— Я бы, конечно, пришла раньше, — сказала Файязи. И снова ее огромные ресницы затрепетали. — Но я понятия не имела, что смерть моего отца была преднамеренной. И только сегодня, когда коммандер апотов рассказал мне, что несколько инженеров погибли от похожего недуга — и что это действительно был злой умысел, акт убийства, — я решила обратиться за помощью.

Я огляделся. Стены зала были погружены в тень, но доспехи охранников вдоль стен поблескивали, как кошачьи глаза, наблюдающие из темноты за костром. Двое сублимов Файязи сидели по обе стороны от нее. Первый, запечатлитель, был невысоким, бледным мужчиной с довольно мягкими чертами лица, кораллового цвета, и высоким воротником. Глаза настороженные и обиженные, как у отличника, опасающегося, что другие могут превзойти его по успеваемости. Другая, аксиом, была женщиной, высокой и худой, как жердь, с маленькими темными глазками, похожими на иголки, и большим гладким лбом, придававшим ее лицу сходство со скелетом. Пока Файязи говорила, она не двигалась, но ее немигающий взгляд блуждал по комнате и часто останавливался на нас с Аной.

— Пожалуйста, опишите обстоятельства его смерти, — резко сказала Ана.

Аметистовый взгляд Файязи остановился на ней. Уголок ее крошечного рта дернулся — ухмылка. Возможно, насмешка.

— Я знакома с коммандером-префекто, — сказала Файязи. — Но, боюсь, я не знаю вас.

— Это иммунис Ана Долабра из Юдекса, — сказала Вашта. — Она руководит расследованием нескольких недавних убийств здесь, в Талагрее.

— Мм, — тихо сказал Файязи. — Это имя мне знакомо… Но я пока не могу определить, где я его слышала. Неважно.

Холодная, безрадостная улыбка промелькнула на лице Аны, затем исчезла.

— Мой отец... — Губы Файязи трагически скривились. — Мой отец погиб от нароста, похожего на растение. Это было очень странно. Он вырос из его тела, пробив ему грудь. Мы отнеслись к этому как к инфекции и немедленно заперли все наши залы, чтобы попытаться изучить ее. Видите ли, здесь, во Внешнем Кольце, мы часто закрываемся — боязнь заражения особенно велика вблизи земель, где обитают левиафаны. Однако мы ничего не смогли найти, и никто в наших залах больше не пострадал от этого недуга. Это очень загадочно.

— И вы не сообщили об этом апотам? — спросила Ана.

— Если бы мы это сделали, — сказала Файязи, — то это наверняка нарушило бы нашу изоляцию, верно? Дыхание слов, несущих послание, может также нести смерть.

— Тогда как вы узнали, что смерть вашего отца могла быть преднамеренной? — спросила Ана.

— Мы сняли изоляцию через семь дней, поскольку больше никаких инцидентов не было, — сказала Файязи, — хотя, конечно, мы продолжали пытаться выяснить причину смерти моего отца. Сегодня рано утром мы получили известие от... — Она повернулась к своему запечатлителю. Глаза мужчины дрогнули, и он наклонился, чтобы прошептать ей на ухо. — От коммандера Хованеса, — продолжила она, — что были и другие вспышки, подобные этой, которые держались в секрете от граждан Империи. Но мы понятия не имели. — Хотя ее голос все еще звучал с придыханием и по-детски, в последних словах прозвучали резкие нотки.

Вашта сузила глаза.

— Мы делаем то, что должны, чтобы предотвратить панику, — сказала она. — Потому что, если начнется паника, мадам, мы не переживем сезон дождей.

Файязи кивнула, и ее копна серебристых волос качнулась из стороны в сторону.

— Многое можно простить, — признала она, — когда мы все живем под такими угрозами.

И все же я отметил, что это было не совсем согласие со словами Вашты.

— Вы сняли изоляцию через неделю после смерти вашего отца, — сказала Ана, — но это было почти неделю назад. Итак... вы не сообщили апотам о заражении за все это время?

— Да, — сказала Файязи. — Потому что сразу после того, как мы сняли изоляцию, произошел прорыв. Мы приготовились к немедленной эвакуации, а не к опасному выходу в город, чтобы уведомить иялеты. Это был момент огромной неразберихи и чрезвычайной ситуации. Мы просто наблюдали за вспышками в небе на востоке. Я опасалась за свою жизнь и жизнь моих сотрудников.

Вашта выглядела несколько довольной этим, но Ана, опустив голову, прикусила губу.

— Однако смерть вашего отца, — сказала Ана, — произошла через семь дней после смерти коммандера Бласа в Даретане.

Взгляд костлявой аксиом был теперь прикован к Ане. Я начал сомневаться, способна ли эта женщина вообще моргать.

Файязи выглядела озадаченной:

— Коммандера Бласа? Почему это так важно?

— Разве вы не знаете, — спросила Ана, — что коммандер Блас умер точно так же, как и ваш отец?

— Мне сказали, что коммандер Блас заразился, — сказала потрясенная Файязи. — Так мне сообщили. Способ заражения не упоминался.

— Разве ваша собственная экономка, мадам Геннадиос, не сообщила вам, — спросила Ана, — что садовник в поместье сотрудничал с ассасином, чтобы убить коммандера?

На лице Файязи отразилось полное изумление.

— Может быть, эта информация была передана моему отцу, — сказала она, — но не мне. Я даже не знаю, кто такая эта Геннадиос.

— И никто в вашей семье, ни один из руководителей вашего клана не сообщил вам, что ваш отец и Блас умерли точно таким же образом?

— Мы были в изоляции, — сказала она. — И я была глубоко опечалена. У меня не было ни знаний, ни ресурсов, чтобы отреагировать так, как следовало бы.

Я опустил взгляд. Костяшки пальцев Аны побелели, ногти впились в ладони.

Она коротко кивнула:

— Угу. И каково текущее состояние тела вашего отца?

— Его кремировали, согласно нашему обычаю, — сказала Файязи. — Его прах ожидает в нашем зале, чтобы его вернули в дом наших предков в первом кольце. Я намерена сопровождать его для проведения погребальных обрядов в течение недели.

— Вы сожгли его. Немедленно.

— Конечно, — сказала она, печально моргнув. — Это моя прерогатива, поскольку я его наследница.

У Аны задрожали кулаки.

— Я так понимаю, вы теперь знаете, что несколько инженеров погибли от этой же инфекции?

— Я полагаю, — печально сказала Файязи, — что коммандер Хованес предположил такое...

— Известно ли вам, что у нас есть доказательства того, что эти инженеры были отравлены в вашей усадьбе? Вероятно, в ту же ночь, что и ваш отец? Предположительно, в то же время?

— Мы... в тот вечер у нас было общественное мероприятие, — сказала потрясенная Файязи. — На нем присутствовало много людей. Но я не слышала, чтобы у наших гостей были какие-либо признаки заражения. И я понятия не имела, что были еще какие-то отравления. — Она указала на Вашту. — Это, очевидно, держалось в секрете, чтобы сохранить порядок.

— Среди этих гостей была сигнум Мисик Джилки? — спросила Ана. — Или сигнум Джинк Ловех?

И снова запечатлитель прошептал что-то на ухо Файязи.

— Мы не знакомы с этими именами, — сказала Файязи.

Ана перечислила остальных погибших инженеров. Запечатлитель Файязи качал головой, слыша имя каждого из них, в том числе и Джолгалган.

— Тогда, может быть, вы скажете мне, мадам, — спросила Ана, — почему у некоторых из этих инженеров были реагент-ключи от ваших ворот?

Файязи была потрясена.

— Я понятия не имею! Я... я бы предположила, что они были украдены. Вы проверяли этих инженеров? Возможно, именно они прокрались ночью и убили моего отца?

Воцарилось долгое молчание, на лице Аны с завязанными глазами застыло выражение мрачного разочарования, в то время как Файязи вяло смотрела в ответ.

— Итак, — сказала Ана. — Подведем итог: ваша позиция заключается в том, что вы совершенно не знали о смерти коммандера Бласа в одном из ваших владений; поэтому, когда ваш отец также умер от этой ужасной инфекции, вы понятия не имели, что это было второе убийство подобного рода. Затем вы сожгли его тело и поместили все свое имение в изоляцию, и из-за этого, а также из-за хаоса, вызванного прорывом, вы воздержались от уведомления каких-либо имперских чиновников о подозрительной смерти вашего отца — до сегодня. Вы также ничего не знаете об инженерах, которые, вероятно, были отравлены в вашем поместье в ту же ночь, или о том, как у них оказались реагент-ключи, позволяющие им получить доступ к вашей собственности. И это все?