Я спустилась по новеньким ступенькам, вдохнула аромат свежеобструганного дерева и развернулась лицом к лавке. Хм, а неплохо. Еще недавно унылый фасад, шелушащийся грязно-серыми хлопьями старой краски, посветлел, похорошел, можно сказать, помолодел и стал ярким, свежим.

Не знаю, что скажет инспектор, лично на мой вкус нежно-сиреневый цвет лавочке оказался к лицу. Чуть покосившаяся крыша и отсутствие вывески, конечно, немного портили картину, но особенно беспокоиться об этом не следовало. У мастера Гастора и правда золотые руки, работу делает быстро и качественно. Так что можно рассчитывать на позитивные изменения уже в ближайшем будущем.

Окинув взглядом участок – ведущая к калитке дорожка вычищена идеально, о кучах мусора напоминает только примятая трава, – я поразилась, что мастер невесть когда успел выкрасить забор, причем не в сиреневый цвет, а в белый, как и на всей улочке.

Кстати, мастер как будто задерживается? Или это я слишком рано проснулась?

Я вернулась в лавку и попыталась добыть завтрак, однако скатерть решила, что, кроме сухих корок, я ничего больше не заслуживаю. Даже воды не дала. Значит, все-таки обиделась. Я тяжело вздохнула и принялась грызть сухарь.

– Так тебе и надо, – бурчали под руку тапочки.

Что ж, это было вполне ожидаемо. После кошачьей охоты вряд ли можно было ожидать от них понимания и сочувствия.

Оставив последнюю корочку недоеденной, я поблагодарила скатерть, свернула ее и отправилась в торговый зал. Настроение было под стать завтраку, прямо скажем, так себе. Во-первых, проснулась ни свет ни заря, во-вторых, осталась полуголодной.

Эх, сейчас бы кофе, и жизнь явно заиграла бы новыми красками. Например, под цвет веселенького лавкиного фасада. Однако об этом приходилось только мечтать.

Стоило мне так подумать, как дверь отворилась и на пороге появилась сияющая белозубой улыбкой девушка, одетая в светло-голубое платье, наполовину скрытое под кружевным передником. Я узнала ее почти сразу: Мартина, именно она вчера в кафе потчевала нас с инспектором пирожными. А сейчас в руках у нее были чашка с крышкой и аккуратная коробочка.

– Доброе утро, – голосисто поприветствовала она. – А я вам вот принесла…

Стоило ей приблизиться, как ноздри защекотал знакомый горьковатый запах. Ух ты, кофе!

– …кофе с пирожным. – Она поставила свою ношу на прилавок и улыбнулась еще шире.

Я растерялась.

– Спасибо, конечно, но я… Мне нечем заплатить.

– Так все оплачено, – рассмеялась она. – Кавалер ваш вчерашний оплатил. Похоже, увидел, как вам все это нравится, ну вот и позаботился. Хороший он у вас.

Она едва слышно вздохнула.

То, как она назвала инспектора, неприятно резануло слух. Я тоже вздохнула. Кавалер! Тут от своих бы отбиться. Ну точнее, от одного, но настырного. Хотя, возможно, после вчерашней встречи с мастером и отбиваться не придется. Раз уж я теперь «гулящая блудница», может, мне такое счастье и вовсе не положено.

– Никакой он мне не кавалер, – буркнула я. – У него вообще-то собственная невеста имеется. Приходила уже, скандалила. А мне чужих женихов не надо.

– Невеста? Какая еще невеста? – изумилась девушка.

– Ну такая… Блондинка, красивая и разряженная в пух и прах.

Выслушав мое описание, Мартина, как ни странно, поняла, о ком я, и рассмеялась:

– А, Белатрисса. Если она ему и невеста, то только в своих мечтах.

– Это почему? – удивилась я.

– Потому что он своего согласия не дал. Они же вместе росли, родители дружили, вот и шутили иногда, что дети вырастут и поженятся. Больно уж хотели породниться.

– А у детей, значит, не спросили, – понимающе кивнула я. – Неужели у вас такое принято, чтобы людей насильно женить?

Она посмотрела на меня удивленно.

– Конечно, не принято, что за дикость. Говорю же: шутили.

– А она, значит, всерьез восприняла.

Мартина пожала плечами:

– Может, всерьез, может, сама что-то себе придумала. Да только граф этих ее фантазий не поощряет. Да и зачем ему жениться?

Она наклонилась ко мне поближе и понизила голос:

– Говорят, у него и вовсе сердца нет!

– И что, это правда? – тут же живо поинтересовалась я. – Действительно нет и в груди не стучит?

– Так говорят. Да вы пейте кофе, остынет же.

И правда, заслушавшись рассказом об инспекторе и его невесте, я обо всем забыла. Так что открыла крышечку и сделала маленький глоток. Кофе был идеальным. А пирожное в коробочке оказалось чем-то похожим на «Наполеон», только вот таких вкусных «наполеонов» я еще не ела.

Мартина уже не обращала на меня внимания. Она с жадным любопытством разглядывала полки. Глаза ее сияли.

– И это все магическое?

– Ну да, лавка у нас такая.

– Здорово, – выдохнула она. – Я бы тоже хотела магичить, в академию поступить и все такое… Но это мечта.

– Почему же?

– Так кто ж меня туда возьмет! – невесело рассмеялась она.

– Магического дара нет? – попыталась угадать я.

– Да вроде есть. А вот учителей магии в нашем городке нет. А если бы и были, у них знаете сколько занятие стоит? В кафе столько не заработаешь.

– А самой по книгам учиться нельзя, да? – Я вспомнила предостережение тапочек.

– Отчего же, можно. Да только книги эти редкие. В магазинах не найдешь, а в библиотеке кому попало не выдадут.

Хм… Я оставила пустую чашку. А это мы еще посмотрим! Мне-то книжку выделили, хоть и с явной неохотой. Так, может, и для покупателя что-то найдется?

Я решительно направилась к сундуку.

– Покупатель у меня, с заказом, – объявила я, прежде чем открыть крышку. – Книга нужна, самоучитель по магии, для начинающих.

С замиранием сердца открыла и разочарованно выдохнула. Сундук, зараза такая, был пуст.

– Так нечестно! – воскликнула я. – Хотите, чтобы я торговала, а ходовой товар не даете! Сначала набор «Свежо и чисто» зажали, теперь вот книгу… Ориентироваться надо не на свои хотелки, а на нужды покупателей.

Я с досадой захлопнула сундук. Девушка вздохнула.

– Да вы не расстраивайтесь. Эти книги и правда редкость, может, у него и нету таких.

Я вздохнула, признавая ее правоту.

– Действительно, пожалуй, я слишком много от него требую. Все-таки не столичный магический магазин, а маленькая лавка…

Стоило мне это произнести, крышка поднялась сама собой, да с таким грохотом, что я вздрогнула. А когда заглянула внутрь, увидела тоненькую брошюрку. «Самоучитель магии для начинающих» было написано на обложке. Ого, вот это да! Рядом с книгой я обнаружила небольшую бархатную коробочку, вроде тех, в которых у нас принято дарить кольца. А когда взяла ее в руки, знание пришло само собой, словно ниоткуда: тот самый набор «Свежо и чисто».

Надо же! А ведь наш сундук ведется на провокации. Стоило только усомниться в его способностях, и все сделал. Задела, значит, за живое, расстарался.

– Ух ты! – радостно воскликнула Мартина. А потом с сомнением добавила: – И сколько же она стоит?

– Два золотых, – озадаченно сказала я, крутя в руках тонюсенькую книжицу.

Она испуганно охнула.

– Нет у меня столько… – растерянно проговорила она. – Но я соберу, обязательно соберу! Вы только приберегите ее, никому не продавайте.

– Конечно, не продам. Спрячу и буду ждать.

– Недели не пройдет, обещаю! Все, я побежала работать. Только вы обязательно спрячьте!

Спрятать так спрятать, это нетрудно. Книжица и набор «Свежо и чисто» отправились в тот самый шкафчик, где уже лежал никому не нужный могущественный и дорогущий перстень. Но на эти две позиции у меня, по крайней мере, были покупатели. Уже неплохо.

Стоило мне закончить с заказанными товарами, дверь отворилась. В лавку заглянул мастер Гастор.

– Доброе утро, хозяюшка. Завтракать не буду, покормили меня, – он отчего-то смутился. – Вывеской займусь, чтобы все издалека видели, что у нас тут за лавка.

Следующие несколько часов я молча гипнотизировала входную дверь в надежде, что она, наконец, откроется и впустит какого-нибудь покупателя. Затем переставляла товары на полке, смахивала несуществующую пыль, периодически вздыхала и снова выжидательно смотрела на дверь. Разумеется, безрезультатно. Несмотря на ремонт и расчищенные дорожки, покупатели ко мне не ломились. Впрочем, учитывая отношение местных жителей к магии, это неудивительно. Окончательно уверившись, что я так и состарюсь за этим прилавком, я совсем сникла. Ноль продаж за день – прямо скажем, не самый впечатляющий результат, а уж после стольких усилий и вовсе удручающий.