— Ты учишься в университете?

Я почти ожидала, что на этот раз он ответит. Ведь говорить с ним — это не я. Но за столом по-прежнему царит тишина, и девушкам становится неловко. Тогда я решаю вмешаться.

— Он не может говорить.

Я не совсем уверена, имею ли право говорить это без его разрешения. Всё-таки это часть его личной жизни. Но если он собирается остаться здесь ненадолго, они сами это скоро заметят.

— А твой друг не может и показать себя?

Она ставит меня в тупик. Я не знаю, что ответить. Я сама его никогда не видела. Но, вопреки всем ожиданиям, я вижу, как он собирается снять шлем, и моё сердце пропускает удар.

Когда он наконец снимает его… я разочарована. Его лицо по-прежнему скрыто под бафом. Но теперь оно открыто больше, чем раньше. Я вижу только верхнюю часть его лица. Мой пульс учащается, а живот сжимается.

Наверное, это адреналин от неожиданности.

Он пишет на клочке салфетки, а мои глаза не отводят взгляд от его профиля. Он носит чёрный баф — такой, какой используют мотоциклисты, чтобы не мерзнуть зимой — поднятый до носа. Его каштановые волосы коротко подстрижены по бокам и чуть длиннее сверху; несколько прядей падают на лоб. Я не вижу их много, но… он красив.

Я не успела заметить бумажку, которую он протянул моим подругам, не в силах оторвать от него взгляд. Должно быть, он почувствовал мой взгляд, потому что в конце концов поворачивается ко мне. Я вижу сцену в замедленной съёмке, как когда наблюдаешь что-то впечатляющее и время будто растягивается, чтобы дать насладиться моментом. Его тёмные глаза смотрят прямо в мои.

Я сразу не заметила шрам, который пересекает его левый глаз. От корней волос он проходит через бровь и продолжается ниже, под бафом. Он кажется глубоким и старым. Это заставляет меня нахмуриться от любопытства, но он отворачивает голову.

Что с ним случилось?

— Ах. Понятно.

Ответ Хелисс выводит меня из созерцания. Она только что прочитала бумажку. Я беру её, чтобы тоже прочесть.

«Я болен.»

Вот его оправдание за баф?

Я ни на секунду не верю.

Должно быть, он это заметил, потому что я слышу, как он тихо посмеивается через ткань. Я поднимаю взгляд на него. Он смотрит на меня с лёгкой насмешкой, которая ощущается тяжёлой на коже и слегка пугает. Я отвожу глаза и краснею, как помидор.

— Мы встретились в… магазине, ночью.

Мне кажется, что я обязана оправдаться. В этот момент я ощущаю себя самозванкой.

— Ммм.

С непринуждённостью и полной естественностью обе подруги начинают с ним разговаривать, задавая вопросы, на которые можно ответить только «да» или «нет»:

— Слышал про вечеринку Pi Epsilon?

Я больше не слушаю их. Я закрылась в своей собственной оболочке. Я не знаю, как реагировать, ситуация кажется слишком странной.

Будто он вдруг стал реальным. До этого момента только я могла его видеть. Я даже не говорила об этом девочкам. А сегодня они знают, что он часть моего «окружения». И я позволила этому случиться. Я больше не могу притворяться, что не знаю его.

Я защитила его присутствие.

Будто его место — с нами.

Со мной.

Я продолжаю допускать ошибки. Всё началось, когда я позволила ему меня тронуть. Продолжилось, когда я попросила его постучать в мою дверь, вместо того чтобы сказать ему никогда не возвращаться. Теперь, когда они его знают, они тоже будут возвращаться к этой теме.

Я выхожу из своих мыслей, когда чувствую его руку за моей спиной, на спинке стула. Шум ресторана вновь доносится до моих ушей. Вопросы Хелисс и Сары не прекращаются. Он продолжает отвечать им на клочках бумаги, как ни в чём не бывало, а его пальцы играют с кончиками моих волос на спине, скрытые от всех.

Моё дыхание ускоряется.

У него нет перчаток.

Сегодня он решил перейти черту. Я чувствую, как кончики его пальцев касаются моей шеи. Они почти жгут, но я дрожу. Его пальцы длинные и, должно быть, в два раза больше моих. Моя шея легко поместилась бы в его руке. Всё у него больше и шире, и не только из-за мускулатуры. При этой мысли мои глаза невольно опускаются к его промежности. Я понимаю это и чувствую, как щеки горят.

Сосредоточься.

— Всё в порядке?

Я поднимаю взгляд на подруг. Не знаю, кто из них сказал это, но они смотрят на меня так, будто я вот-вот потеряю сознание.

И, возможно, так и будет.

— Ты вся красная!

— Кажется, у тебя жар.

Они не облегчают моё положение. Я прочищаю горло и отодвигаю стул. Его рука покидает мои волосы, и его рука снова повисает без движения.

— Нет, всё хорошо, — лгу я.

Они не знают, что происходит.

Он — знает.

Я почти слышу, как он улыбается. Он приводит меня в замешательство, а я не могу ничего с этим поделать. И он это понимает.

Я бросаю ему взгляд краем глаза.

Он смотрит на меня.

Он изучает меня своими тёмными глазами, и я могу угадать демоническую улыбку.

О, как я хотела бы увидеть эту улыбку.

Я отворачиваюсь, пытаясь избавиться от этой навязчивой мысли, и выпрямляюсь.

Притворяюсь, что удобно устроилась на спинке стула, хотя внутри киплю, одновременно раздражённая его присутствием и… взволнованная…

— Всё нормально, — лгу я.

Официантка ставит перед ним банку пива, которое он каким-то образом сумел заказать.

Он собирается пить её здесь?

Он даже не посмотрел на неё. Не поблагодарил. Он не отворачивался от меня ни на секунду.

И потом его рука нашла новое развлечение. Моё бедро.

***

Мы уже почти час сидим в этом ресторане. Час, как он здесь. Час, как его большая, мозолистая рука сжимает моё бедро и напрягает все мои мышцы.

Я потею в джинсах.

Хелисс и Сара закончили обедать, а я почти ничего не смогла проглотить. Слишком отвлечена тем, что происходит под столом. Он до сих пор не тронул свою банку. И всё же я жду только этого: чтобы он наконец её выпил. Чтобы увидеть его.

Девушки не прекращают с ним разговаривать — а он отвечает в своём маленьком блокноте. Они, похоже, в восторге от него, и мне это совсем не помогает. А может, наоборот, и помогает. Они не сосредоточены на мне, мне не нужно притворяться, что всё в порядке. Потому что всё совсем не в порядке. Мне жарко. И дело не в температуре ресторана.

Я напряжена и скована, отвлечена его рукой, которую я зажала между своими бедрами, чтобы остановить её шалости. Но быть так близко только хуже. Тогда я ослабляю хватку и беру его руку, чтобы оттолкнуть. Но когда мои пальцы сомкнулись с его, он быстрый и переплетает наши пальцы.

О, Боже.

Я резко отстраняюсь. Мой жест слишком резкий, чтобы быть незаметным, и прерывает их разговор. Я машу рукой перед собой, показывая девочкам, чтобы они оставили это, что всё в порядке. И я слышу, как он тихо смеётся в своём бафе. Я уверена, что слышу это только я. Почти неслышно, но мои бедра сжимаются, когда этот низкий, хриплый звук доходит до моих ушей.

Он играет.

Он дразнит меня, и это его забавляет.

Мне нужно уходить. Мне нужно уйти, прежде чем я сойду с ума. Я спешно встаю со стула. Девушки удивлены, и я улыбаюсь им, извиняясь.

— Извините, мне нужно идти… позвонить маме по Zoom, давно не общались…

Они сразу понимают.

— Да, иди.

— Не волнуйся.

Официантка заметила, что я собираюсь уйти, и подошла к нашему столику с счётом. Я почти чувствую облегчение, доставая кошелёк. Но он тоже встаёт и протягивает ей несколько купюр.

Я в панике.

— Что ты делаешь?!

Он меня игнорирует, хватает шлем и кладёт руку мне на бедро. Я чувствую, как его большой палец скользит по маленькому участку кожи на животе между свитером и поясом джинсов. Он водит там маленькими кругами. С тех пор как он пришёл, он не перестаёт меня трогать.

Что с ним происходит?

Он начинает подталкивать нас к выходу. Я испуганно бросаю взгляд на Хелисс и Сару, но они, похоже, не видят проблемы. Они выглядят очарованными. Сара гримасничает, играя бровями, Хелисс поднимает свой бокал, глядя на меня очень многозначительно.