— Доминик, что бы ты хотел, чтобы я сказала?

           — Я хотел бы знать, что ты думаешь о том, чтобы я проводил больше времени в Париже?

           — Я думаю, что у тебя есть жена в Штатах, которая, вероятно, будет против этого, если, конечно, ты не расторгнешь свой брак.

           Эти разговоры всегда портят момент и ломают так называемый пузырь, который я надула вокруг наших запретных отношений. Рядом со мной я вижу, как напряглось его тело от характера разговора, хотя тему поднял он, а не я.

           — Ты хочешь, чтобы я развелся? — спрашивает он, хотя его резкий тон делает это скорее утверждением. 

           Я приподнимаюсь вверх, сажусь у изголовья кровати, чтобы взять свои мысли под контроль: — Я ничего не хочу, Доминик. Мы заключили сделку. То, что происходит в Париже, остается в Париже. Я не задаю вопросов о твоей жизни, а ты не спрашиваешь о моей. Мы оба получаем то, что хотим, и точка.

           — Но что, если я захочу большего?

           — Ты не знаешь, что такое больше... — я ухожу, направляя его на неизведанную территорию, которая ведет только к одному — к разрыву сердца. 

           — Я знаю, что хочу тебя, вот так.

           Его руки проводят по моим ключицам, и, когда мои глаза начинают закрываться, сердце начинает бешено колотиться, готовясь к тому, что он собирается сделать. С Домиником у нас чисто физические отношения. Он удовлетворяет меня так, как не удовлетворял ни один мужчина. С самого первого момента нашей встречи я знала, что он меня привлекает, но я не понимала, насколько смертельным может быть это влечение и как оно изменит меня так, как я и представить себе не могла. 

   Доминик с самого начала ясно дал понять о своих намерениях, и он точно знал, что мне нужно. 

   Секс, никаких привязанностей, вся причина, по которой он является успешным предпринимателем. Он точно знает, как дать людям то, о чем они и не подозревали. 

   И я ничем не отличаюсь от него. Я хочу уступить своим желаниям, но теперь он хочет большего. 

   Слово из четырех букв, предвещающее беду.

***

          Я сижу на краю кровати, застегивая ремешок на пятках. Мышцы нежные и болят —  столько часов я провела на этой кровати, пожираемая мужчиной, который только что упомянул, что ушел от жены. Все это становится далеким воспоминанием, омраченным множественными оргазмами.

           — Кейт, мы можем еще немного поговорить об этом?

           Для мужчины, который почти не разговаривает, если речь не идет о сексуальном акте, эта внезапная потребность открыть закрытый канал между нами стала неожиданностью, но не приятной. 

           Я хочу сказать ему, что все в порядке и так.  

           Четыре года назад я хотела большего — отношений.  

           Привязанность поглотила меня и превратилась в проблему, из-за которой я попала в такие неприятности, о которых даже не мечтала — злополучный секс втроем в его клубе, испуг по поводу беременности. Мне казалось, что я не контролирую свою жизнь. Обо всем этом я предпочла бы забыть. 

           И с самой первой ночи, когда он показал мне свою тайную скрытую жизнь, он утверждает, что точно знал, что мне нужно, и он был прав. Я получаю удовольствие от своей работы. Я хочу секса, а отсутствие отношений дает мне свободу жить так, как я хочу.

           Мне не нужно большего. 

           Стоя, я накидываю пальто на плечи, продевая руки в рукава, а он сидит в постели и смотрит на меня пристальным взглядом. Его идеальный торс обнажен, и мне трудно сосредоточиться или побороть искушение снова забраться к нему в постель. 

            — Доминик, мы же договорились, нам не о чем больше, говорить, — с силой напоминаю я ему. 

    Я быстро проверяю время на телефоне, отмечая, что у меня всего два часа, чтобы добежать до дома, принять душ и переодеться перед встречей с клиентом, несмотря на то, что сегодня суббота: — Мне нужно быть кое-где.

    Порывшись в тумбочке, я убедилась, что сумочка у меня есть и я ничего не забыла, прежде чем он сполз с кровати и предстал передо мной совершенно голый. Глубоко вздохнув, я стараюсь не обращать внимания на то, как он возвышается надо мной, глядя мне в глаза, словно я — добыча для его голода. Я не смею смотреть ниже, прекрасно зная, что он эрегирован и готов овладеть мной, чтобы доказать свою правоту.

    — Мне нужно идти. Я не могу опоздать на встречу, — повторяю я, стараясь не касаться руками его груди. 

    Сделав шаг назад, чтобы выйти из комнаты, он, быстро шаркая, вцепился в мое запястье и притянул меня к себе для глубокого поцелуя. Его язык — сильный, пропитанный страстью, разжигает во мне пламя, которое я пыталась контролировать. Но в этот раз все по-другому. Возможно, это точно такой же поцелуй, как и всегда. Только теперь мои эмоции разрываются между его потребностью в большей близости и возможностью того, что мы могли бы стать тем, кем он хочет стать, потому что он хочет уйти из своего брака. 

    Одна только мысль о том, чтобы полностью отдаться ему, приводит меня в ужас. Шрам все еще остается, хотя и спрятан в тени, но никогда не покинет меня по-настоящему.  

    Отстранившись, я перевела дыхание, прежде чем оттолкнуть его: — Я позвоню тебе позже.

           Я не смотрю ему в глаза и не оборачиваюсь, пока двигаюсь к выходу. Когда я наконец закрываю за собой дверь, то делаю глубокий вдох, чтобы обрести самообладание. 

           Доминик — мастер, когда дело касается женщин. Возможно, это игра, в которую он играет, когда ему скучно в браке. Я не собираюсь терять и рисковать всем, чего добилась своим трудом. 

           Я должна контролировать свои мысли и не позволять им забредать туда, где их никогда не должно быть. 

           Возможно, он бросил кости, заманил меня в игру, но будь я проклята, если при этом пострадаю. Остается только одно, несмотря на мое нежелание это делать. 

           Этот роман должен закончиться. 

           И я сделаю все возможное, чтобы это произошло сегодня вечером.

          Последние остатки моего эспрессо с двойной порцией уходят слишком плавно. 

          — Господин Оврей, - утверждаю я, протягивая ему через стол толстый документ. — Вы увидите в нашем предложении размер капитала, который мы выделим, и прогнозируемую финансовую отдачу. У Жака, нашего бизнес-менеджера, было много вопросов после его визита в прошлом месяце. Конечно, я лично хотела бы осмотреть территорию и увидеть, как работает Auvray Le Champagne.

          Протянув руку, г-н Оврэ открывает предложение, сканируя бумаги за своими черепаховыми очками. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на его интересный выбор одежды, отмечая, что на локтях его пиджака есть кожаные заплатки.  

          — Э-э-э, мистер Эдвардс, — произносит он с густым французским акцентом. — Он приедет в Париж, да?

         — Oui, — я ободряюще улыбаюсь. — Он прибудет в пятницу и пробудет здесь четыре дня. Вместе с женой он будет участвовать в Версальском бале-маскараде.

          — Ах, да, — предлагает он с ухмылкой. — Et vous?

          — Да, я тоже буду там.

          Мы еще долго обсуждаем это предложение, но, судя по его жесту, оно уже решено. Г-н Оврэ владеет несколькими винодельнями, и ему нужен инвестор, иначе он может распрощаться с сокровищем своей семьи. Несколько месяцев назад, когда я обсуждала это с Лексом во время одной из наших конференций, он был заинтересован в расширении нашего бизнеса в области виноделия. Спрос на французское шампанское будет всегда, и тенденции рынка за последние несколько лет это подтверждают. 

          — Может быть, вы сами вместе с господином Эдвардсом и его женой приедете погостить в мое шато и попробовать то, что мы можем предложить?