— Это моя жена, Шарлотта Эдвардс.

— Доминик Кеннеди, — представляет он, его глаза полностью устремлены на Чарли и пожирают его так, что Лекс кажется обеспокоенным. — Я много слышал о вас... от моего брата, конечно.

Когда дело доходит до покерфейса, Чарли — профессионал. Учитывая, что она выбрала профессию адвоката, которая предполагает ведение споров, посещение судебных заседаний и никогда не показывает другим игрокам свои карты, я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, что сейчас она играет в эту игру.

Наклонив голову, она вежливо протягивает руку, чтобы пожать ее Доминику: — Надеюсь, все в порядке, хотя мы познакомились много лет назад на рождественской вечеринке вашей матери.

— Да, конечно, — отвечает он, затем поджимает губы и быстро поворачивается ко мне.

Его взгляд падает на пол, поднимается по платью и проходит мимо груди, где он прикусывает нижнюю губу, прежде чем заглянуть мне в глаза. Сохраняя абсолютно неподвижное выражение лица, я поджимаю губы, изображая старую подругу, а не любовницу на полставки, которая трахалась с ним неделю назад.

Он наклоняется вперед, чтобы поцеловать обе мои щеки — смелый ход, которым славятся европейцы, несмотря на то что Доминик — американец. От прикосновения его губ к моей коже разгорается пламя, но я быстро отстраняюсь, чтобы не привлекать к нам лишнего внимания.

— Кейт, ты уже знакома с Аллегрой, — говорит он со знающей ухмылкой на лице. — Моя жена.

Его жену. Высокомерный урод, что напомнил мне об этом.

Рядом с ним Аллегра изучает меня пронзительным взглядом: — Да, конечно.

Вслед за Домиником она наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня в обе щеки. Чувство вины поглощает меня, разъедая мою совесть. Аллегра больше не является кем-то в тени. Она живет и дышит, цепляясь за своего мужа — мужа, который так быстро посвящает свое время моему телу во время своих деловых поездок в Париж.

Молчание между нами начинает меня тревожить. Что, если она узнает? Сможет ли она прямо сейчас понять, что между мной и Домиником что-то произошло? В бешеной панике мое внимание привлекает запах Ноя, заставляя меня действовать быстро.

— А это Ноа, — промурлыкала я, положив руку на плечо Ноа, — Мой бойфренд.

В тот момент, когда слово «парень» покидает мой рот, я мысленно ругаю себя за то, что была такой идиоткой. Бойфренд — это звучит несерьезно, а моя спутница не претендует на роль жены. Любовник кажется неуместным, так что что еще я могу сказать?

Выражение лица Доминика озадаченное, но он протягивает руку Ною, который неохотно ее пожимает.

— Неплохая у вас спутница, — высокомерно замечает Доминик.

Ной обхватывает меня за талию, притягивая ближе, а затем убирает волосы с моей шеи и нежно целует ее. Моя кожа горит от прикосновения его губ, но я виню в этом конфронтацию, переполненную комнату и вес платья в сочетании со слишком большим количеством шампанского.

— Тот, кто сбежал... — пробормотал Ной, поднимая взгляд, чтобы встретиться с Домиником: — но теперь она моя.

Глаза Чарли расширяются от удивления. Шампанское, которое она пила, чуть не подавило ее, и она издала булькающий звук, пытаясь взять себя в руки.

В отстраненном взгляде Доминика нет тепла — его гложет ревность, как меня гложет прикосновение Ноа. И Ноа играет так же жестоко, подталкивая его, потому что ему совершенно нечего терять.

— Было приятно познакомиться со всеми вами, — тон Доминика становится жестким, его взгляд за маской нервирует, — Наслаждайтесь своим пребыванием здесь. У меня будет еще несколько дней в Париже, пока Аллегра навестит друзей в Венеции. Спокойной ночи.