Я стала вглядываться – и на мгновение вообще перестала дышать.

Когда глаза привыкли к темноте, оказалось, что за окном вовсе не привычный пейзаж. Не густые кусты, на которых уже понемногу начали желтеть листья, а лысые ветки, растущие под совершенно немыслимыми углами, словно изломанные, перекрученные, перекореженные. Блеснула лужа, покрытая корочкой фиолетового льда. Вдали я рассмотрела контуры чего‑то огромного и жуткого на вид. Кто‑то ухнул, загоготал.

Я вскрикнула, подскочила на месте сунула ноги в тапочки и рванула в комнату инспектора.

Долго стучаться не пришлось. Дверь распахнулась почти сразу же. Инспектор явно не спал. Во всяком случае, он был полностью одет и видимо, до моего нежданного визита продолжал чертить знаки на полу.

– Что‑то случилось? – окинул он меня удивленным взглядом.

– Там это… Мы уже не тут… Мы здесь… – Я, как смогла, объяснила суть проблемы. Прозвучало не очень понятно, поэтому я уточнила: – За окном совсем другое. Не то.

Вскинула на инспектора умоляющий взгляд и спросила главное:

– Что делать?

– Эмм… Полагаю, для начала тебе стоит одеться. А я пока разберусь, что тут к чему.

Одеться? Я не сразу поняла, о чем он толкует. Опустила взгляд и ахнула. Ну да, одеться не помешало бы. Перепугавшись до чертиков, я рванула к инспектору прямо в чем была – в полотенце.

– Ой, мамочки! – пискнула я.

Зачем‑то попыталась расправить полотенце, чтобы получше укрыться от взгляда инспектора, но эффект вышел строго противоположным: узел, на котором оно держалось, ослабился, и я едва успела подхватить полотенце, прежде чем оно и вовсе соскользнуло на пол.

– Ой, – повторила я и наконец сообразила, что исправить неловкую ситуацию можно только одним способом – скрыться в своей комнате.

Так и сделала. Краем глаза увидела, что все мои манипуляции с полотенцем остались за пределами внимания инспектора. Пялиться на меня он не стал, сразу направился к входной двери. Возможно, из благородства и хорошего воспитания, а возможно, зрелище его совершенно не интересовало. И второе куда более вероятно. Вряд ли не слишком одетая я могла всерьез соперничать с неведомой хренью, что распростерлась за дверью лавки.

Сбросить полотенце и натянуть платье оказалось минутным делом. Я тут же вернулась в торговый зал. К этому времени инспектор уже приоткрыл дверь и рассматривал что там за ней происходит. Кстати, это и мне интересно: что же там? Я подобралась поближе, и почти целиком спрятавшись за широкой и надежной спиной инспектора осторожно высунула нос наружу. Зрелище и правда было впечатляющим.

Если в окно были видны странные изломанные и будто неживые деревья, то с этой стороны тянулся обрамленный клубами густого тумана пустырь, его пересекала извилистая речушка, вода в которой походила на кипящее ведьмино зелье – сине‑зеленая, светящаяся, с голубой пеной и огромными пузырями, которые медленно надувались и время от времени звонко лопались.

Левее я заметила нечто рукотворное: дощатые помостки, за ними постройка – нечто среднее между добротным шалашом и хлипкой избушкой. Там же обнаружился выложенный камнями погасший очаг. Мне почудился легкий запах дыма, но это наверняка игра воображения.

Веселенькое место!

– Как мы сюда попали? – в ужасе спросила я.

– Переместились. Вместе с лавкой, – ответил инспектор.

Спасибо, кэп! Об этом я и сама догадалась.

– Но каким образом? Это можно как‑то… отменить? Как вернуться? Вы же наверняка знаете… У вас там рисуночки, камешки всякие. Вы знаете, верно?

– Нет, не знаю.

– Вы, должно быть, шутите, – не поверила я.

Неужели нарочно пытается меня напугать? Как‑то это на него не похоже. Да и момент выбран, прямо скажем, неудачный, я и без того напугана до чертиков.

– Увы, нет, – он прикрыл дверь и направился в свою комнату.

Посмотрел на узоры, поправил артефакты, прошептал какую‑то устрашающую абракадабру. Ничего не произошло. Хоть бы какая‑нибудь хреновина замерцала или подернулась дымкой, но нет. Вообще никакой реакции.

Инспектор развел руками.

– Лавка твердо уверена в том, что стоит на том же месте и даже не думала куда‑то перемещаться.

– То есть возвращаться она не собирается, ей и так норм, – возмутилась я.

– Похоже, что так.

Приплыли…

Нет, я вообще‑то не тиран и не диктатор. Хочется лавке попутешествовать – я не против, пусть. Но неужели нельзя было выбрать для прогулки место посимпатичнее! Что она забыла в этом жутком лесу?

– И как долго мы тут пробудем? – у меня нашелся еще один вопрос.

А вот ответа у инспектора не нашлось.

– Ладно, попробую разобраться, куда мы попали. Нужно осмотреться. – Инспектор уверенно направился к выходу.

– И как же вы будете разбираться? – в ужасе спросила я, потому что уже догадывалась, как.

Вместо ответа он открыл дверь и уже собирался выйти.

– Нет, стойте! – Я умудрилась протиснуться между ним и дверью и преградить путь. – А если пока вы там будете шляться, лавка вернется домой, а вы останетесь здесь? Или… – я посмотрела в мрачную темноту, откуда доносились зловещие звуки. – Или вас там кто‑нибудь сожрет. Я останусь одна.

– Ну чтоб меня сожрать, это еще постараться надо, – усмехнулся он.

– Уверена, там куча всякого голодного неизвестно чего. И наверняка среди местных монстров найдется кто‑нибудь очень старательный! А потом оно придет доесть меня!

Инспектор поморщился. Видимо, признавать мою правоту ему было очень неприятно. Но все же приятнее, чем быть сожранным заживо каким‑нибудь местным чудовищем. Как бы то ни было, дверь он все‑таки закрыл. Ну и на том спасибо.

Я перевела дух. Остаться в этом жутком месте одной мне теперь не грозило. Что ж, хоть одна хорошая новость.

– И… что мы будем теперь делать? – спросила я.

Хотя вроде бы уже спрашивала и ответа не получила. А с тех пор ситуация не стала яснее.

– А что тут остается делать? – пожал плечами инспектор. – Только ждать.

Ждать…

Я посмотрела на окошко. Хлипкое ведь стеклянное… Один взмах гигантского хвоста, или удар крепких когтей – и извлечь нас из лавки будет не труднее, чем шпроты из вскрытой банки.

– Думаю, не помешает установить защиту. – Похоже, инспектор мыслил в том же направлении, что и я. – Обычно лавка и сама с этим отлично справляется, но нынче она явно не в себе…

Он направился к сундуку и сделал странное: постучался. Неужели собирается там спрятаться и теперь просит разрешения войти? По мне, так как‑то это чересчур. Но нет, инспектор поднял крышку и начал доставать оттуда книги, свитки, неведомые приборы и артефакты. Я смотрела на это, открыв рот. А что, так можно было? Просто постучаться и все дадут? Хотя вряд ли, скорее всего, эта опция доступна только всякого рода инспекторам. А простой продавщице о такой роскоши не стоит и мечтать.

Инспектор собрал добычу и потащил ее в свою комнату. Меня он с собой не звал, но я решила не дожидаться приглашения и двинулась следом за ним. В конце концов, все это и меня касается напрямую.

Не успела я перешагнуть порог, как во входную дверь постучали.

Я бросила испуганный взгляд на инспектора. Он осторожно, чтобы не издавать ни звука, положил свою ношу на прилавок и теперь напряженно смотрел в сторону двери.

Ага, значит, не показалось, кто‑то действительно ломится к нам в лавку. Не слишком настырно, но все же.

Стук повторился.

Ну и что теперь делать?

Никаких решений мне принимать не пришлось. В глазах инспектора зажглась неуклонная решимость справиться с любой бедой. Он задвинул меня себе за спину и открыл дверь.

На пороге стоял мужичонка, и на большую беду он никак не тянул, хотя выглядел весьма колоритно: ростом метр с кепкой, коренастый, в драном пропыленном плаще и лохматый. На щеке мужичка краснела царапина, а под глазом расцветал багрянцем свежий фингал. В руках наш визитер держал здоровенный короб, обитый дощечками со странными закорючками, напоминающими не то руны, не то иероглифы.