Сторожевик ответил лазерным импульсом, корвет отбил удар «щитом» поля, началась рубка «световыми мечами» (пришло на ум сравнение), и поднявшаяся пелена дыма, пыли и пламени вовсе скрыла под собой корпуса базы от наблюдателей за ходом нападения.

Но судя по тому, что последовало за атакой корвета, она послужила лишь отвлекающим манёвром, рассчитанным на выявление защитных сил базы. Так как на помощь коггу, сражавшемуся с корветом «Шварц симсек», никто не бросился («засадные полки» Коскора по команде Головина остались на местах), главарь операции захвата Мертвеца решил, что всё идёт по его плану, и над районом сражения появился главный фигурант операции – нимфианский Мурекс.

Вестник Апокалипсиса (он же – «космолёт судного дня») цивилизации нимфиан, обитавшей некогда в глубинах планеты – водяной капли, неизвестно по какой причине подчинившийся землянину Курту Шнайдеру, действительно издали напоминал очертаниями земного моллюска. Только размеры этого «моллюска» были намного больше. Длина от «головного гребня» до «хвоста» достигала двадцати километров, а ширина в «груди» – около десяти.

Наблюдавший за боем Головин (передачи осуществляли видеокамеры, установленные по периметру базы и на малых беспилотниках) почувствовал, как у него сохнут губы и сжимаются мышцы живота, будто ему самому предстояла схватка с реальным боксёром на ринге.

Нет, Вестник вовсе не был страшным чудовищем с огнедышащей пастью и клыками. Скорее он казался перламутровой игрушкой неведомого ребёнка-великана, выброшенной в космос. Но внутри «игрушки» ощущалась такая скрытая угроза и мощь, что невольно хотелось спрятаться за чью-то надёжную спину.

– Командир? – раздался в ухе голос капитана корвета «Стерегущий», укрывшегося в тени ущелья.

– Ждать! – ответил Головин, переключая канал связи «спрута» на борт сторожевика. – Генерал, срочно уходите!

– Мы их сейчас… – азартно прокричал в ответ Антонио Гверески.

Сторожевик открыл огонь «из всех стволов», что имелись у него на борту, метя и по «Шварцу симсеку», и по Мурексу, торжественно опускавшемуся к «трилистникам» базы.

– Назад, кретин! – рявкнул Головин.

Но было уже поздно. Мурекс ответил, причём так убедительно, что по залу прошелестело общее движение операторов, а у Головина вспотели ладони.

Выстрела Вестника никто не заметил. Но сторожевик исчез! Вот он сверкал вспышками (лазерные лучи и плазменные факелы) на фоне звёздного полога, и вот его не стало, словно и не было вовсе.

– Командир?! – снова вонзился в ухо голос капитана «Стерегущего». Он видел то же самое, что и остальные наблюдатели.

– Ждать! – повторил Головин пересохшими губами.

Он не прогадал.

К Мурексу внезапно присоединился ещё один участник событий, и это был уже тот, кого ждал Головин.

«Воздушный шар»! То ли Вестник рептилоидов, устроивших базу на Венере в незапамятные времена, то ли робот охраны с искусственным интеллектом, которого опять-таки каким-то невероятным образом подчинил Шнайдер!

Кто же ещё?! – мелькнула мысль. Но как это ему удаётся?! Какими суперспособностями обладает этот шизофреник, что ему подчиняются «машины судного дня» иных цивилизаций?!

«Шар» был намного меньше Мурекса (всего два километра в высоту – не деньги, как говорится), но и он смотрелся внушительно, несмотря на непрезентабельный вид. В памяти невольно возникли воздушные шары из романов Жюля Верна. И всё же и от него исходила волна мрачной угрозы, воздействующей на психику наблюдателей. Ждать от него позитивного поведения не стоило.

Именно «шар» и начал основную фазу операции, разработанной с профессиональной точки зрения весьма изобретательно (Шнайдер как-никак служил в своё время в спецназе Еврохалифата и многому научился), но не свободной от недостатков, потому что её разработчик действовал под влиянием горячечного мстительного возбуждения, а не рассудка, и упустил из виду, что против «немецкой хитрости» выступает «русский ум и русская изобретательность».

«Шар» ударил по второму корпусу базы из неведомого оружия сродни тому, что уничтожило сторожевик с командой генерала Гверески. Несмотря на силовую защиту корпусов этот невидимый выпад буквально раздробил купол «трилистника» на блоки! Впечатление было такое, будто по керамической плите ударили ломом, и плита растрескалась на осколки, хотя они и не разлетелись во все стороны.

Зал с кванк-системой оказался в одном из таких осколков, отсоединённых от других блоков «трилистника» широкими двухметровыми трещинами. В этом же зале находился и Головин со своими операторами и двумя бойцами спецназа из команды «Космический Лис», на всякий случай поставленными оберегать вход в зал.

Так как энергокабели от удара Косфера оказались перерубленными, обесточив зал, включилась аварийная система, снабжающая блок энергией, и компьютер базы не вырубился. Восстановилось и освещение, и связь с камерами внешнего обзора.

Было видно, как Мурекс выметнул «икру» – горсточку сверкнувших бусин, оказавшихся боевыми модулями класса «Предейтер», за которыми погналась капля катера. Все они сразу устремились к куполу с компьютерами, и Головин понял замысел главаря нападения: роботы должны были добить охрану «трилистника» и взломать двери в зал. А пассажиры катера намеревались ворваться в зал и захватить «сундук Мертвеца», то есть скачать все файлы информационной базы Мертвеца, чтобы переправить их на Мурекс.

Счёт пошёл на секунды, и Головин выдавил только одно слово:

– Контра!

Это был приказ начать контратаку с учётом всех деталей нападения.

Корвет «Стерегущий» призрачной тенью выскочил из ущелья и нанёс удар по «баллону» Косфера из комплекса РЭБ «Красуха-К», а затем выстрелил из плазмера.

С поверхности Плутона стартовал в режиме ВСП крейсер «Ра» и открыл огонь по Мурексу с расстояния всего в десять километров. Сначала из такого же РЭБ-комплекса, что и корвет, вырубающего всю электронику, затем из лазерного «Солнцепёка».

Обе атаки оказались для захватчиков полной неожиданностью, что говорило об отсутствии у них мощного стратегического мозга, способного просчитать все варианты схватки. Как предполагал Велиарий Анатольевич, разрабатывал операцию Шнайдер, а он хотя и обладал боевыми навыками, но всего лишь на уровне младшего офицера спецназа. Оценить возможности противоборствующей стороны ему было не под силу. Даже обладая мощнейшими машинами прошлых цивилизаций, достигавших уровня «гасителей звёзд», немец не смог предугадать действия «проклятых русских», считая себя суперменом и «палачом человечества».

«Баллон» Косфера застыл на высоте километра над базой, объятый плазменным пламенем. Поэтому следующий выстрел «Стерегущего» отбить ему не удалось. Капитан корвета применил «нульхлоп», и от «баллона» длиной в два километра остались, безвольно кружась, лишь почерневшие «водоросли хвоста».

Мурекс оказался на высоте. В том смысле, что отбил атаку «Ра» и сам нанёс ему ответный удар, на сей раз из «замерзателя», против которого защиты у крейсера (да и любого другого корабля, будь он на его месте) не было. Даже завеса «абсолютного зеркала» не смогла нейтрализовать невидимый луч, превративший часть корпуса (к счастью – не затронув пост управления) в глыбу мёртвого «перемёрзшего» металла.

Однако руководитель операции, находившийся на Мурексе, в котором Головин подозревал Шнайдера, напрасно посчитал свою миссию законченной. Собираясь добить русский крейсер, он метнулся к нему, и в этот момент из тьмы пространства над Хароном выпал фрегат «Дерзкий», засияв, как кусочек солнца. Отреагировать на его появление ни Шнайдер, ни компьютер Мурекса не успели. «Дерзкий» выстрелил!

Это был объединённый удар из ВСП-генератора и «нульхлопа», впервые применённый на практике; мысль пришла в голову капитану Бугрову, и он воспользовался подсказкой интуиции, надеясь, что жуткая хтоническая машина, созданная агрессивным разумом нимфиан, не выдержит воздействия двух импульсов, сворачивающих евклидово трёхмерное пространство в подобие космологических суперструн.