— У меня огромный дом и огромный штат сотрудников, — сказала она. — Я не знаю всего, что здесь происходит. Возможно, был сделан заказ. Если да, то я не знаю, где он сейчас находится. Сигнум, вы знаете все, что делает Юдекс или вся Империя?

— И вы по-прежнему отрицаете, что десять погибших инженеров вообще были здесь, — спросил я.

— Мы не приглашаем младших офицеров на наши мероприятия, — просто ответила аксиом. — Разве что произошло что-то особенное.

Я пристально посмотрел на них троих: на джентри, на аксиома и на запечатлителя. Изучать их лица было все равно, что пытаться прочесть эмоции на полированном стекле. Я считал себя сдержанным и контролируемым, но они, бесспорно, были мастерами в этом.

— Был ли яд доставлен сюда, сигнум? — спросил Файязи.

— Его доставили сюда, да, — сказал я. — Но возбудителя инфекции здесь нет. Потому что вода здесь не нагревается, — так?

— Да, — ответила она. — Не здесь.

— Тогда отведите меня туда, пожалуйста.

МНЕ ПРИШЛОСЬ ВЗОБРАТЬСЯ по приставной лестнице на крышу залов, чтобы добраться до бака с водой. Это было огромное устройство, большее, чем леник или креклер, и его бронзовая поверхность сияла, как миниатюрное солнце. Эскорт Файязи наблюдали снизу, как я прикинул на глаз длину трубы из побег-соломы, которая спускалась к крыше купальни.

— Как сюда попадает вода? — спросил я.

— Слуги приносят ее в ведрах, — сказала Файязи. — А как же иначе? Затем они разжигают дрова в камине и отправляют воду в ванну.

— И это произошло после приема, мэм?

— Да. Конечно. Как обычно.

Я открыл крышку бака и заглянул внутрь. Бак был широкий и округлый, с небольшой решеткой в центре.

И там, в середине решетки, виднелась небольшая полоска чего-то темного. Хотя в темноте внутри резервуара было трудно что-либо разглядеть, я не сомневался, что это было.

Мои глаза затрепетали, и внезапно я понял, что не наклоняюсь к резервуару с водой: я снова в Даретане и смотрю, как принцепс Отириос разводит руки в стороны на восемь малых спанов.

Тонкая травинка... совсем небольшая. Странно думать, что такая мелочь может так ужасно убить человека.

Я сглотнул, когда воспоминания отпустили меня.

— Это, — хрипло сказал я. — Это все еще здесь.

Я ВЕРНУЛСЯ К свите и сообщил им о том, что нашел.

— Не используйте и не трогайте ничего из устройства для купания, — сказал я Файязи. — Честно говоря, и мне не следовало заглядывать в резервуар для воды. Когда я вернусь, я сообщу апотам, и они соответствующим образом избавятся от инфекции.

Впервые Файязи выглядела встревоженной.

— Но... но как она вообще туда попала? У нас были охранники во всех коридорах, и... и, ради любви Святилища, у нас были контрольные посты на въездах в усадьбу! Мы заставляем всех посетителей проходить мимо них, когда они входят! Так мы не даем инфекции попасть внутрь!

— Спокойствие, — тихо произнесла аксиома. — Успокойтесь, госпожа... — И снова ее рука вернулась к руке Файязи, крепко сжав ее.

Я обдумал ситуацию. Поместье было огромным. И, несмотря на то что только что сказала Файязи, я знал, что в таком огромном месте будет много входов, но с чего начать?

Я вспомнил, что сказала мне Ана после того, как я столкнулся с Укосом: Придумывать мотивы — глупая игра. Но как они это делают — это вопрос материи, перемещения настоящих предметов в настоящем пространстве.

— Как слуги попадают сюда? — спросил я. — Они идут тем же путем, что и мы?

— Они пользуются проходами для прислуги, — сказал запечатлитель. Он указал на восток вдоль стен. — Вход там, его не видно, но он заперт.

Я пошел туда, куда он указал, и обнаружил маленькую неприметную дверцу, которая была встроена так, чтобы сливаться со стеной. Я подергал ручку, но она была крепко заперта.

— Она была заперта в день приема? — спросил я.

— Да, — ответил он.

— И она была открыта только перед тем, как Кайги принял ванну?

— Верно.

— Это единственная дверь для прислуги в этой части дома?

— Внутри есть еще одна дверь для прислуги, — медленно произнес он. — Как раз напротив того места, где мы вошли. Но ею редко пользуются.

Мы пересекли парапет, снова вошли в холл и подошли к маленькой двери, которая была замаскирована под кусок стены. Я подергал ручку — и дверь распахнулась, открыв узкий темный проход.

Я вгляделся в ручку. Засов был выломан из корпуса, как будто кто-то ковырял его куском железа.

Аксиом уставилась на сломанную ручку, затем повернулась и прошипела запечатлителю:

— Как это ускользнуло от твоего внимания?

Я прервал запечатлителя, когда тот начал бормотать извинения.

— Возможно, отравитель знал, что этой дверью мало пользовались, — сказала я. — Но, должно быть, именно так он и появился. Этот проход ведет в залы, где проходил прием?

— Конечно! — рявкнула аксиом. — А как еще слуги могли бы передвигаться по дому незамеченными?

— Но большая часть коридоров не освещается, — заметил запечатлитель. — Слуги и носильщики обычно носят с собой фонари, выполняя свои обязанности. Я уверен, что они бы заметили, если бы кто-то из гостей бегал по коридорам для прислуги с фонарем.

Я заглянул в темный коридор:

— Я бы хотел убедиться в этом сам, пожалуйста.

Они привели слугу с фонарем, который провел меня по проходам, которые часто были узкими и тесными. Я не мог себе представить, как слуги Хаза передвигались по ним, неся свертки с постельным бельем или подносы с едой. И все же, хотя я двигался медленно, все время спускаясь вниз, к тому месту, где проходил прием, я не заметил никаких следов прохода посторонних — или, по крайней мере, никаких признаков, которые можно было бы отличить от тех, что были у слуг.

Наконец слуга провел меня в просторные залы на первом этаже, где я обнаружил ожидавших меня Файязи и ее свиту.

Она приподняла бровь, глядя на меня, когда я выходил.

— Ну? Вы нашли какие-нибудь улики, указывающие на то, как это было сделано? Или как этот проклятый яд был тайно пронесен в наш дом?

Я стряхнул с себя пыль и попытался собраться с мыслями. Казалось маловероятным, что отравитель смог бы сымпровизировать это путешествие по проходам — но сломанный замок означал, что он должен был, по крайней мере, знать о существовании проходов и о том, где они выходят.

— Сигнум? — сказала Файязи. — Вы меня слушаете?

— Все еще отслеживаю, мэм, — сказал я. — Скажите, эти двери были заперты во время приема?

— Нет, не те, что здесь, внизу. Было бы крайне неудобно, если бы слугам приходилось запирать и отпирать двери на ходу.

— Значит, кто угодно мог проскользнуть в одну из них?

— Да, — сказал запечатлитель. — Но в коридорах стояла охрана. И слуги, как мы уже отмечали, заметили бы, что кто-то ходит по коридорам с фонарем.

Я нахмурился, вглядываясь в длинные, похожие на пещеры залы, изучая почти невидимые двери для прислуги, встроенные в стены.

— Вы упомянули, что во время приема произошел пожар, — сказал я. — Пожалуйста, отведите меня туда, где это произошло.

Они привели меня в еще один из многочисленных залов, в котором был огромный камин из каменного дерева, от которого все еще пахло старой сажей. Несколько квадратных спанов ковра перед ним почернели и покрылись коркой, которая хрустела под ногами, когда я приближался.

Я опустился на колени перед камином, изучая очаг и крышку зольной ямы. По всему левому заднему углу топки виднелись беловатые подпалины. Странный узор, похожий на бледные бутоны цветов. Я дотронулся до них и обнаружил, что это не нагар: сам кирпич был обожжен.

Затем я уловил слабый запах, едкий и неприятный. Он напомнил мне о лошадиной моче или о чем-то подобном. Я наклонился поближе к обгоревшему углу и снова принюхался. Там запах был намного сильнее.

— Что это? — спросила Файязи.