— Почему бы тебе не ответить ему, Кейт? Скажи ему, что все кончено.

           — Кончено? — я отстраняюсь, мне не нравится тон Ноя. — У нас с Домиником ничего нет, так что и заканчивать нечего.

          — Да ладно, это же я. Если мы хотим, чтобы эта дружба работала, нам нужна честность.

          — Ты все еще любишь Морган? — я пролепетала, когда его рука опустилась под меня. — Если бы она сейчас стояла перед тобой и хотела помириться, ты бы принял ее обратно?

          — Все не так просто, — ворчит он. — Нас уже не исправить, ясно? Я убедился в этом в ту ночь, когда трахнул Оливию.

          — Ты не ответил на мой вопрос. Ты все еще любишь Морган?

          Ной не отвечает на мой вопрос, его настроение сразу меняется: — А если Доминик захочет эксклюзивных отношений с тобой, ты согласишься?

          — В этом-то и проблема, — пробормотала я. — И если ты хочешь честности, то вот что: я никогда не хотела этого от него. Я научилась принимать хорошее и оставлять плохое.

          — Значит, ты трахаешься с ним, и все? — Ной ворчит. 

          Он говорит так, что это звучит хуже, чем есть на самом деле. А может, так оно и есть на самом деле. Да, он удовлетворяет меня сексуально, но Ной, повторяя мне факты, делает это в десять раз хуже. 

          — Слушай, у нас обоих много чего происходит. Здорово, что ты пришел, но я уже не та Кейт. Не та девушка, с которой ты дружил много лет назад.

          — Ты права, — говорит Ноа, отстраняясь. — Кейт, которую я любил, никогда бы не опустилась до уровня мужчины, который не предлагает ей ничего, кроме позора.

          Ной начинает уходить, оставляя меня наедине с его резкими словами.  

          И со звонком от Доминика, который ждет ответа.

С каждым шагом к отелю ощущение пустоты в животе становится все сильнее.

Оказавшись у главных дверей, я останавливаюсь и смотрю на стоящее передо мной здание, давая себе несколько мгновений на перезагрузку. За дверями стоит человек, который использует свою силу, чтобы управлять энергией вокруг нас в свою пользу. Но на протяжении многих лет мы тайком позволяли ему делать это, и меня это никогда не беспокоило. До этого момента.

Мои губы сжались в легкую гримасу, с трудом заставляя себя сделать следующий шаг вперед. Вдобавок к моим и без того повышенным нервам, мой предыдущий спор с Ноа только усугубляет ситуацию. Ненавижу тот факт, что я даже думаю о нем сейчас. Внезапно он снова ворвался в мою жизнь, и я должна считаться с его мнением?

Ты ненавидишь, что он прав.

Расправив плечи и сделав глубокий вдох, я шагаю вперед и прохожу через двери в холл. Я согласилась встретиться с ним в баре внутри отеля, а не в номере. Или так, или никак. Несмотря на сопротивление, он все-таки согласился.

Бар расположен недалеко от главного стола, небольшой, с приглушенным освещением, создающим интимную обстановку для посетителей, наслаждающихся напитками. Стены глубокого красного цвета, бархатные стулья того же цвета разбросаны вокруг круглых столиков внутри. В дальнем углу находится кабинка, где сидит Доминик. Его голова склонена, а густая черная грива волос, обычно идеально уложенная, выглядит беспорядочной и неуместной. Его взгляд прикован к стакану, который он держит в руках. Когда я подхожу ближе, янтарная жидкость оказывается виски — его любимый напиток.

Я проскальзываю в кабинку, его голова поднимается, чтобы встретиться с моими глазами, но без приветствия или даже приветственной улыбки. На столе стоит бокал вина, которое он заказал заранее. Поднеся бокал к губам, я выпиваю все содержимое, даже не заговорив.

— Я так и не объяснил тебе, почему женился на Аллегре.

— Ты сказал, что испугался, — легко напоминаю я ему.

— Да, в какой-то степени испугался, признается он охрипшим голосом. — Около пяти лет назад я помог своему старому другу, у которого были финансовые проблемы. Я был наивен, думая, что одолжив деньги, решил бы проблему. Он задолжал не тем людям, и когда они узнали, что я как-то связан с ним, я попал в их поле зрения.

Я слишком часто слышал эту историю в корпоративном мире — коррумпированные сделки, руки на черном рынке, всевозможные неприятности, которые смертельны для любого солидного бизнеса.

— Отец Аллегры предложил мне спасательный круг: «Женись на его дочери, и проблема исчезнет».

— Значит, ваш брак — это в некотором роде деловая сделка. Это ты пытаешься мне сказать?

Он просто кивает головой, сдерживая слова: — Кейт, я хочу тебя, но расторгнуть мой брак очень сложно.

— Но откуда это взялось? Я не понимаю, Доминик. Ты с самого начала дал понять, что не поддерживаешь отношения. И точка.

— Ты не понимаешь любви?

Я даже в самых смелых мечтах не ожидала, что Доминик произнесет это слово из четырех букв. Когда это слово произносится при правильных обстоятельствах, оно может запечатать ваше будущее, наполнить его радостью и счастьем. А бывают моменты, как сейчас, когда мужчина небрежно произносит это слово, словно оно ничего не значит.

Я смотрю на стол и не могу сказать ничего положительного. Внезапное чувство тяжести разливается внутри меня, заставляя мышцы онеметь. Я не в состоянии улыбаться, смеяться, плакать или вызывать какие-либо эмоции, кроме шока.

Доминик кладет свою руку на мою — любящий жест, не похожий на его обычную отстраненность.

— Я думаю о тебе весь день и всю ночь. Когда она лежит рядом со мной в постели, я представляю, что это ты. Я всегда возвращаюсь к тебе. Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Это сводит меня с ума.

Отчаяние в его тоне трудно игнорировать, как и тяжесть его руки на моей.

— А потом я вижу тебя с ним? Это убивает меня, когда я вижу тебя с кем-то другим. Тогда я понял, что больше не могу так поступать. Я не хочу, чтобы к тебе прикасался другой мужчина. Я хочу, чтобы ты была только моей.

Я убираю руку обратно к себе на колени, на его лице видна обида.

— Так это из-за Ноя? Ты ревнуешь? Дай угадаю. Твое эго получило удар, и теперь ты думаешь, что если скажешь мне, что чувствуешь что-то, то что именно я сделаю?

— Не что-то, а я люблю тебя, Кейт, — наконец признается он.

Моя кожа начинает краснеть, а в комнате вдруг становится невероятно жарко. Оттянув губы, обнажив зубы, я быстро встаю, желая, чтобы этот разговор закончился: — Мне нужно идти. Этот разговор окончен. Разберись со своим браком, Доминик, но не принимай решений, основываясь на том, что ты думаешь, что чувствуешь.

Я выбегаю из бара, не оборачиваясь, чтобы посмотреть, как он пытается меня запугать, и через холл выхожу на улицу. В воздухе висит угроза дождя. Я опускаю голову, стараясь отгородиться от шума во время торжественной прогулки домой. Через несколько кварталов стук дождя начинает создавать вокруг меня щит. Капли падают с силой, пропитывая мои волосы и одежду и одновременно охлаждая кожу. Бисерные струйки стекают по моему лицу, смывая неопределенность моей жизни, хотя бы на несколько мгновений.

За неделю моя простая жизнь превратилась из нуля в сотню.

Ной вернулся.

Доминик исповедует слово «любовь».

И все это усложняет мою жизнь, в какую бы сторону я ни повернулась.

Я проклята, если сделаю это, и проклята, если не сделаю.

Мой шаг замедляется на фоне непредсказуемого шторма, обрушивающегося на наш город. Пряди моих волос прилипают к коже — липкое и неприятное ощущение, вызванное повышенной влажностью. В отражении стекла разбросана моя косметика. Так называемая водостойкая тушь оставила меня с глазами панды. Порывшись в сумке в поисках ключей, я поднимаю голову и вижу Ноа, стоящего у стены рядом с моей дверью.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, переводя дыхание.

— Жду тебя. Я хотел извиниться за то, что сказал сегодня вечером, но, возможно, это я идиот, — в его тоне сквозит обида. — Ты ведь пошла к нему, не так ли?