— Возможно, — сказал Ухад, — что некоторые, подвергшиеся подобному заражению, остались незамеченными, а затем были потеряны во время пролома.

— Правильный термин, — весело сказала Нусис, — цветение. Цветение яблонетравы.

Ухад протянул к ней руку.

— Значит, цветение. Нусис — настоящий эксперт в этом вопросе. Она приобрела свой первый опыт во время Ойпата, когда помогала апотам справиться с ситуацией.

— Действительно? — сказала Ана. — Как интригующе! Должно быть, это нечто особенное — стать свидетелем гибели целого кантона, так?

Неловкое молчание.

Нусис поморщилась.

— Ахх. Да, я полагаю?

Калиста прочистила горло.

— Я не думаю, что больше десяти инженеров пострадали от цветения, — протянула она, растягивая слова. На последнем слоге по ее щеке скользнула одинокая струйка трубочного дыма. — Инженеры не работают на стенах без сопровождения именно по этой причине. Если кто-то пострадал и нуждается в помощи, не стоит оставаться одному. Мы ведем очень тщательный учет наших погибших и раненых. Я думаю, что список заканчивается десятью.

— Четверо из погибших инженеров умерли в районе морских стен, — сказал Ухад. — Конкретно, в районе, известном как пик Ханум. Это одна из самых толстых и укрепленных частей всей морской стены, учитывая, что она расположена близко к началу Пути Титанов, ведущего вглубь материка.

— А другие смерти? — спросила Ана.

— Двое погибли во время путешествия со стен в Талагрей, — сказал Ухад. Его глаза снова заплясали, когда он погрузился в воспоминания. Отвратительное зрелище. Я не мог не спросить себя — неужели это выглядело так же тревожно, когда я это делал? — Одна женщина умерла в постели, отдыхая после долгой смены. Другая — во время еды в палатке-столовой. Еще одна — в ожидании экипажа, который отвезет ее на запад от Талагрея к стенам третьего кольца. И последняя жертва скончалась верхом на лошади во время осмотра укреплений. Все погибли одним и тем же образом. Злокачественное цветение яблонетравы через тело, в результате которого в течение пяти минут побеги разрастаются на восемнадцать-двадцать спанов, поражая все, что было выше и ниже него. Ужасно, на самом деле.

Пальцы Аны замерли, когда она наткнулась на какую-то любопытную фразу в тексте, похожую на путаницу в ткацком станке.

— Но эти... проявления немного отличаются от тех, что у Бласа.

— Все побеги выросли из туловища, — сказал Ухад, — но мы заметили, что они, как правило, начинаются ниже. Из середины спины, а не сверху, от шеи, как у коммандера Бласа. Мы не уверены, почему. Нусис работает над этим.

Нусис весело кивнула, как будто изучение того, почему растения могут вырываться у кого-то из спины, а не из шеи, было самой захватывающей вещью в мире.

— Они умерли не в одно и то же время, — сказал Ухад. — Здесь мы опираемся на показания свидетелей, но, похоже, между первой смертью и последней прошло девять или десять часов.

— Это позволяет предположить, — сказала Нусис, — что они были заражены спорами яблонетравы в разное время.

— Много ли мы знаем об их передвижениях за день до смерти? — спросила Ана.

— Мы знаем достаточно, чтобы понять, что они не находились в одном и том же месте одновременно, — лениво сказала Калиста. — Никаких совпадений в дежурствах на станциях, патрулировании, проектах… Все это чертовски затрудняет отслеживание очага заражения.

Ана перевернула страницу и перешла к следующей, читая ее пальцами:

— У нас есть списки их известных помощников?

— Пока нет, — протянула Калиста.

— Мы опросили кого-нибудь из друзей или товарищей?

— Пока нет, — повторила Калиста. — Мы вообще ни с кем не беседовали. Основная работа, которую мы, инженеры, проделали — попытаться предсказать и предотвратить следующую атаку.

Ана нахмурилась:

— Следующую атаку?

— Рабочая теория, — объяснил Ухад, — заключается в том, что мишенью становятся офицеры-инженеры. Возможно, в надежде, что их неизбежное появление может повредить наши укрепления, вызвав еще один пролом, но... после некоторого анализа мы считаем это маловероятным.

— Я полагаю, что вы пришли к этому выводу, — сказала Ана, поворачиваясь к Нусис, — потому что планировать, когда у кого-то внутри расцветет яблонетрава, — полное гребаное безумие?

Веселая улыбка Нусис померкла. Она взглянула на Ухада, который едва заметно покачал головой: Не обращай внимания.

— Да... верно, — сказала Нусис. — Невозможно определить время цветения с какой-либо точностью. Природа тела, диета человека, его движения, активность, не говоря уже о количестве вдыхаемых спор... все это может повлиять на скорость роста яблонетравы.

— И не все мертвые работали на стенах, — вздохнул Ухад. — Итак, идея в том, что кто-то отравил десять случайных инженеров в надежде, что кто-то из них будет работать в том районе, где была расположена эта опора, а затем, вдобавок ко всему, что яблонетрава внутри них расцветет в нужное время, чтобы повредить именно эту опору… Что ж, идея немного нелепая.

— Но все они инженеры, — сказала Калиста. — И все младшие офицеры — принцепсы, сигнумы и капитаны. Те, кто проводит большую часть своего времени внутри стен.

— И не коммандеры, каким был Блас, — сказала Ана.

— Да, — сказал Ухад. — Но, похоже, здесь есть какая-то цель, отбор. Мы просто пока не видим в этом смысла. Блас был убит ради какой-то большой цели. Мы должны предположить то же самое в отношении этих десяти.

Ана теперь очень быстро раскачивалась в кресле взад-вперед, перелистывая пальцами страницу за страницей пергамента, пока не дошла до самой последней. Ее лицо было напряженным, ничего не выражающим. Она напомнила мне лоцмана баржи, пытающегося пробраться по узкому каналу.

— Я хотела бы получить список всех свидетелей этих смертей, — сказала она наконец.

— Это можно сделать, — сказал Ухад.

— И я хочу получить список всех назначений, которые получили умершие за последний год, — добавила Ана. — А также список тех, кто проживал в тех же помещениях в это время.

Калиста бросила осторожный взгляд на Ухада. «Это огромный объем информации», — сказала она.

— Но у вас, инженеров, она есть, так? — спросила Ана. — Империя просто обожает записывать всякое дерьмо, и я бы предположила, что есть записи обо всех, кто живет в иялетах здесь, в Талагрее.

— Я могу достать, — неохотно согласилась Калиста. — Но... это много. И, как вы можете ожидать, инженеры сейчас перегружены работой. Могу я спросить, зачем вам это нужно?

— Чтобы сэкономить нам всем немного проклятого времени, — усмехнулась Ана. — Мы хотим поговорить со всеми, кто может что-то знать, да? Кажется разумным начать с тех, кто физически находился рядом с жертвами в течение недель и месяцев. — Затем она небрежно добавила: — А также с теми, с кем они могли трахаться. Совместное проживание часто выявляет такие отношения — кто за кем следовал, месяц за месяцем. Сложно проникнуть в чью-то спальню через окно. Лучше жить в одном здании. А любовники, конечно, являются жизненно важными источниками информации.

Ошеломленная Калиста вынула трубку изо рта, оставив на губе едва заметную вмятину. Улыбка Нусис стала очень натянутой. Я пристально уставился на спинку стула Аны.

— Мы вам это предоставим, — мрачно сказал Ухад. — До конца дня — да, иммунис?

— Конечно, — сказала Калиста. Она наблюдала за Аной из-за завесы дыма. — Однако… Я действительно думаю, что наши отношения должны быть взаимными, да? Мы бы тоже хотели получить от вас некоторую информацию, иммунис, о предыдущем инциденте.

— Да... — сказала Ана. — Но сначала у меня вопрос ко всем вам. Кто-нибудь из вас знал коммандера Бласа? Лично?

Все присутствующие обменялись смущенными взглядами — все, кроме капитана Мильджина, который просто сердито ссутулился в своем кресле.

— Мы все знали, — сказал Ухад. — Он был одним из самых выдающихся инженеров Империи. Создателем некоторых из наших величайших оборонительных сооружений. Хотя, признаюсь, я, вероятно, знал его меньше всех, хотя мы дружески общались...